Кареглазая моя - Лиза Клейпас

невесту за то, что она впала в истерику. Но она взялась обзванивать гостей.

Подарила оплаченный ею банкет местному благотворительному фонду. И

провела остаток дня с двумя сотнями бездомных, угощая их обедом из пяти

блюд под живую музыку. Эта прекрасная щедрая женщина ничего не потеряла с

уходом этого придурка.

Долгое время я не могла вымолвить ни слова. Джо положил ладонь мне на

голову, словно защищая. И, оказалось, мне это было очень нужно. Я так крепко

прижалась к нему, что его тело стало необходимой линией раздела, границей

между мной и остальным миром.

Когда вот так держат разбитые кусочки тебя, это намного интимнее секса.

Постепенно я почувствовала, что согреваюсь, что возвращаются чувства.

Осознала, что щекой упираюсь Джо в обнаженное плечо, ощутила, какая горячая

и гладкая у него кожа.

– Я не хотела, чтобы информация о банкете попала в газеты. Просила приют

ничего не рассказывать.

– Сложно сохранить в тайне такой щедрый поступок. – Потянувшись, Джо

нежно поцеловал меня в ухо. – Можешь рассказать мне совсем немножко,

дорогая? О том, что он сказал тем утром?

Я с трудом сглотнула.

– Брайан позвонил и сказал, что его не будет на церемонии. Я подумала, что он

опоздает, поэтому спросила, не попал ли он в пробку, а он ответил, что нет, что

он вообще не приедет. Я была так потрясена, что лишилась дара речи. Даже не

смогла спросить, почему. Он сказал, что ему жаль, но он не уверен, любил ли он

меня когда-нибудь… или, возможно, любил, но чувства прошли.

– Если любовь настоящая, – тихо заметил Джо, – она не уходит.

– Откуда ты знаешь?

– Она же настоящая.

Мы медленно передвигались в воде, поворачиваясь, лениво скользя взад-вперед.

У меня не было опоры или контакта с твердой почвой. Лишь Джо. Он

контролировал наше движение, вел медленно и плавно, и меня убаюкивала

особенная чувственность этого скольжения.

– Брайан мне не изменял, ничего такого, – неожиданно продолжила я. – Он вел

кошмарный образ жизни. Работая на Уолл-стрит, нельзя даже пытаться заводить

отношения. Хотя бы до тридцати лет. Безумный график. Восьмидесятичасовая

рабочая неделя, попойки, отсутствие спорта и выходных… Брайан не мог

остановиться на достаточно долгое время, чтобы понять, чего он действительно

хочет.

Джо медленно сделал круг, и я поняла, что обвилась вокруг него, как русалка.

– Иногда ты думаешь, что любишь человека, – заметила я, – но на самом деле

ваши отношения – лишь привычка. В последнюю минуту Брайан понял, что

именно это он ко мне чувствовал.

Джо, положив мои руки себе на шею, соединил мои пальцы в замок. Я решилась

посмотреть ему в глаза и утонула в их обжигающей и одновременно спокойной

глубине. Наше движение по бассейну возобновилось, и я, держась за него, легко

скользила по воде. Каким бы ни было мнение Джо о Брайане – а оно, без

сомнения, было весьма эмоциональным – он пока оставил его при себе. Джо

молчал, терпеливо ожидая, вдруг я захочу продолжить. И каким-то образом

стало легче рассказать об остальном – о том, что знала только София.

– После звонка Брайана я пошла к отцу. Я заплатила за его перелет из Техаса,

чтобы он смог отвести меня к алтарю. Узнав об этом, мама пришла в ярость. Мы

с ней никогда не были особенно близки. И, кажется, обе почувствовали

облегчение, когда я уехала учиться в университет. Я люблю ее, но всегда знала,

что между нами что-то не так. После отца она дважды выходила замуж и

разводилась, но из всех своих мужчин его ненавидела больше всего. Она всегда

говорила, что, связавшись с Эли, совершила самую большую ошибку в жизни.

Думаю, она никогда не сможет смотреть на меня, не вспоминая, что я – плод

этой ошибки.

Теперь мы были на глубине. Я вцепилась Джо.

– Я держу тебя, – произнес он успокаивающе. – Продолжай.

– Мама заявила, что не придет, если Эли будет там. Сказала, что мне придется

выбирать между ними. И я выбрала его. В общем-то, это стало концом наших

отношений: с тех пор мы почти не говорили друг с другом. Я приглашала ее

приехать в Хьюстон и встретиться с Софией, но она каждый раз отказывается. –

Я расслабилась, когда Джо осторожно привел нас на мелководье. – Не знаю,

почему мне так сильно хотелось, чтобы Эли был там. Он не делал ничего из

того, что должен делать отец. Наверное, я думала, что если он отведет меня к

алтарю, то это что-то возместит. Исправит.

Джо посмотрел мне в глаза. Лицо его было непроницаемым.

– Что случилось, когда ты рассказала ему, что Брайан отменил свадьбу?

– Он дал мне платок и обнял меня. Помню, как я думала: «Это мой папа, и он

здесь. Я могу на него опереться, когда у меня трудности. И даже, наверное,

стоило потерять Брайана, чтобы понять это». Но потом он сказал …

– Что? – поторопил Джо, когда я замолчала.

– Он сказал: «Эйвери, в любом случае ваш брак не продлился бы долго». Он

поведал мне, что мужчины не созданы для моногамии – знаешь, биологически, –

и что большинство в конце концов разочаровываются в своих женах. Он сказал:

«Хорошо бы кто-нибудь давным-давно сообщил мне, что, как бы сильно ты ни

был влюблен – как бы сильно ты ни был убежден, что нашел «ту самую», – ты

всегда узнаешь, что обманываешь сам себя, когда будет уже слишком поздно». –

Я уныло улыбнулась. – Так папа понимал проявление доброты и поддержки. Он

старался помочь мне, открыв правду.

– Свою правду. Ничью больше.

– Это и моя правда.

– Ни черта подобного! – нетерпеливо отрезал Джо. – Ты проводишь большую

часть времени, планируя одну свадьбу за другой. Ты создала на этом бизнес.

Часть тебя верит в счастливый конец.

– Я верю в супружество для некоторых людей.

– Но не для себя? – Когда стало ясно, что я не отвечу, Джо продолжил: –

Конечно, не веришь. Два самых важных человека в твоей жизни нанесли тебе

двойной удар в тот момент, когда ты не могла себя защитить. Хотел бы я быть

там и задать им жару! – пылко добавил Джо.

– Не получится. Отец ушел из жизни, а Брайан этого не стоит.

– Однажды я все же задам ему жару. – Джо ослабил объятия, его движения стали

более дерзкими, более интимными. Небо окрасилось в кроваво-красный цвет,

жаркий вечерний воздух наполнился едким ароматом лантаны. – Когда, по-