Атомный проект: Тайна «сороковки» - В. Новоселов

Формально комиссия облисполкома с согласия представителей завода и строительства урегулировала все спорные вопросы. Границы строительства были установлены в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 9 апреля 1946 года.

Комиссия однако главную причину конфликта не устранила и не могла устранить. До тех пор, пока площадь территории промышленной площадки и города изменялись, никаких гарантий неповторения недоразумений не было.

Четвертого мая 1947 года прокурор Челябинской области Н. Шляев направил председателю Челябинского облисполкома И. В. Заикину записку [146], в которой указал на возобновление практики незаконного захвата колхозных земель Кузнецкого района. На этот раз новую комиссию для рассмотрения непростого вопроса деятельности сверхсекретного предприятия создавать не стали. Принято было новое постановление Совета Министров СССР от 21 августа 1947 года [147]. В соответствии с этим постановлением вся территория завода № 817 и города отводилась в режимную зону с абсолютным запретом ее посещения кем-либо посторонним. К отведенной ранее территории присоединялось еще 12290 гектаров земель Кыштымского леспромхоза, "Каслинского и Кузнецкого райисполкомов, колхозов "Доброволец", "Кызылташ", "Первое мая", "Красный луч", подсобного хозяйства "Лесные поляны", совхозов № 1 и № 2, подсобного хозяйства Челябинского рыбного треста.

Еще 28 и 29 мая 1947 года на собраниях колхозников сельхозартелей "Красный луч", "Первое мая" и "Доброволец" было единогласно удовлетворено заявление руководства строительства № 859 о передаче земель этих колхозов во временное пользование под промплощадку завода № 817. [148]

Совхозы № 1 и № 2, подсобное хозяйство "Лесные поляны" ликвидировались. Жители села Новая Деревня и рыболовецкого поселка на озере Кызылташ переселялись в село Бердяниш. Центральная усадьба колхоза "Доброволец" из поселка 8-го Марта перемещалось в село Селезянь. У колхоза "Красный луч" вся пашня отошла в закрытую территорию, поэтому ему была предоставлена земельная компенсация за счет других сельхозартелей. Всего изъятие земель затронуло судьбу двухсот шестидесяти семи крестьянских хозяйств.

Решением суженного состава Челябинского облисполкома от 6 сентября 1947 года прекращалось общее пользование дорогой Кыштым-Касли, проходившей через территорию строительства. Теченский рудник и наждачную фабрику включили в состав строящегося завода с тем, чтобы сохра-т нить добычу корунда и производство абразивного завода [149].

Вокруг закрытой территории завода № 817 решением Совета Министров СССР от 21 августа 1947 года была образована особорежимная зона, которая включала 99 населенных пунктов Каслинского, Аргаяшского, Кузнецкого, Кунашакского районов и город Кыштым.

Проживающие в режимной местности были обязаны иметь паспорта и прописку. Без них жить в этом регионе категорически запрещалось. Категорически запрещалось пускать на ночлег и временное проживание кого-либо без прописки.

Граждане особой режимной местности были обязаны помогать милиции в поимке и доставке нарушителей установленного порядка, а также доносить о всяких нарушениях в органы внутренних дел. Взрослое население должно было всегда иметь при себе паспорт, наличие которого проверяли специальные дежурные, назначаемые из числа партийных и комсомольских активистов.

В режимной зоне посторонним запрещалось охотиться, заниматься рыбной ловлей, собиранием грибов и ягод. [150]

Тогда же, в августе 1947 года, правительство приняло постановление о выселении всех неблагонадежных и родственников граждан, понесших уголовное наказание. Из населения особорежимной зоны, составлявшего в то время 95 877 человек, выселению подлежало 2939 человек. Из них 746 были дети в возрасте до 16 лет. Всего 1161 семья. [151]

Организацией всех мероприятий по отселению из режимной зоны руководила областная комиссия во главе с заместителем председателя облисполкома Паничкиным. В состав комиссии вошли И. М. Ткаченко, начальник Переселенческого отдела облисполкома Кудрявцев, начальник областной милиции Розов.

В распоряжение комиссии по отселению выделялось триста железнодорожных вагонов. Все учреждения и предприятия, находящиеся в районе отселения, обязаны были предоставить автомобильный и гужевой транспорт.

