Король призраков - Джульетт Кросс

С самого начала, а особенно с тех пор, как мы покинули Валлу Локкир, он казался либо злым, либо равнодушным, либо насмехающимся надо мной. Я гадала, не связаны ли его более мягкие манеры с тем, что он теперь вернулся домой, коронованный и победоносный. Какова бы ни была причина, я жаждала увидеть эту его сторону.

— Расскажи, — попросила я.

Он помолчал мгновение, затем заговорил:

— Легенда гласит, что первый Призрачный король впал в глубокую скорбь, когда его Мизра погибла при родах их второго ребёнка. Он отказался сжечь её на погребальном костре, как того требовал обычай. Вместо этого он один унёс её тело в лес за Нäкт Мир. — Голлайя сделал паузу, затем продолжил: — Его горе было столь велико, что он сел под самым старым деревом в лесу, вскрыл запястья своим кинжалом и умер, держа Мизру в объятиях. Их синяя кровь смешалась и впиталась в землю, проникнув в самые корни леса. С тех пор у эшеров зацветают синие листья, окрашенные кровью, горем и любовью первого Призрачного короля и его Мизры.

Очередной порыв ветра прошелестел через деревья, ещё больше тонких листьев закружились в воздухе, словно отдавая дань этой истории.

— Прекрасная, но грустная легенда, — тихо сказала я. — Но действительно ли Призрачный король покончил с собой из-за своей Мизры? В реальной жизни, я имею в виду. — Я не могла представить, чтобы Призрачный король так горевал из-за наложницы.

Голлайя, наконец, повернулся и встал рядом со мной, его брови сдвинулись в сосредоточенной хмурости.

— Почему бы и нет?

Смущённая, ведь Голлайя сам говорил мне, что Мизра предназначена лишь для рождения наследников короля и будет одной из многих его любовниц, я отвернулась. Я не могла выдержать этот напряжённый взгляд, который, казалось, пытался проникнуть в мои мысли.

Вместо ответа я наблюдала, как Дракмир спускается ниже, затем расправляет крылья, парит и приземляется на открытой площадке между садом дворца и эшеровой рощей. Серые эшеровые листья на земле закружились в воздухе, когда он махнул крыльями, приземляясь.

Дракон поднял морду в нашу сторону, обнюхивая воздух, затем издал гортанный звук, напоминающий приветствие. Я тихо рассмеялась.

— Что смешного? — Голлайя оказался совсем близко, слева от меня.

— Почти как будто он говорит «привет».

— Так и есть. Хочешь спуститься к нему?

Я обернулась через плечо, встретившись с вопрошающим взглядом Голлайи. Это казалось странным предложением. Его холодная маска вновь вернулась, больше не было того внимательного охотника, которого я видела всего мгновение назад за столом. Но в его выражении появилась настороженность. Уязвимость. Он хотел, чтобы я познакомилась с его драконом?

— Да, — наконец ответила я.

Он моргнул, опустил взгляд, и уголок его широкого рта слегка приподнялся.

— Сюда, моя Мизра.

Я вновь внутренне содрогнулась от этого обращения. Не была уверена, привыкну ли когда-нибудь к титулу, который, по сути, означал «служанка». Служанка для секса.

Отбросив эти мысли, ведь какой смысл жаловаться на свою новую реальность, я последовала за ним через его опочивальню, желая замедлиться, чтобы восхититься убранством. Потолок и стены огромной комнаты были драпированы чёрным и золотым, за исключением камина, выполненного из белого мрамора, как у меня. На его поверхности были вырезаны замысловатые узоры и фигуры, но Голлайя торопил меня идти дальше.

Я замешкалась, когда он исчез за ширмой для переодевания. Затем он вышел из тени, широко улыбаясь, обнажая клыки.

— Испугалась, Уна?

Мои крылья дернулись под плащом. Я подняла подбородок и сказала:

— Конечно, нет. Что бы ты ни захотел сделать мне, ты мог бы сделать это в любое время.

Он улыбнулся краем губ, его голос прозвучал низко и интимно:

— Это правда, Мизра. — Он кивнул, предлагая следовать за ним, и развернулся.

За его ширмой для переодевания не оказалось ничего, кроме шкафа с одной стороны и стены. Он прижал ладонь к стене, и дверь с тихим щелчком отворилась внутрь, открывая тёмную каменную лестницу. В комнату ворвался порыв прохладного воздуха.

— О. — Я подошла ближе и улыбнулась. — Хитроумно.

Драконьи глаза Голлайи задержались на моём лице чуть дольше, чем это было уместно, растягивая напряжение, между нами, прежде чем он шагнул в проём первым.

— Возьми меня за руку. Лестница спиральная, и она крутая.

Я протянула руку в темноте, и он прошептал:

— Этелайн.

На его другой ладони возник огненный шар оранжевого света. Магия трещала в воздухе, и от её близости мои губы слегка покалывало. Я облизала их, чувствуя странное желание вкусить его магию. Она была настолько сильной, что казалось, будто она прижимается к моей груди, стремясь проникнуть сквозь кожу и зацепиться за мои кости.

Я жаждала иметь подобную магию. У меня был дар богов, заменивший мою целительную магию, но я никогда не смогла бы сотворить нечто столь же экстраординарное, как выдыхать фейри-огонь в воздух одним лишь шёпотом в темноте.

Я смотрела с восхищением, как он держал огонь в руке, словно это было что-то обыденное. Он нёс его перед собой, освещая путь, пока мы осторожно спускались вниз по лестнице. На последней ступени он снова прошептал:

— Нихилин.

Огонь погас, и он вывел меня на лунный свет, всё ещё держа за руку. Я не знала, как к этому относиться, но поняла, что не хочу разрушать мир, установившийся, между нами.

— В одной из моих книг я читала, что огонь фейри имеет разную температуру и разные свойства.

Он смотрел прямо перед собой, ведя меня через сад, который был больше похож на рощу. Деревья с перекрученными корнями, свисающие оранжевые цветы и ярко-оранжевые плоды марогорды. Это сладкое сокровище росло и в Хелламире, но только здесь деревья принимали столь роскошный вид. Грунт здесь был особенным. Каждую осень мы ввозили плоды в Иссос, но теперь, кажется, мне больше не придётся этого делать.

— Похоже, на этот раз ты прочитала в своих книгах что-то верное, — мягко сказал он, почти поддразнивая.

Я покраснела и сосредоточилась на тропинке, ведущей через рощу к спине Дракмира, виднеющейся над деревьями.

— Работа с огнем фейри — это своего рода искусство, — добавил он, тёплым и спокойным тоном.

— Как ты это понимаешь? — спросила я, повернувшись к нему, полная любопытства.

Он шёл с прямой спиной, сцепив руки за спиной. Лунный свет серебрил его чёрные рога и играл на золотых украшениях.

— Новички, или, точнее, те, кому дарована лишь крошечная часть этого магического дара, могут создавать только природный огонь, который обжигает. Но те, кто обладает исключительными способностями, способны создавать пламя, которое едва ощутимо, словно лёгкий ветерок, ласкающий кожу. Они могут заставить его танцевать