Тень короля - Надежда Федотова

– Хотели меня видеть, отче? – легонько поклонился монах, поднимаясь с камня у подножия ступеней. – Братья сейчас спустятся.

– Это хорошо… – Отец Бэннан огляделся и легонько взял его за локоть. – Давайте пройдемся. Напоследок.

– А как же лодка? – почему-то обеспокоился брат Лири.

– Я проверил веревку, да и море нынче спокойно, – отмахнулся аббат. И криво улыбнулся, натолкнувшись на прямой, вопросительный взгляд монаха: – Не беспокойтесь, мы должны отплыть, и мы отплывем… Пойдемте же. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

– Как скажете, отче, – снова поклонился брат Лири.

И оба монаха, склонив друг к другу головы, неспешно удалились по тропинке, петляющей меж прибрежными валунами. Запыхавшийся брат Колум, с мешком в руках, успел увидеть только их спины. Открыл было рот, чтоб позвать, потом передумал и спустился вниз, к лодке. В ночной суматохе едва не позабыл о личных вещах! Оно, конечно, и не столь важно, как драгоценные манускрипты и летописи, однако же остаться без сменной одежды и теплого пледа было бы неприятно… Брат Колум, оскальзываясь на камнях, шариком подкатился к стоящей на приколе лодке и удивленно остановился: какой-то человек, судя по не знавшей бритвы буйной шевелюре – послушник, присев на корточки, ворошил аккуратно уложенные на дно лодки тюки.

– Утро доброе, сын мой! – на всякий случай сказал брат Колум, не желая застать человека врасплох. Тот вздрогнул от неожиданности и поднял голову. Монах улыбнулся – он узнал Джеральда, послушника, который, зная склонность брата Колума к писательству, частенько привозил ему с большой земли пергамент и чернила. К тому же Джеральд был человек образованный, начитанный, и вести с ним беседы для монаха было сплошным удовольствием.

– Доброе утро, брат Колум. – Разглядев, кто перед ним стоит, послушник улыбнулся в ответ. – Представляете, отец Бэннан все-таки разрешил нам ехать вместе с братьями! Мы не смели и надеяться… И поэтому собирались в такой спешке, что я едва не оставил на Скеллиге свой молитвенник.

– Так вы его ищете? – Брат Колум вспомнил маленькую книжицу, обтянутую выделанной до шелковистой мягкости кожей, с золотым тиснением – единственное, что осталось у молодого дворянина от прошлой мирской жизни, и понятливо кивнул. Да, такой молитвенник было бы и вправду жаль.

– Я ищу мешок, – помотал головой Джеральд. – Чтобы не занимать лишнего места, мы сложили все наши вещи в два мешка, а не в четыре. Я помогал Годфри и Алби собираться, а Гален второпях позабыл мой молитвенник… вот, ищу, куда бы… Ну наконец-то! – Он бережно вынул из-за пазухи завернутую в чистую тряпицу книжку и уложил ее на дно холщовой торбы. И пояснил смущенно: – Нам ведь плыть. А погода скоро совсем испортится. Начнет на волнах подкидывать – могу за борт уронить.

– Не оправдывайся, сын мой! – махнул пухлой ладошкой понимающий брат Колум. – Твое желание вполне естественно…

– Вижу, вы тоже не все успели? – тонко улыбнулся Джеральд, заметив в руках монаха мешок. – Давайте я помогу! Еще ноги промочите.

– Храни тебя Господь, – благодарно ответствовал брат Колум, передавая послушнику свою ношу и присаживаясь на камушек посуше. – Обождем здесь. Остальные вот-вот должны спуститься.

– Святому отцу виднее, разумеется, – помолчав, осторожно сказал Джеральд. – Однако все же любопытно, брат Колум, отчего вдруг такая суматоха? Неужели из-за…

– Прошу вас, сын мой! – нервно вздрогнул пугливый монах, не дав ему закончить. – Не будем об этом. К тому же кто мы с вами такие, чтобы обсуждать решения аббата?..

– Простите, брат, – спохватившись, склонил голову послушник. – Это тяжело для вас. Не хотел расстроить.

– Пути Господни неисповедимы, – смиренно проговорил монах, кутаясь в плащ. – А отец Бэннан ничего не делает впустую… А вот и братья! Ну что, все готовы?..

– Пойду позову Галена и остальных. – Джеральд выпрыгнул на берег, поклонился подошедшим монахам и скрылся в тумане.

Брат Филип завертел головой по сторонам:

– А где же аббат? И Августина что-то не видно.

– Отец Бэннан с Лири куда-то ушли. – Брат Колум с помощью крепкой руки брата Патрика перебрался со своего валуна в лодку. – Но думаю, вернутся с минуты на минуту. Что же до Августина – он решил остаться. Я сам слышал, как он аббата просил, и тот дозволил… Ах, какое небо черное! Не было бы грозы.

– Будет, – прогудел брат Даллан, устремив к темному небу невидящие глаза. – Я чувствую. Идет непогода!

– Переждать бы лучше… – осторожно высказался брат Филип, качая головой. – А то и вовсе не ехать. Плохая это затея, да простит меня отец Бэннан!

– Филип, – хмуро обронил молчаливый брат Кевин, осуждающе взглянув на товарища. – Не начинай ты сызнова. Не все ли равно, где служить Господу?..

– Я ведь не об этом… – стушевался монах. Хотел еще что-то добавить, но не успел – сверху, с тропинки, покатились мелкие камешки, и к ожидающим братьям спустился аббат. Он с какой-то даже благоговейной осторожностью нес в руках потемневший от времени небольшой тяжелый сундучок. Следом за святым отцом шел брат Лири.

– Все здесь? – удовлетворенно констатировал аббат, аккуратно перебираясь в лодку и задвигая свою ношу под узкое деревянное сиденье. Подумал, придавил сундучок с обеих сторон мешками и поднял голову: – А где послушники? Или они передумали?..

– Нет, отче, они сейчас придут. – Брат Колум оглянулся на берег и протянул руку брату Даллану: – Держись!

– Справлюсь, – добродушно усмехнулся слепой монах, постукивая тростью по дереву борта. Он не любил, когда кто-то обращал внимание на его увечье, однако соседу по келье это прощалось – брат Колум, несмотря на душевную мягкость, был далек от излишней сентиментальности, часто граничащей с ощутимым чувством собственного превосходства… И брат Даллан знал, что тот так же протянул бы руку любому, кому просто по доброте своей захотел бы помочь. Но все же слепой справился сам – взялся одной рукой за скользкий от воды борт, сунул под мышку посох и одним прыжком оказался в лодке. Следом за ним принялись рассаживаться остальные братья. Из тумана вынырнула четверка тяжело дышащих послушников. Пора было отплывать.

…Скеллиг-Майкл – величественный, мрачный – таял в тумане позади. Тяжело бились волны в борта лодки, с громким всплеском мерно опускались в воду весла. Брат Колум обернулся на прощание и вдруг, издав тихий вскрик, приподнялся на своем жестком сиденье.

– Что случилось? – удивленно посмотрел на него аббат.

– Нет, ничего, отче… – тихо отозвался монах, тяжко вздохнув. И понурился: он таки забрал не все.