В течение нескольких часов ничего не подозревавшие люди должны были решить, что делать со своим имуществом. У многих были личные хозяйства, постройки, дома, скот, различная утварь.

В назначенное время к дому отселяемого подгонялись телега или автомобиль. Под контролем солдат внутренних войск люди и вещи доставлялись на железнодорожный разъезд, где грузились в вагоны и отправлялись за сотни километров от родных мест.

Выселяемым запрещалось проживание в Челябинске, Магнитогорске, Карабаше, Кыштыме, Уфалее, Кунашак-ском, Кузнецком, Каслинском и Аргаяшском районах. Эшелоны с переселенцами направлялись в наиболее отдаленные районы области. Особенно много их привезли в западные горные районы — Юрюзань, Сатку, Кусу, Златоуст.

7 июля 1948 года принимается еще одно решение о расширении территории особой режимной зоны Базы-10. В октябре в Увельский район области из нее отселили 545 человек. [152]

Отселение более двух тысяч человек прошло быстро, скрытно, без шума. Практика таких операций у внутренних войск была богатой. В период Великой Отечественной войны депортации были подвергнуты миллионы чеченцев, ингушей, крымских, татар, поволжских немцев, турок-месхе-тинцев, калмыков.

Параллельно с отселением из особой режимной зоны неблагонадежных, с точки зрения тоталитарного государства людей, жестокой чистке подвергся коллектив строителей.

По указанию Берии запретили работать на промышленной площадке репатриированным гражданам и строителям немецкой национальности. Исключение сделали всего для нескольких человек высшей квалификации, которые в буквальном смысле этого слова были незаменимыми.

Значительную часть неблагонадежных строителей в принудительном порядке отправили на Колыму, другие вынуждены были уехать в Среднюю Азию.

У оставшихся под угрозой сурового наказания взяли подписку о неразглашении в течение двадцати пяти лет любой информации, связанной с Базой-10. Вся почта вскрывалась и просматривалась. Когда один из добросовестных работников написал с гордостью в письме своим родителям о том, что он трудится на объекте, о котором знает сам товарищ Берия, его немедленно арестовали, осудили и отправили в лагерь на несколько лет.

Берия приказал заключить строительство первого атомного реактора в охраняемую зону. 30 июля 1947 года указание председателя Спецкомитета было выполнено.

Берия был убежден, что сохранение строжайшей тайны о работе огромного коллектива людей над созданием атомной бомбы требует больших усилий и затрат. В первый свой приезд он приказал образовать закрытую административную территорию, полностью изолированную от внешнего мира. В июле-ноябре 1947 года на основе карты, подписанной Берией и Маленковым, строится система защитных сооружений вокруг промплощадки и города.

С 1 октября 1947 года прекращается выезд за пределы закрытой территории работников Базы-10 в отпуска и по семейным обстоятельствам. Эта мера оказалась для многих работников Базы-10 абсолютно неожиданной и очень болезненной. Из-за огромного дефицита жилья многие вольнонаемные и офицеры жили с семьями в Кыштыме на частных квартирах. Каково же было сначала удивление, а затем тревога жен и детей, когда их мужья и отцы не вернулись домой, как обычно, ни первого, ни второго октября. Через некоторое время женам сообщили, что их мужья переводятся на казарменное положение, поэтому они не могут покинуть место работы. Несмотря на бурное возмущение женщин, прошло довольно много времени, пока семьи смогли воссоединиться уже на закрытой административной территории.

Формально в исключительных обстоятельствах разрешение на выезд мог дать директор Базы-10, как старший администратор территории. Однако фактически выдача разрешения зависела от генерал-лейтенанта Ткаченко. Без его визы подпись директора на заявлении не могла быть основанием, чтобы выпустить человека.

Необходимые меры по соблюдению секретности иногда превышали разумные пределы. Так, чтобы разрешить выезд одной старушке, никогда не имевшей допуск к секретной информации, потребовались резолюции генерал-полковника Б.Л. Ванникова, генерал-майора Б.Г. Музрукова, директора Базы-10.

Такая практика приводила в конечном итоге к формированию у населения ощущения жизни в замкнутом пространстве, где контролируется каждый шаг человека, каждое слово. Этому способствовала и постоянно повторяющаяся информация об уголовном наказании работников.