Обратный отсчёт - Лев Пучков

— В общем, ты можешь сказать Ростовскому, что его «смотрят», — завершился Костя. — Рот тебе не заткнёшь, это факт. Но теперь ты знаешь, к каким последствиям это может привести.

— Да ладно вам! — Васины щёки уже вовсю алели, как отсвет пожарного зарева на высохшем за лето заброшенном мясокомбинате. — Что ж я, по-вашему, совсем дикий? Я прекрасно понимаю, что такое оперативная необходимость!

— Вот и славно, — пробурчал уже давно поглядывающий на часы Глебыч. — Тогда хорош трепаться, и пошли заниматься делом…

Глебыч открыл машину Ростовского — на этот раз как родную, буквально на два счёта, Вася юркнул на заднее сиденье и шурупом ввинтился под чехол. Записку забирать не стали — нельзя исключать такой вариант, что сегодня Ростовский за машиной не придёт.

Остальные уселись в комитетский микроавтобус, Глебыч занял место водителя. Он сегодня дежурит: развозит всех «задержавшихся по служебной необходимости», потом возвращается и ночует в Исполкоме.

Дежурство — атавизм военного образа жизни. В принципе нет необходимости круглосуточно держать в штаб-квартире дежурного офицера: охрана на уровне, опасаться несанкционированного проникновения пока что не приходится, мгновенно решать внезапно возникающие задачи на новом месте не доводилось и вряд ли доведётся в ближайшую пятилетку… А просто привыкли. Как-то не укладывается в голове, что можно организовать служебно-боевую деятельность без графика дежурств и надёжного товарища, дремлющего у телефона на казённом диване. Привычка — вторая натура.

Встали подальше, у выезда, приготовились к долгому ожиданию. А зря приготовились: дисциплинированный Ростовский прибыл в восемнадцать тридцать — ровно через полчаса после окончания рабочего дня.

— Значит, собственно в спальню не пустили, — удручённо заметил Костя. — И ещё вопрос: вообще взяли или нет?

— Если бы это сказал Вася, это было бы нормально, — укоризненно заметила Лиза. — Вроде бы такой мудрый, с учёной степенью… Если не в курсе, напомню: даже у мозамбикских павианов существует период ухаживания. Пусть маленький, плохонький — но сразу никто не запрыгивает.

— У Васи тоже существует, — оживился Глебыч. — Помните, в доме отдыха — два с половиной часа ухаживал…

— Да я совсем не про то! — смутился Костя. — Что вы к словам цепляетесь? Имеется в виду, что не удалось с ходу преодолеть дистанцию отчуждения. Товарища не пустили ближе, держат пока на расстоянии.

— Период ухаживания, — упрямо повторила Лиза. — Придётся запастись терпением: некоторое время будут привыкать друг к другу, она будет к нему присматриваться, оценивать, сравнивать фактический образ со своей романтической фантазией…

Ростовский что-то спросил у стражей на входе. Стражи, заблаговременно предупреждённые, проверили документы, положительно сделали ручкой. Никого нет, все ушли домой, но машину можете забрать — разрешили.

Через пять минут машина Ростовского свернула за угол, проехав совсем близко от комитетской «Газели». Вслед за ней тотчас же, этак ненавязчиво и элегантно, пристроилась вынырнувшая откуда-то из переулка тёмная «Мазда» (вечернее освещение, колер определить трудно) и ровненько пошла на границе визуального контроля.

— Есть контакт, — удовлетворённо заметил Глебыч. — Ну всё, давайте по домам. Прямо по дворам развозить не буду — мне ещё Васю подбирать…

А Вася лежал, прикинувшись огнетушителем, на заднем сиденье и напряжённо размышлял: как бы покорректнее заявить о своём присутствии? Люди на такие вещи реагируют по-разному. Даст от неожиданности по тормозам — а движение тут очень даже оживлённое, будет ДТП… Может, пискнуть: типа, я не мышка-наружка, а автомобильный хомячок Вася…

— Ну давай, рассказывай, — буднично предложил Ростовский, не повышая тона и не поворачивая головы.

— Давно заметил? — Вася в два приёма выбрался из-под чехла и лёг на сиденье головой к правой двери, свернувшись калачиком.

— Как сел, сразу.

— Прямо-таки сразу… — обескураженно пробурчал Вася. — Назад вроде не смотрел, сидел ровно…

— Просто почувствовал.

— Что почувствовал?

— Постороннее присутствие. Если ты не в курсе, я некоторое время был офицером спецназа, а потом целых десять лет работал опером.

— В курсе… Если заметил, почему не реагируешь?

— А чего тут реагировать? Валить меня пока вроде бы некому и не за что. Это главное. С этими я сегодня целый день кувыркался, им нет смысла на заднем сиденье валяться. Остаётся единственный вариант. Так что — здравствуй, Вася Крюков!

