Убойное лето - Владимир Григорьевич Колычев

выставил перед собой, закрываясь от Лиды, и она этим воспользовалась. Рука оказалась в захвате, Брайтон попытался провести контрприем, но было уже поздно. Лида действовала быстро и мощно, его рука стремительно прошла точку невозврата и оказалась за спиной. Очередная порция боли заставила Брайтона опуститься на колено.

Грудастая девица поступила точно так же. Причем ударила в промежность Костыля одновременно со своей напарницей. И удар у нее оказался таким же пушечным, как и у нее. Костыль чуть зубы не съел, стиснув челюсти от боли. Девушка довела начатое до конца, выхватила ствол и навела его на бандита.

– Старший лейтенант полиции Лукова!

– Присоединяюсь! – сказала Лида, защелкивая на запястьях Брайтона наручники.

Тот и звука не издал, пропустив коварный удар, а сейчас взвыл от досады. Какие-то каратистки-синхронистки смогли поставить его на колени. И сделали это играючи. Уж не прокофьевские ли они сучки?

* * *

Не подвели девчонки, и Казанкова привезли, и бандитов из свиты Карамболя доставили.

– С Казанковым все понятно, – сказала Лида. – Его жена руку сломала, Хвойникова охранника отпустила. А вот как жена руку сломала?

Лида нарочно сделала паузу – в ожидании вопроса Прокофьева, и он решил ее не разочаровывать:

– Как его жена руку сломала?

– Вышла за калитку и поскользнулась. Тротуар там асфальтовый, выгнут как лежачий полицейский, зимой одна беда по нему ходить. Летом нормально, но если полить искусственным льдом…

– А тротуар полили искусственным льдом?

– Не знаю, я не смотрела, Казанков уже здесь разговорился, вот я так и подумала. Надо бы глянуть на тот тротуар.

Лида невольно бросила взгляд на часы. Рабочий день уже закончился, а ей домой надо, вдруг начальник отпустит?

– Поезжайте с Раисой, гляньте, а потом домой отправляйтесь.

– Пилипенко о Пентиуме говорил, – напомнила Лида.

– И я с ним о Пентиуме поговорю, – кивнул Прокофьев.

Эксперт из банка уже подтвердил, что в доме Карамболя находились те самые деньги, из-за которых погибли инкассаторы. И, возможно, те деньги, которые увел Пентиум.

– И Тетерева о компьютере говорила. Компьютер Карамболя заказал.

– Мы думали, что это бред, – усмехнулся Прокофьев. – А это Пентиум.

– Мне тоже почему-то кажется, что это одно и то же лицо.

Уж кто-кто, а Лида знала, кто такой Карамболь. На Сивого выходили разными путями, Прокофьев через массажный притон, братья Луковы через плечевую проститутку, а Лида с Раисой всего лишь проследили за Пентиумом. Кровавая каша тогда заварилась, оперативники отбивались от бандитов по фронту, Пентиум вел по ним фланговый огонь. А когда стрельба закончилась, он тупо сбежал, прихватив деньги. Не должен был сбежать, а вот взял и ушел. Хитрый он, это Пентиум, скользкий и холодный, как змея.

– Ушел как призрак, – сказал Прокофьев. – И вернулся как призрак.

– А ведь была у меня мысль, что не о компьютере Тетерева говорила, а о Пентиуме, – невесело отозвалась Лида.

– Где заявка на патент? – усмехнулся Прокофьев.

Он отпустил Лиду, она кивнула на прощание, повернулась к нему спиной, но в дверях остановилась. Подумала секунду-две и развернулась, вскинув руку с поднятым указательным пальцем.

– Казанков сказал, что Хвойникова слишком легко его отпустила!

– Я поговорю с Казанковым.

– Может, и Ветрякова она также легко отпустила?

– Зачем?

– А Ветряков взял и вернулся… Нехорошо вышло. С его стороны.

– Думаешь, Аэлита была заодно с похитителями? – задумался Прокофьев.

А ведь машина преступников простояла у дома Хвойниковых не пять, не десять минут, а, возможно, целый час. Похитители никуда не спешили, уж не потому ли, что Аэлита принимала их как дорогих гостей?

Лида ушла, а Прокофьев спустился в помещение для допросов, куда доставили Пилипенко. Матерый бандит. Массивный лоб, маленькие глаза, крупный нос, чугунная челюсть, рослый, мощный, но Раиса смогла загнать в клетку этого зверя. Да и Лида выбрала себе тариф не по карману, но ничего, справилась.

– Начальник, что за дела? Мы никого не трогали, шли себе по делам спокойно, а нас раз – и за горло! Не по закону мы здесь оказались, по беспределу!

– За горло? – усмехнулся Прокофьев. – Будете жаловаться прокурору?

– Может, и прокурору!

– Ты мне пожалуйся, а я скажу, девушки к вам приставали или вы к ним. Твоя морда давно в зеркало смотрелась? Ее же только в зоопарке показывать, и то под грифом «восемнадцать плюс».

– Эй, начальник!..

– Что начальник? Ты, Пилипенко, задержан за нападение на сотрудника полиции. Или ты забыл, как на меня кидался? – хищно сощурился Прокофьев.

Это ведь Костыль держал его сзади, когда Карамболь размахивался для удара.

– За спиной у меня от пули спрятался.

– Не прятался я, – буркнул парень.

– Со мной не вышло, на девчонок переключился?

– Да мы думали, они киллеры, которые на Пентиума работают.

– На Пентиума?

– А кто еще мог Карамболя заказать? И деньги ему подбросить? Пентиум Карамболя подставляет.

– Зачем?

– Он же Пентиума крысой объявил, а получается, что сам крыса. Нашел Пентиума, убил, а деньги себе заграбастал.

– Если Пентиума убили, как он мог деньги подбросить?

– Значит, не убили, – задумался Костыль.

– Или не он подбросил.

– Или не он, – пожал плечами бандит.

– Тогда кто?

– Тогда не знаю. – Костыль озадаченно поскреб затылок.

Прокофьев усмехнулся, глядя на него. Не очень-то верит бандит в Пентиума, а ведь он особа, приближенная к шефу. Как же тогда всей братве объяснить, что Карамболя подставляют? Что Карамболь не крыса… Хитро придумано с деньгами, если это подстава. Но если деньги действительно подбросили, сделать это мог только Пентиум. А у него действительно зуб на Карамболя. И, возможно, далеко идущие планы.

– Зачем вам понадобился Казанков? – спросил Прокофьев.

– Ну, Карамболь… Юрий Сергеевич думает, что