Проклятая Черной Луной (СИ) - Саша Урбан

Нана вытащила меня из забитой трупами ямы, еле живого. Не дала мне умереть, выходила. Мы долго скрывались в лесах.

— Нана очень добрая.

— О, видела бы ты, как она шеи кроликам сворачивает. Сама доброта! — хохотнул Гекко. Яра посмотрела на него с нескрываемым сочувствием. — Но знаешь, что самое страшное в этой истории? Да, моя семья была виновата. Но солдаты пошли дальше и разрушили дома и жизни сотен невинных людей. Разве в этом есть справедливость? Просто потому что там был какой-то опасный квадрат планет.

Он заговорил быстрее, сбивчивее. Яра осторожно положила ладонь на его плечо, мягко нажала, заставляя развернуться и посмотреть ей в глаза.

— Мне ужасно жаль.

— Жалостью ничего не вернешь. Нам нужно изменить все, — с жаром произнес Гекко. — Один император сменяет другого, а кровь продолжает литься.

— Ты же мне не поверишь, если я скажу, что император Реншу не такой, — попытала счастья Яра. За все время в «Крепости» она почти не упоминала своего жениха. Гекко криво усмехнулся.

— Ты думаешь, он не считает всех людей своими пешками. Мы с тобой оба были при дворе. Ты помнишь хоть одного человека, к которому он был добр?

— Ну… госпожа Мотоко, — предположила Яра, не готовая к такому повороту.

— Наложница, которую он отдал своему поверенному, как вещь, но не позволил тому сделать ее женой. Она?

— Хорошо, тогда… — она лихорадочно перебирала в памяти имена и лица.

— Даже тебе он не удосужился дать достойную защиту, — напомнил Гекко. Яра замерла. Кивнула. — И, мне тяжело тебе об этом говорить, но у меня остались кое-какие информаторы во дворце. Они передали, что вскоре после твоего исчезновения император выслал твою семью и сделал своей невестой другую девушку. Знаешь, во сколько он оценил твою потерю? В маленький сундучок золота, размером со шкатулку для губной помады.

Яра тяжело вздохнула, прижимая ладонь к губам. Гекко крепче обхватил ее за плечи, обнял, как маленького ребенка.

— Не бойся, — прошептал он. — Мы все исправим.

Глава 13. Планы и идеи

Прошло еще несколько дней. Яра все больше обживалась в маленьком поселении: днем помогала чистить рыбу, плела сети, по вечерам составляла компанию прядильщицам и ткачихам. Если с рыбой она управлялась еле-еле, то вот с нитью и челноком проблем не было. Она могла за вечер соткать добротное полотно, тогда как остальные девушки потели над каждым рядом. Руки Яры порхали над стареньким скрипучим станком, в то время как девушка расспрашивала других мастериц о жизни в деревне. Вскоре Нана распорядилась, и станок поставили в ее лачуге. А потом с девушки сняли все обязанности, связанные с чисткой рыбы. У нее почти не оставалось поводов для выхода на улицу, а если она и покидала домик, то лишь под пристальным надзором Гекко. Молодой мятежник раз за разом проходил с ней по деревне, по самым чистым улицам, заводил в питейную, и говорил-говорил-говорил. А Яра, с неизменной придворной учтивостью, делала вид, что слушает. Но мысли ее были далеко, в самом потайном уголке памяти, где девушка теперь хранила все, что связано с жизнью в «Крепости». Она внимательно наблюдала и запоминала, в какой час рыбацкие лодки покидают поселение, когда в них грузят сети, когда рыбаки возвращаются. Прислушивалась к разговорам, когда вернувшиеся рассказывали о своих маршрутах. Диалект мешал, скорее всего, они пользовались старыми названиями мест на острове. И Яра злилась. Она догадывалась, где сможет достать карты и ответы на свои вопросы — в хижине Гекко. Но попасть туда без хозяина было невозможно. И тогда девушка решила вспомнить все уроки госпожи Мотоко. Она позволяла молодому мятежника прикасаться к ней, поворачивала голову, обнажая беззащитную шею, сама ненароком задевала руку Гекко своей. В глубине души она надеялась, что в какой-то момент ей это даже понравится, но каждое «случайное» прикосновение отзывалось только жгучим холодом. Гекко же был в восторге.

В тот вечер они снова отправились в питейную. По подсчетам Яры прошла уже неделя, праздник в столице закончился, народ должен был потихоньку покидать столицу и возвращаться к своим обычным делам: сеять, пахать, ткать. Новостей об императоре Гекко не сообщал. Только клялся, что скоро все изменится, и Яру подстегивало чувство неизбежной беды. Она старалась отдалиться от него и сфокусироваться на том, что было здесь и сейчас. А сейчас у нее почти созрел план побега.

«Они были правы, — напоминала себе девушка, — я умная, смелая, и мне не все равно, что случится с моим домом». Сколько Гекко ни распинался о новом и прекрасном будущем, в котором не будет империи, в котором каждый будет жить своим трудом и полностью полагаться на ближнего своего, Яра видела в этом только обещание катастрофы. Гекко словно не понимал, что их маленький остров не устоит против целой империи, если та решит ополчиться против них. Может, они и не пошлют карательные отряды, но могут попросту устроить все-еще-колонии блокаду. И тогда смертей будет не избежать.

Яра изо всех сил придерживала эти мысли при себе, наблюдая, как Гекко стакан за стаканом поглощает зеленое пиво.

«Влей в горло мужчины достаточно этого зелья, и тебе даже делать ничего не придется. Просто убедись, что глаза осоловели, закуси губу и поцелуй его так, чтоб начал задыхаться. Он будет уверен, что это его лучшая ночь, а твой пояс останется нетронутым», — рассказывала Мотоко. Вот только, сколько Яра ни заглядывала в глаза Гекко, влажного блеска во взгляде не появлялось.

Его попросту не брало. Этот мужчина мог пить ведрами и при этом ходить по тонкому канату, жонглируя ножами.

Но отступать было поздно.

«Мужчины любят инициативу»

Яра опустила руку под стол и положила ладонь на колено Гекко, молясь, чтобы он не почувствовал, как она дрожит. Ощутив прикосновение, мужчина оторвался от стакана пива и смерил девушку удивленным взглядом. На тонких губах показалась хищная улыбка.

— Чему это тебя научили при дворе? — поинтересовался он. Яра побледнела, как воришка, пойманный с поличным.

— Я хотела… просто…

Сухая ладонь накрыла ее руку, удерживая на месте. Яра испуганно перевела взгляд от колена Гекко на его лицо и чудом сдержала торжествующий возглас: темные