Руины - Скотт Смит

Джеф ничего не ответил и нахмурился.

— Я же предупрежу их, — сказала Эмми.

Джеф молча смотрел на нее, и Эмми чувствовала, что он колеблется. Он хотел еще что-то сказать, но сомневался. Наконец он решился. Джеф начал говорить очень тихо, почти шепотом:

— Это очень серьезно, Эмми. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, — сказала она.

— Если бы все дело было только в том, чтобы просто ждать, проблем бы не было. Я уверен, что мы бы справились… все… кроме Пабло. Рано или поздно сюда кто-нибудь обязательно придет, это вне всякого сомнения. Но этот момент нужно приблизить, нужно сделать все, что в наших силах. Подумай сама, ведь в рану Эрика может попасть грязь, инфекция. Ему надо срочно в больницу. И еще… не знаю, как сказать… мы не можем ждать…

Эмми кивнула.

— Ты меня понимаешь? — спросил он.

— Растения?

— Да. Они собираются убить нас. Как убили всех остальных. И чем дольше мы здесь находимся, тем больше у них шансов осуществить свой план.

Эмми молча повернулась и посмотрела вокруг. Да, растения могли убить их. Теперь она знала это. Она уже видела, как одно из них выпило рвоту, а другое съело ноги Пабло. Но все это с большим трудом укладывалось у нее в голове. Это не подчинялось никаким законам природы, о которых Эмми знала. Здесь происходило что-то сверхъестественное. И хотя Эмми видела, как нападают эти коварные растения, все равно, смотря на зеленые листья и красные цветы, она не чувствовала, что от них может исходить опасность для ее жизни. Несмотря на все происшедшее, это растение оставалось для нее все той же травой, и не более. Эмми никак не могла осознать, что оно может убивать.

Она снова вспомнила о своей уверенности в том, что греки уже идут к ним.

— Они придут, — сказала Эмми.

Эти слова расстроили Джефа. Эмми почувствовала, что она в очередной раз не оправдала его ожиданий. Но она ничего не могла с собой поделать. Эмми не могла строить из себя более сильного и смелого человека, чем она была на самом деле. Джеф тоже это понимал. Он отпустил ее руку и тихо сказал:

— Ладно, будь осторожна. Если что — кричи. Мы прибежим на помощь.

И, выслушав это наставление, Эмми молча пошла вниз по тропе.

Эрик вернулся в палатку. Это была плохая идея. Палатка была для него самым худшим местом на всем холме. Он хотел было выйти, но сил уже не осталось. Эрик боялся заснуть, поэтому лежал с закрытыми глазами, стараясь успокоиться и избавиться от страха, преследующего его.

Джеф же сказал ему лежать в тени и отдыхать. И это было правильно. Поэтому надо было успокоиться и немного расслабиться.

В палатке становилось душно. Солнце нагревало воздух сквозь оранжевую ткань. Эрик лежал на спине. Он чувствовал, как начинает потеть, то ли от жары, то ли от страха. Эрик сделал над собой еще одно усилие, чтобы успокоиться. Он стал медленно вдыхать и выдыхать воздух. Это подействовало — сердце стало биться спокойнее, жара перестала казаться столь невыносимой. Теперь главной проблемой были мысли, которые беспорядочно мелькали у него в голове, создавая ужасный хаос. Эрик прекрасно понимал, что он на грани нервного срыва, и изо всех сил старался вынырнуть из омута, в который погрузилось сознание.

Он постоянно приподнимался, чтобы осмотреть рану. Он даже дотрагивался до колена. Растение было внутри него. Да, Матиас вырезал его, но что-то все равно осталось. Эрик был убежден в этом, хотя никто ему и не верил. Никто не слушал его, не обращал внимания, а растение тем временем разрасталось в нем, пускало свои корни. Оно начинало расти и есть Эрика. И если ничего не сделать, с ним произойдет то же, что и с Пабло. Ни он, ни грек не выберутся отсюда живыми. Они навсегда останутся здесь, погребенные под ядовитой зеленью-убийцей.

Все случилось здесь, в палатке. Зачем же он вернулся? Потому что Джеф сказал ему отдохнуть здесь, по крайней мере попытаться. Но Джеф не верил Эрику, не верил, что растение в нем.

Эрик приподнялся снова посмотрел на колено и в очередной раз ничего не увидел. Может, растение вросло куда-то глубоко, и теперь его нельзя было рассмотреть? Главное, что Эрик знал правду, знал, что растение где-то в нем. Но он хотел его видеть, хотел, чтобы и Джеф, и все остальные наконец-то поверили ему и помогли.

Эрик чувствовал, что больше не может оставаться в палатке. Все произошло здесь, и может повториться еще раз. Он встал, подошел к выходу и шагнул наружу.