— Оп-па… Откуда инфо?

— А больше некому. Мне Костя с Петрушиным все уши про твои похождения прожужжали. Так что я с тобой вроде бы как давно и крепко знаком. Машинка у меня не шибко габаритная. Костя, например, на заднем сиденье вряд ли поместится в лежачем положении, не говоря уже о Петрушине…

— Ну, понял. Записку прочёл?

— Ага.

— В общем, всё сурово и непросто, сам понимаешь.

— Понимаю. Если заметили — я даже ни разу не позвонил сегодня.

— Да, насчёт этого ты молодец. «Хвост» за нами есть?

— Ты знаешь, как ни странно — не заметил. То ли квалификацию теряю, то ли хлопцы мастера.

— «Хвост» есть. У тебя маяк в тачке. Едут спокойно на двойной дистанции, по маяку.

— Так… Понятно теперь, почему я их не замечаю… И давно поставили?

— Не знаю. Нашли сегодня.

— Серьёзные ребята. И вообще, я с такой организацией впервые в жизни сталкиваюсь. Всё настолько мощно и солидно — аж дух захватывает… Ты пишешь?

— Пишу. Костя сказал, твои эмоции нужны. Тембр и всё такое прочее.

— Ну-ну… А он не сказал, как мы теперь связь держать будем?

— С завтрашнего дня начинаешь бегать «пятёрку».

— Бегать «пятёрку»… Дело хорошее, но, боюсь, у меня теперь не будет времени…

— По утрам. Подъём в шесть ноль-ноль, и вперёд.

— В шесть ноль-ноль?! Ну вы даёте… Я же «сова»! Вся физнагрузка всегда — во второй половине дня, это правило номер один. В последний раз утром бегал лет пятнадцать назад, когда ещё взводом командовал. Да и они (короткий кивок за окно) могут всполошиться. Если ведут давно — это будет эксцесс. Не бегал, не бегал — и на тебе, побежал вдруг…

— Придётся потерпеть, брат, — Васе, кажется, нравилось выступать в роли сурового и беспощадного инструктора. — Других вариантов просто нет. Товарищи вас слушают, пишут всё, будут разбирать потом. Утром мать спросит, куда собрался спозаранку, ответишь: бегать. А ты ж не бегал никогда! А теперь буду. Теперь, мама, это у меня единственная доступная физкультура. После того, как меня отовсюду попёрли и нагрузили по горло разными ответственными обязанностями по перевозке крутых вип-персон. Скажешь это с грустью в голосе…

— Вот так прямо «с грустью»?! Ну вы даёте…

— Других вариантов нет, — напомнил Вася.

— Ладно, разберёмся с этим… Дальше что?

— Дальше — думай маршрут.

— Маршрут утренней пробежки?

— Да. Думай место, где можешь на ходу сорвать кулончик.

— Кулончик?

— Вот такой, — Вася снял с шеи шнурок с цилиндриком в кожаном чехле — МР3-плеер с диктофоном, на который в настоящий момент писалась их беседа, и протянул руку меж сидений.

— MP3-плеер, что ли?

— Ну да, типа того… В общем, я повешу в том месте, где покажешь. Думай также место, где потом повесишь, в конце пробежки. Я заберу.

— То есть ты будешь каждый день ездить в Дмитров?

— Да.

— Ну, с таким же успехом можно передать из рук в руки и не надо никуда вешать…

— Исключено.

— Почему?

— Риск. За тобой наблюдают. Даже если очень хорошее место выберешь — всё равно риск остаётся. А так — ты пробежался, никого нет, я тихонько забрал — и всё. Держи карту, — Вася просунул меж сидений подробную схему Дмитрова и пачку фломастеров.

— Вот так прямо сразу?!

— А чего ждать? Думай, на светофоре будем стоять — поставишь отметки. Фонари вон повсюду, светло, как днём. Потом подробно опишешь мне эти места, дашь ориентиры. На всякий случай думай пару резервных пунктов, мало ли…

Родной город Валера знал как свои пять пальцев: ему хватило трёх светофоров, чтобы нанести обстановку и подробно объяснить, что это за места.

— Ну вот, самое главное сделали, — Вася упрятал схему за пазуху и облегчённо вздохнул. — Да, совсем забыл!

— Чего?

— Пока бегаешь, надо всё наговорить на диктофон. Ну, какие новости, твои впечатления, ощущения…

— Да неужели?! А я думал, его сосать или жевать надо!

— Гы-гы… Молоток! А ещё там будут вопросы. Прежде чем наговаривать, послушай — Костя будет задавать вопросы, которые его интересуют.

— Вот, блин, жизнь пошла…

— В смысле?

— Не далее как сегодня утром мы спокойно разговаривали без всяких там диктофонов — и ни одной собаке до этого не было дела.