Кыся 3: Кыся в Америке - Владимир Кунин

А еще я понимал, что его, как и любого двенадцатилетнего мальчишку, ужасно тревожит его собственная пипка, которая встает торчком при одном взгляде на полуголую девицу с обложки какого-нибудь журнала. Я же хорошо помню себя Котенком-подростком!

Один вид взрослой Кошки, один лишь ее запах приводил меня в полное половое неистовство. Мне казалось, что я готов насадить на свой членчик подросткового размера всех Кошек мира!!!

– Знаешь… Только никому!.. – стыдливо прошептал Тимур.

Я сделал успокаивающий жест лапой.

– У нас в классе есть одна девчонка – я ее ненавижу! – шепотом сказал Тимур по-русски и посмотрел на закрытую дверь. – Она все время трогает меня за ЭТО… И смеется. И прижимает меня к себе. А она такая здоровая, на полголовы выше меня, блядища… Ее все старшеклассники поимели!.. Говорят, наш тренер по бейсболу ее каждый день натягивает.

– Врут, наверное… – совершенно смешался я.

– Что ты!.. Ребята притащили в класс порнуху, так многие девчонки отказались смотреть, а она – хоть бы хны! Смотрит и приговаривает: "Вот так я пробовала, а вот так еще Нет…" А знаешь, что самое страшное?

– Нет.

– Она мне все время снится… И в таких видах!.. А я Машу Хотимскую люблю, я тебе говорил. Получается, что я изменяю Маше? Да?..

Ну что? Что я мог ему сказать?!

– Не дергайся. Ни черта ты никому не изменяешь. Сны от тебя не зависят. Эта девчонка из вашего класса поедет с нами в Манхеттен?

– Конечно…

– Покажи мне завтра эту лахудру. Я ее быстро отучу хватать тебя за ЭТО… А теперь – спокойной ночи, Тим, – сказал я и вышел.

Ах, как мне было жаль Тимура, душу которого раздирал такой клубок страстей!.. И одновременно я был рад тому, что могу считать этот разговор высшей формой мальчишечьего доверия ко мне… Такое дорогого стоит…

Рут перед сном принимала душ, и я без проволочек смог вылезти через кухонное окно, перепрыгнуть на дерево и спуститься во двор.

Бог мой!.. Я просто не узнал вчерашнюю грязную, хамскую, постоянно чешущуюся стаю вонючих жлобов и немытых потаскух!.. Это, как говорил один Шурин приятель-одессит, было "что-то особенного"!!!

Передо мной предстало такое чистенькое и благопристойно-умильное Котово-Кошачье сообщество, что заподозрить кого-нибудь из них в чем-то предосудительном было бы если не святотатством, то во всяком случае, непростительным и оскорбительным грехом.

Кошки-бляди, независимо от возраста, все поголовно выглядели юными и невинными! А уж добродетель из них сочилась наружу прямо из каждой дырки.

Коты-разбойники – разномастные убийцы, жулье и ворюги, подавленные собственной чистотой и прилизанностью, запуганные грядущими жизненными переменами, – смущенно слонялись по двору, словно "…еще трезвые крестьяне в самом начале престольного праздника". Эту фразочку я взял из одного Шуриного очерка о деревне. Помню, она мне тогда очень понравилась…

Котята, еще вчера дикая, жестокая банда уличного хулиганья, насильно вымытая старшими Котами и Кошками, теперь неумело играли в слащавые, домашне-оранжерейные Котенковые игры: прятки, ловля собственного хвоста и прыжки друг через друга. При нечаянном столкновении никто из них не вопил со зверской рожей: "Ай фак ю, сука!..", а извинялись(!) и вежливо бормотали: "Ах, как мне, право, жаль…"

Такой метаморфозы я не ожидал! Я как увидел все это, так и сел на задние лапы. Подвернул под себя хвост – сижу, глазам не верю…

Нет, прав был Шура, когда говорил, что во мне есть все задатки несокрушимого ЛИДЕРА! Ну, что ж… Как говорится. Бог нам в помощь.

– Леди и джентльмены! – начал я небольшой цитаткой из одного фильма, который я еще в России видел по телевизору.

Там главарь одного преступного концерна собрал всех своих коллег, партнеров и подельников с семьями на свой юбилей и вступительное слово начал именно с того, что сказал:

– Леди и джентльмены!..

