Как любить животных в мире, который создал человек - Генри Манс

оборудование допустимо использовать. На озере запрещены «вабики», потому что из-за них рыба насаживается на крючок так глубоко, что отпустить ее не всегда получается. То же самое с двойными крючками, которые повышают шансы рыболова, но рыбу могут зацепить и через глаз, и через рот. Рыболовам нельзя брать дикую озерную форель и выбирать только самую крупную рыбу. Лучшие из них считают себя хранителями природного мира. Простояв два часа у озера, действительно чувствуешь себя ближе к природе, настраиваешься на гусей, лебедей, ветер.

Раньше Брайан соревновался с другими рыбаками, но теперь конкуренция ему наскучила. «Постоянно слышишь: “Я лучше всех”, “Он лучше всех”. Меня это сильно нервирует. Если рыбачишь в реке, всегда выиграет река. Она в лучшем случае может одолжить себя нам на денек и позволить поймать две-три рыбины».

«Река всегда выигрывает» – очаровательная фраза. Лишь позже я осознаю, насколько она обманчива. Она мешает нам увидеть в рыбе животное. Мы думаем, что имеем дело с водоемом, но на самом деле мы сами – сила природы. Мы берем слишком много рыбы, выбрасываем слишком много загрязнений, наносим слишком большой ущерб.

Реки и океаны выигрывают не всегда. По текущим прогнозам, они проиграют вместе со своими обитателями.

* * *

Представьте, что мы убиваем свиней медленно и без предварительного оглушения.

Представьте, что попутно мы тащим на бойню белок, кроликов и волков и убиваем заодно и их.

Представьте, что убитых свиней никто не считает: их просто взвешивают, как зерно.

Представьте, что мы стремимся добиться максимального «урожая», пусть ценой дополнительных смертей.

Представьте, что в ресторане официант подает нам курицу вместе с головой.

Представьте, что мы держим домашних свинок, но почти не водим их к ветеринару, потому что непонятно, когда они болеют.

Представьте, что мы ловим диких свиней и отправляем их в зоопарки.

Ладно, хватит отдавать дань уважения Джону Леннону. Я просто хочу сказать, что к рыбе мы относимся не так, как к другим животным. Рыболовные суда добывают огромное количество «прилова» – животных, которые не являются целью, но попутно попадаются в сети и на крючки, включая акул, дельфинов и черепах. Продовольственная и сельскохозяйственная ООН, главный источник мировой статистики по пищевым продуктам, каждый год подсчитывает забитый скот, но не может даже приблизительно оценить число рыб и приводит только миллионы тонн. Правительства и даже Гринпис отказываются говорить о возможном ограничении ловли рыбы в океанах в долгосрочной перспективе, так как от рыболовства зависят рабочие места, и говорят только об «устойчивом вылове», а ведь даже такие гиганты мясопереработки, как Tyson и Cargill, не хвастаются попытками забить столько скота, сколько экологически возможно. В ресторанах уже давно стало моветоном подавать к столу куриную голову, а целая рыба – с глазами и всем остальным – продолжает считаться восхитительным блюдом. Ах да, и для аквариумов рыбу берут прямо из дикой среды, хотя многие зоопарки отказались от такой практики по этическим соображениям. Связанные с нашей деятельностью загрязнения и изменения климата разрушают лучшие места обитания рыбы, например коралловые рифы. Поскольку рыба явно не очень нас волнует, гораздо проще нанести ей неконтролируемый ущерб.

К некоторым животным относятся бесчеловечно, рыб же не считают даже животными. То же самое можно сказать и о других морских существах, в том числе крабах и омарах. Проблема в том, что мы не знаем и не понимаем рыбу. Уилл Маккаллум, который устраивает в Гринпис акции в защиту океанов, рассказывал мне, что несколько лет назад организация попросила британских потребителей оценить размер тунца. Оказалось, что «большинство людей представляют себе рыбку размером с консервную банку». Во всем мире Великобритания ассоциируется с жареной рыбой и картошкой фри, но британские потребители в своей массе не знают, как выглядит треска. Честно говоря, я сам смогу уверенно отличить треску от селедки, исключительно заглянув в Google Images. Описанных видов рыб почти столько же – больше 35 500, – сколько всех видов млекопитающих, птиц, земноводных и пресмыкающихся, вместе взятых.

Все это помогает объяснить, почему многих людей, называющих себя вегетарианцами, поедание мертвой рыбы не беспокоит. В конце концов, Римско-католическая церковь призывает верующих не есть мясо по пятницам из уважения к Иисусу, но ничего не имеет против рыбы. В среднем человек теперь ест двадцать килограммов рыбы в год. Даже если исключить Китай, который потребляет треть мирового улова, останется пятнадцать. Все это воспринимается так легко, что мы очерствели и значительную часть пойманной рыбы просто перемалываем на корм свиньям и для рыбоводческих ферм. Мы ведем себя так, как будто рыба в море не переведется никогда.

Я в значительной мере отказался от рыбы еще до того, как стал вегетарианцем. Знакомые думали, что я перепутал приоритеты – как героиновый наркоман, который отказался от жевательных конфет. Правда, однако, заключается в том, что меня обеспокоили заголовки об обрушении популяции. С 1974 по 2015 год избыточный вылов вырос с 10 % до 33 % – больше всего это касается Средиземного моря и юго-восточной части Тихого океана. Исторических данных о численности рыбы мало: по одной (оспариваемой) оценке, мы добываем 90 % крупной рыбы в океане. Очевидно то, что мы вылавливаем сверххищников, хищников среднего уровня и их добычу и даже криль и ракообразных всего нескольких сантиметров длиной.

Поскольку популяция рыбы начинает испытывать напряжение, мы уже наблюдаем уменьшение численности морских птиц от альбатросов до ту́пиков. Крупнейшее исследование на эту тему показало, что их мировая популяция с 1950 по 2010 год упала на 70 %, и важная причина здесь – избыточный вылов. В Антарктике пингвины питаются в том числе крилем. Его коммерческий вылов, даже в научно обоснованных рамках, сказывается на пингвиньей популяции так же, как тяжелые климатические явления. Среди морской мегафауны – самых больших и узнаваемых океанских существ, включая акул, китов, черепах, пингвинов и осьминогов, – треть видов находится под угрозой вымирания. Даже если они и выживут, их будет меньше, и их роль в океане, например перенос питательных веществ, будет сильно подорвана.

Рыболовство беспечно до безразличия. Океаны переполнены старыми сетями и лесками, брошенными из-за повреждения или потому что они за что-то зацепились. Эти предметы образуют почти половину Большого тихоокеанского мусорного пятна – архипелага отходов размером с три Франции. В рыболовных снастях и другом мусоре каждый год запутываются десятки тысяч тюленей и китов и, вероятно, миллионы черепах, птиц и других животных. Именно за это мы платим, когда выбираем в меню рыбу.

Для европейцев и британцев атлантическая треска – базовая, самая популярная рыба. Но наш аппетит оказался слишком велик, и ее запасы