Стейси расположилась у навеса. Ребята смастерили ей что-то вроде зонта, чтобы она могла укрыться от палящего солнца. Она сидела прямо на земле и смотрела куда-то вдаль мимо Пабло, не опуская на него взгляда. Эрик подумал о том, что никто не хотел смотреть на грека, и он тоже не был исключением.

Эрика стало пугать то, что ребята начинали включать его в список людей, на которых не смотрят, которых стараются не замечать. Даже сейчас, когда он присел рядом со Стейси, она не обернулась и не взглянула на него. Эрик потянулся и взял ее за руку. Некоторое время они сидели молча. Ему на секунду показалось, что все хорошо, и они сидят вместе, отдыхают, и ничто им не угрожает. И почему так не могло быть? Почему это ощущение было лишь мечтой, миражом?

Эрик вдруг вспомнил, что давно не осматривал рану и встал, отпустив руку Стейси. Он слышал, как тяжело дышит Пабло. Эрик рискнул посмотреть на грека. Лицо Пабло стало какого-то бледно-серого цвета. Его глаза по-прежнему были закрыты, а изо рта стекала тоненькая струйка какой-то темной жидкости. Это была или рвота, или кровь. «Надо бы вытереть его», — подумал Эрик, но даже не пошевелился, чтобы что-то сделать. Он был уверен, что сделать это должен кто-то другой, но только не он сам.

А под спальным мешком лежали ноги Пабло. Вернее то, что осталось от них — кости.

Эрик понимал, что с такими ранами грек не выживет. Пабло все равно умрет, это было неизбежно. Эрику только хотелось, чтобы это быстрее произошло, чтобы он умер прямо сейчас, — и все вздохнут с облегчением, и сам Пабло наконец избавится от страданий. «Умри, — мысленно говорил Эрик греку. — Умри прямо сейчас». Эрик повторял эти ужасные слова, глядя на Пабло, а тот все дышал и цеплялся за свою жизнь.

Эрик слышал голоса Джефа и Матиаса. Но они были слишком далеко, и слов разобрать было нельзя. Ребята копали яму где-то на склоне холма, и их даже не было видно с того места, где находились Эрик и Стейси.

Посмотрев на колено, Эрик сел и опять взял Стейси за руку. Она снова даже не посмотрела на него.

— Эх, — неуверенно начал Эрик, — жил-был парень, в котором жило растение… — Он попытался начать их игру, но Стейси сидела молча и, казалось, не слышала его слов. «Она не ответит», — подумал Эрик. Но Стейси сказала:

— Мы уже достали его из тебя. — Ее голос был тихим и спокойным.

— Ты должна начать с «но».

Стейси покачала головой:

— Я не играю. Я просто говорю, что в тебе больше нет растения.

— Но я чувствую его.

Наконец она повернулась и посмотрела на Эрика.

— То, что ты чувствуешь, совсем не значит, что растение в тебе. Это тебе кажется.

— А если нет?

— Даже если и так, мы уже сделали все, что могли.

— Значит, ты признаешь, что оно еще может быть во мне?

— Я этого не говорила.

— Господи, Стейси! Я чувствую!

— Ладно, Эрик. Какая разница! Мы все равно ничего не можем больше сделать, кроме как сидеть и ждать.

— Со мной будет то же, что и с Пабло.

— Прекрати, Эрик!

— Но оно во мне!!! Оно в моей крови. Я знаю, я чувствую его в груди…

— Пожалуйста, замолчи.

— Поэтому я умру здесь.

— Эрик!!!

Он замолчал, услышав, как задрожал голос Стейси. Да, она плакала. А он даже и не заметил.

— Солнышко, замолчи, пожалуйста, — сквозь слезы сказала она. — Успокойся, слышишь? Я больше не могу, я устала, мне очень нужно, чтобы ты успокоился и прекратил говорить всякую чушь. — Она вытерла глаза и снова посмотрела на него.

Эрик молчал. «В груди» — с чего он взял это? Он и не думал об этом раньше, до того, как сказал. Но теперь, прислушавшись к своему телу, ясно почувствовал, что растение где-то около его сердца.

Стейси встала, подошла к рюкзаку Пабло, достала одну бутылку и вернулась к Эрику.

— Вот. — Она протянула ему текилу.

Эрик не взял бутылку:

— Джеф сказал, что пить нельзя.

— Но Джефа тут нет.

Эрик смотрел на бутылку, все еще не решаясь взять ее. Он чувствовал запах текилы, такой соблазнительный, особенно сейчас, когда безумно хотелось пить. Наконец он взял емкость из рук Стейси. Это была как раз та бутылка, из которой они все пили, когда шли сюда. Тогда все было хорошо, все были сыты и здоровы. Эрик вспомнил Пабло, весело смеявшегося и предлагавшего всем выпить. С этими мыслями Эрик поднес бутылку ко рту и сделал один большой глоток. Он немного поперхнулся и закашлялся, хлебнув слишком много, но все равно ему было очень приятно. Слегка отдышавшись, он глотнул еще.