«Танковая дубина» Сталина - Андрей Мелехов

Отдельно остановлюсь на танках союзников Третьего рейха, сосредоточенных на границах с СССР 22 июня 1941 года. Как водится, данные источников сильно разнятся. Так, составители сборника «Канун и начало войны» насчитали 262 танка (с. 352). А. Лобанов считает, что таковых было 349: по-видимому, он добавил словацкие танки («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 330). Лично я считаю, что все эти боевые машины вообще неправильно учитывать в составе германской группировки вторжения по той простой причине, что 22 июня 1941 года они никуда не вторгались. Словакия, Финляндия и Венгрия объявили войну СССР соответственно 23, 26 и 27 июня. 22 июня войну Советскому Союзу объявила только Румыния. Впрочем, советские войска на ее территории оказались раньше, чем румынские на территории СССР. В первые дни войны румыны с «гостившими» у них германскими войсками никуда не торопились и границу не переходили, а вот войска Южного фронта СССР вели себя весьма активно и даже «освободили» несколько румынских населенных пунктов. Немецко-румынская группировка пересекла границу и перешла в наступление лишь 2 июля. Финляндия объявила войну Советскому Союзу после того, как почти полтысячи самолетов ВВС Красной Армии нанесли превентивные удары по объектам на финской территории. В этой связи интересно отметить, что США так и не объявили войну Финляндии: агрессором ее, несмотря на участие в боевых действиях на стороне Германии, там не считали. Англичане же объявили войну финнам лишь 6 декабря 1941 года. Так или иначе, до начала июля бронетанковыми войсками союзников Германии на территории Советского Союза даже не пахло. Исключение, возможно, составляли словацкие части, которые, согласно дневникам Гальдера, вступили в бой на правом фланге 17-й армии Вермахта (в районе Самбор) уже 29 июня 1941 года (том 3, книга 1, с. 63).

В этой связи полагаю, что учитывать в соотношении сил на 22 июня 1941 года бронетанковые части указанных стран некорректно. Если это делать, то надо считать и многие сотни абсолютно исправных советских танков, которые прибывали в приграничные округа (выехав задолго до начала войны) в течение последней недели июня. Например, 57-я отдельная танковая дивизия подполковника В.А. Мишулина прибыла из Забайкалья и разгрузилась в Шепетовке уже к 23 июня. В тот же день Мишулина с его дивизией там обнаружил (и, разумеется, приятно удивился такому сюрпризу) командарм -16 Лукин. В составе дивизии — 300 танков (В. Муратов, Ю. Городецкая (Лукина) «Командарм Лукин», с. 29). 24 июня в 21-й мехкорпус в Ленинградском военном округе прибыли два батальона (105 танков БТ, Т-34 и КВ), сформированных из инструкторов Академии бронетанковых и механизированных войск (Д.Д. Лелюшенко «Москва — Сталинград — Берлин — Прага», с. 14). При желании таких примеров можно найти множество. Но и двух, с моей точки зрения, вполне хватает: 405 советских танков 57-й дивизии Мишулина и батальонов Академии БМВ — это больше (и лучше), чем объединенные бронетанковые силы Финляндии, Румынии, Венгрии и Словакии вместе взятые.

Не стоит забывать и о том, а что, собственно, имелось на вооружении всей этой танковой «армады» сателлитов Германии. Пролистав еще раз книгу М. Барятинского «Танки Второй мировой» и заглянув в соответствующую таблицу в работе А. Лобанова «Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», я, в частности, выяснил, что в состав бронетанковых частей союзников рейха могли входить: 140 чешских LT35 (R-2) у Румынии; 57 чешских LT40 и LT35 у Словакии; 81 танк «Толди» (не очень надежная копия шведского легкого танка L60B) у Венгрии. Кроме того, у финнов остались 27 английских «Vickers, 6-тонный» (на них поставили нашу старую знакомую — «устаревшую» советскую 45-мм танковую пушку), 34 захваченных ими же у Красной Армии в ходе «зимней войны» танка Т-26, 6 советских огнеметных танков ХТ-26 и 4 советских же трехбашенных Т-28. История умалчивает (во всяком случае, пока) о доле боеготовых танков союзников Германии. Сомнительно, впрочем, что доля исправных машин в той же Румынии была выше, чем аналогичный показатель в Красной Армии. Терзают меня сомнения и в отношении финских трофеев: если запчастей к советским танкам не хватало в Советском Союзе, то откуда им было взяться в Финляндии?.. Учитывая разношерстность и незначительную численность всего этого грозного потенциала, вполне можно понять немцев, не возлагавших особых надежд на упомянутое подспорье Панцерваффе.