Начав точно так же, я напомнил своим, что нет на свете существ более Прекрасных, более Грациозных, более Свободолюбивых, чем Коты и Кошки, за которыми уже идут остальные представители Кото-Кошачьего рода – разные там Гепарды, Ягуары, Пантеры, Тигры. Поэтому я счастлив видеть уважаемых леди и джентльменов преображенными и свободными! Отныне и навсегда никто никому не обязан рабски лизать яйца и прочие места! Хочешь лизать яйца? Не можешь совладать с желанием? Вот тебе, пожалуйста, твои собственные яйца – лижи, сколько твоей душе угодно. Хоть до посинения!.. Заставить это делать кого-то насильно – никто не имеет права, если не хочет разделить участь Вагифа…

Дальше я сказал, что рад им доложить: вчерашняя встреча с Мадам, предводительницей крупнейшего клана Крыс нашего района, прошла в доверительной беседе, результатом которой явилось важное соглашение о взаимном ненападении и посильном партнерстве и сотрудничестве.

– Надеюсь, – сказал я, – что представители клана Мадам сейчас слышат нас, и если кто-то из них захочет внести свои поправки или предложения по заключенному договору, то безопасность гарантируется…

– Спасибо. Если позволите, позже, – раздалось у меня за спиной.

Я тут же повернулся и увидел в проеме полукруглого подвального окошка Первого Советника Мадам – старого седого Крыса в окружении черт знает какого количества охраны!..

Мы раскланялись, и я повернулся к своим.

Я напомнил им, что еще вчера просил к сегодняшнему сходняку приготовить свои соображения по перестройке.

В рядах Наших почувствовалось легкое замешательство, и после тихих и недолгих препирательств вперед был вытолкнут пожилой Кот в бедноватой, местами вытертой шерсти, явно интеллигентного вида. В прошлом.

– Дорогой мистер Мартин! – взволнованно сказал он, делая ударение в моем имени на букве "А" и, конечно, не имея понятия о нашей замечательной букве "Ы". – Каждый новый день приносит нам ваш новый подвиг. Вчера – эта кошмарная личность Вагиф, сегодня – бандит с ножом, напавший на миссис Истлейк!..

"О, черт побери! Откуда они-то знают про этого кретина с ножиком?!" – подумал я.

Как я и предполагал, пожилой, потертый Кот оказался далеко не дураком, – он тут же прочитал мои мысли и немедленно объяснил:

– Первую информацию о происшествии на Девяносто девятой улице мы получили от…

– Кот сделал легкий полупоклон в сторону Крыс, торчавших в подвальном окошке, – от наших новых, м-м-м… союзников, если можно так выразиться…

– Можно, – сказал у меня за спиной старый седой Крыс.

Потертый Кот достойно и благодарственно кивнул седому Крысу и сообщил, что вторая информация поступила от Кошки, служащей непосредственно в русском магазине, на глазах которой все и происходило.

– И поэтому, – продолжил пожилой Кот, – сегодня мы счастливы предложить вам, мистер Мартин…

Беленькая, пушистенькая поблядушечка уже шла ко мне, зазывно покручивая попкой с хвостиком, и я понял, что, если сейчас не прерву пожилого Кота, наше первое деловое совещание превратится черт знает во что! Ибо я уже видел, как несколько Котов и Кошек собираются выступить именно в таком же хвалебно-истерическом ключе: "Да здравствует наш новый Царь-батюшка – самый великий, самый смелый, самый-самый-самыйН!"

– Моментик! – решительно гаркнул я. – Попрошу умерить восторги. В моих поступках, как во вчерашнем, так и в сегодняшнем, нет и малейшего намека на то, что вы так пышно называете ПОДВИГАМИ. Никаких героических поступков я не совершаю. Большей частью ИНСТИНКТИВНО, то есть даже не совсем осмысленно, я просто нахожу единственно приемлемое, с моей точки зрения, решение, как выйти из той или иной создавшейся неблагоприятной ситуации. Все вы обладаете теми же возможностями. Это нашему Виду и Роду дано свыше. И не пользоваться этим подарком природы я считаю преступлением! Попрошу перейти к делу. Насколько я понял, наиболее важной, я бы сказал, "жизненной артерией" как для нас, так и для наших коллег из клана миссис Мадам, является участок Девяносто девятой улицы от Шестьдесят пятой роуд до Квинс-бульвара. Пожалуйста, перечислите мне все возможные точки приложения наших сил по правой стороне улицы, если стоять хвостом к Квинс-бульвару.

Коты и Кошки, освободившись от необходимости льстить мне и подлизываться, наперебой заорали:

– Ресторан "Регистан" – открыли недавно бухарские евреи!..

– Китайская химчистка!..

– Корейский рыбный магазин… – всхлипнул ктото из Котов.

– Американско-еврейская аптека…

– Кошерная лавка!..

Надо будет у Рут спросить – что это?..

– Гросери… Что-то типа гастронома, – пояснил пожилой Кот, почувствовав мое замешательство.

– Банк на углу Квинс-бульвара…

Как-то в Грюнвальде мы были с Фридрихом в его банке – тоска смертная. Вот уж не для Котов.

– Ну, в банке нам делать нечего, – сказал я. – Теперь, пожалуйста, – левую сторону.