Учение о цвете - Иоганн Вольфганг Гёте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Ни мифологии, ни легенд нельзя терпеть в науке. Предоставим их поэтам, которые призваны обрабатывать их на пользу и радость мира. Человек науки пусть ограничивается ближайшей ясной действительностью. Но если изредка он пожелал бы выступить в риторическом облачении, то да будет дозволено ему и это.
* * *
Чтобы найти выход, я рассматриваю все явления как независимые друг от друга и стараюсь властно изолировать их; затем я рассматриваю их как корреляты, и синтез их дает самую полную жизнь. Я применяю это преимущественно к природе; но этот способ рассмотрения плодотворен и в применении к новейшей, подвижной всемирной истории.
* * *
Все, что мы называем изобретением, открытием в высшем смысле, есть из ряда вон выходящее проявление, осуществление оригинального чувства истины, которое, давно развившись в тиши, неожиданно, с быстротой молнии, ведет к плодотворному познанию. Это – на внешних вещах изнутри развивающееся откровение, которое дает человеку предчувствие его богоподобности. Это – синтез мира и духа, дающий самую блаженную уверенность в вечной гармонии бытия.
* * *
То, что в науке и поэзии мы называем aperçu – восприятием великой максимы, – это всегда гениальная умственная операция; ее достигаешь путем созерцания – не размышления и не обучения или традиции.
(Поэзия и Правда, кн. 16)
* * *
Человек должен держаться веры, что непонятное доступно пониманию; иначе он не стал бы исследовать.
* * *
Понятно все частное, допускающее какое-либо применение. Таким путем непонятное может стать полезным.
* * *
Есть тонкая эмпирия, которая теснейшим образом отождествляется с предметом и таким путем становится настоящей теорией. Однако это потенцирование духовной способности свойственно лишь высокообразованной эпохе.
* * *
Всего отвратительнее – педантичные наблюдатели и фантазеры-теористы; их эксперименты мелочны и сложны, их гипотезы темны и причудливы.
* * *
Чтобы понять, что небо везде сине, не нужно ездить вокруг света.
* * *
Общее и частное совпадают: частное есть общее, являющееся при различных условиях.
* * *
Не требуется все самому видеть и пережить; но если ты хочешь доверять другому и его описаниям, то прими во внимание, что ты имеешь дело с целой тройкой: предметом и двумя субъектами.
* * *
В естествознании так же необходим категорический императив, как и в нравственной области; надо только принять во внимание, что мы стоим с ним не в конце, а в начале.
* * *
Самое высокое было бы – понять, что все фактическое есть уже теория: синева неба раскрывает нам основной закон хроматики. Не нужно только ничего искать позади феноменов; они сами составляют учение.
* * *
В науках много достоверного, если не смущаться исключениями и уметь уважать проблемы.
* * *
Когда рассматриваешь проблемы Аристотеля, удивляешься дару наблюдательности и тому, какие только вещи не привлекали к себе взора греков. Они впадают лишь в ошибку чрезмерной поспешности, шагая от феномена непосредственно к объяснению, благодаря чему появляются совсем неприемлемые теоретические положения. Это, однако, общая ошибка, которую делают еще и в настоящее время.
* * *
Гипотезы – колыбельные песни, которыми учитель убаюкивает своих учеников; мыслящий добросовестный наблюдатель все больше приходит к сознанию собственной ограниченности; он видит: чем дальше расширяется знание, тем больше появляется проблем.
* * *
Наша ошибка состоит в том, что мы сомневаемся в достоверном, а недостоверное желаем фиксировать. Моя же максима при исследовании природы – закреплять достоверное и внимательно наблюдать за недостоверным.
* * *
Приемлемой гипотезой я называю такую, которую мы устанавливаем как бы шутя, чтобы предоставить серьезной природе опровергнуть нас.
* * *
Так как для дидактического изложения требуется аподиктичность (вне-сомненность), ибо ученик не желает получать ничего сомнительного, то учитель не может оставить в покое ни одной проблемы, обходя ее, например, в некотором отдалении. Сразу же должно быть что-либо определено (bepaalt – огорожено, как говорит голландец); и вот некоторое время кажется, что обладаешь известным пространством, пока кто-нибудь другой не выдернет кольев изгороди и тотчас снова не огородит ими более узкое или более широкое пространство.
* * *
Страстный вопрос о причине, смешение причины и действия, успокоение на ложной теории приносят великий, неподдающийся учету вред.
* * *
Ложное обладает тем преимуществом, что о нем можно постоянно болтать; истинное нужно сейчас же использовать, иначе оно ускользает.
* * *
Кто не понимает, что истинное облегчает практику, может сколько угодно мудрить с ним и крючкотворствовать, чтобы хоть немного прикрасить свою ошибочную нудную работу.
* * *
Немцы, да и не они одни, обладают даром делать науки недоступными.
* * *
Англичанин – мастер сразу использовать все открытое, пока оно не поведет к новому открытию и к доброму делу. Спросите-ка, почему они во всем опередили нас?
* * *
Мыслящий человек обладает тем удивительным свойством, что туда, где лежит неразрешенная проблема, он любит примышлять образ фантазии, от которого он не может отделаться, даже когда проблема разрешена и истина очевидна.
* * *
Нужен своеобразный поворот ума для того, чтобы схватить бесформенную действительность в ее самобытнейшем виде и отличить ее от химер, которые ведь тоже настойчиво навязываются нам с известным характером действительности.
* * *
При наблюдении природы в великом и малом я неизменно ставил вопрос: кто высказывается здесь – предмет или ты сам? И в этом смысле я рассматривал также предшественников и сотрудников.
* * *
Каждый человек смотрит на готовый и упорядоченный, оформленный, совершенный мир в конце концов только как на материал, из которого он старается создать для себя особый, к нему приспособленный мир. Дельные люди хватаются за него без колебаний и орудуют с ним в пределах возможного; другие нерешительно ходят вокруг да около; некоторые сомневаются даже в его существовании.
Кто достаточно проникся бы этой истиной, не стал бы ни с кем спорить, а рассматривал бы чужое воззрение, а также и свое собственное как явление. Мы ведь почти изо дня в день убеждаемся, что один может с удобством мыслить то, что для другого невозможно мыслить, и притом даже не в таких вещах, которые имели бы какое-либо влияние на благо и зло, а в таких, которые для нас совершенно безразличны.
* * *
То, что знаешь, знаешь, собственно, только для себя; когда я говорю с другим о том,