«Поломанные» танки большевиков

По популярности использования историками-«традиционалистами» легенды о якобы повальной неисправности и «ограниченном» моторесурсе советской бронетехники накануне войны уступают, пожалуй, лишь сказкам о ее «устарелости». В одной из предыдущих глав я уже упоминал о поражающем воображение разбросе мнений по поводу наличия исправных танков в западных округах СССР. Скажем, М. Барятинский оценивает количество полностью боеготовых машин на 22 июня 1941 года то в 8553, то в И 660 единиц. Как уже говорилось выше, я решил «плясать» именно от второй цифры Барятинского — 11 660 боеготовых машин. И не потому, что считаю ее точной, а потому, что это число представляется хоть сколь-нибудь разумным. Скажем, зарубежные танковые авторитеты — С. Залога и Д. Грандсен — выдали совсем уж экзотическую оценку: «…из 24 000 танков, имевшихся у Красной Армии в 1941 году, — «на полном серьезе» утверждают они, — 29 % нуждались в серьезном ремонте, а 44 % — в ремонте капитальном (rebuilding). Иными словами, только 27 %, или примерно 7000 танков, были в состоянии выдержать несколько дней боевых действий, прежде чем поломаться» («Soviet Tanks and Combat Vehicles of World War Two», c. 126). Уж и не знаю, где они почерпнули эти сведения, но даже мне — любителю — понятно, что подобные утверждения не имеют ничего общего с действительностью. Если исходить из упомянутых ими же данных о производстве советской бронетехники в предвоенный период (там же, с. 108), то выходит, что на 22 июня 1941 года в Красной Армии могли ездить и стрелять лишь машины, произведенные в 1939–1941 годах (всего 7576 единиц). Соответственно, получается, что все остальные танки — условно «старше» 2,5 года — были «заезжены» до состояния полной разваленности. Кто, где и как смог довести 17 000 боевых машин РККА до подобного состояния, гранды танковой истории не поясняют. Не потрудились они подумать и над тем, как в такой стране, как сталинский СССР, за столь очевидное вредительство смогли бы избежать вполне заслуженного расстрела сотни «автобронетанковых» начальников — от сотрудников центрального управления до уровня зампотехов батальонов и даже рот включительно. Однако же никто пока не слышал о «деле танкистов». Совсем наоборот: в обстановке бурного роста автобронетанковых войск представителей «стальной гвардии» активно продвигали по служебной лестнице, прославляли в кино и присваивали им очередные воинские звания. Не тронул товарищ Сталин и самых главных «фигурантов» — наркома, начальника Генштаба, начальника соответствующего управления и командующих армиями и округами…

Начнем с того, что Приказ Наркома обороны № 15 от 10 января 1940 года установил следующие категории для учета бронетехники («22 июня. Анатомия катастрофы», с. 329–330):

1. Новые, не бывшие в эксплуатации и вполне годные к использованию по прямому назначению танки.

2. Находящиеся в эксплуатации, вполне исправные и годные к использованию по прямому назначению танки.

3. Требующие ремонта в окружных мастерских (средний ремонт).

4. Требующие ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт).

Как пишет М. Солонин, «читатель уже догадался, как именно ему морочили голову: в разряд «боеготовых» зачисляли только первую категорию, т. е. абсолютно новые танки, а всю вторую категорию отнесли к разряду «нуждающихся в ремонте» (там же). Правда, некоторые историки к разряду «поломанных» относят не все машины второй категории, а только 30 % «вполне исправных» танков. Так, например, сделал М. Барятинский (см. выше). Почему?.. Объяснения отсутствуют. Однако же, как вполне справедливо указал М. Солонин, по ведомости на 1 июня 1941 года к 1-й и 2-й категориям относилось 82,5 % всех боевых машин, имевшихся на тот момент в приграничных округах. В самом мощном военном округе — Киевском Особом — новыми и вполне исправными являлись 87,6 % всех наличных танков. Соответственно, из 5465 находившихся на 1 июня на Украине боевых машин лишь 678 нуждались в ремонте. Р. Иринархов (со ссылкой на книгу А.Г. Хорькова «Грозовой июнь». М., 1991, с. 21) дает и того меньшую цифру — 350 требовавших среднего и капитального ремонта танков («Красная Армия в 1941 году», с. 169). Вполне возможно, что эта цифра отражает состояние техники на 22 июня и учитывает тот очевидный факт, что ремзаводы и мастерские округа в течение трех предвоенных недель работали, а не сидели без дела.