Сокровища короля - Элизабет Чедвик

Удушающая ярость в лице Герберта сменилась жалостью. Он поднялся, развел руками.

– Не плачь, – взмолился он. – Я не выношу женских слез.

– Незачем было доводить меня до такого состояния! – Мириэл рукавом смахнула слезы, отвергая его утешения.

– Ты солгала мне, я разозлился, думал, у тебя был любовник. Не плачь, дорогая, прошу тебя. – Он неуклюже обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

Почувствовав на лице его горячее дыхание и колючее прикосновение бороды, девушка судорожно вздохнула и рывком высвободилась из объятий старика.

– Уходите, – с достоинством произнесла она. – И еще, хочу довести до вашего сведения, что я переселяюсь в мастерскую Элис. Собиралась на следующей неделе, но теперь перееду завтра же.

Герберт оторопел:

– В том нет необходимости.

– После того, что вы мне наговорили, оставаться здесь я не могу, – угрюмо промолвила Мириэл.

Герберт тихо выругался и мясистыми лопатообразными ладонями провел по лицу. Потом вскинул подбородок, собираясь с духом.

– Я еще не все сказал, – заявил он с напыщенностью городского старейшины, выступающего на площади. Подойдя к полке, где стоял кувшин с медовым напитком, он наполнил свою чашу и с жадностью отпил из нее.

Теряясь в догадках, Мириэл не сводила с него настороженных глаз.

Герберт расправил плечи:

– Я пришел сюда, чтобы получить подтверждение тем фактам, которым стали мне известны. Вообще-то я хотел сообщить о тебе шерифу и церкви, но потом передумал.

– Вы очень добры, – съязвила Мириэл.

– Нет, я сделал это из эгоистических побуждений. – Он стоял перед ней, широко расставив ноги и величаво выпятив грудь, плавно переходящую в округлый живот. – Мне вовсе не хочется, чтобы тебя в наказание за былые грехи плетьми изгнали из города или посадили в колодки, но, если по-другому нельзя, так и будет.

– Если по-другому нельзя? – повторила Мириэл с возрастающим чувством тревоги.

Держа одну руку на ремне, туго опоясывающем его живот, Герберт осушил чашу и прокашлялся.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал он. – Мне надоело жить вдовцом и довольствоваться дома только компанией Сэмюэля. Нужно, чтобы кто-то вдохнул свежесть, новую жизнь в унылые стены моего жилища.

– Стать вашей женой? – Мириэл едва не захлебнулась от негодования. Его намерения ей стали понятны с первой же встречи, но Мириэл по наивности думала, что сумеет управлять им. Теперь же он имел против нее грозное оружие. – Не глупите, – резко сказала она. – Оградив меня таким образом от одного скандала, вы тем самым вовлечете нас обоих в другой. Когда женщина выходит замуж за человека втрое старше ее, праздные языки не стесняются в выражениях.

– Ну и пусть болтают, – упорствовал Герберт. – Сплетни скоро улягутся. В городе меня уважают за рассудительность. А что можно придумать разумнее, чем объединить мои предприятия по торговле шерстью с лучшими суконными мастерскими Ноттингема?

Если б Мириэл могла пошевелиться, она схватила бы сковороду и прогнала бы его прочь из дома, не думая о последствиях.

– Я не уступлю вам свое дело, – процедила она сквозь зубы.

Герберт пожал плечами:

– А я этого и не жду. Судя по слухам, ты прекрасно разбираешься в ткацком ремесле. Я предоставлю тебе полную свободу действий.

– Как же! Так я и поверила! – прошипела Мириэл. – Я хоть и девственница, но прекрасно осведомлена о вероломстве мужчин!

– Мое слово – залог моей честности, ибо я никогда не лгу, чего нельзя сказать о тебе, – выдавил Герберт.

Щеки Мириэл заалели, будто он отхлестал ее по лицу.

– Тогда почему вы хотите жениться на мне, если не из корыстных побуждений?

– Проклятая девчонка! – взревел Герберт. – Конечно, я ищу выгоды. Я ведь не святой! Разве я отрицаю, что моя торговля и твои мастерские как нельзя лучше дополняют друг друга? Но дело не только в этом. Боже мой, да если б меня интересовала одна лишь выгода, я бы уже давно женился на Элис Лин!

Мириэл насмешливо кивнула:

– А теперь мастерские Элис отошли ко мне. Как кстати! Ведь вам хочется наслаждаться мною в постели, щеголять красавицей женой перед друзьями и знакомыми, чьи супруги уже состарились и утратили привлекательность.

Она думала, что он ее ударит, и в какой-то мере далее желала этого, ибо тогда решение было бы очевидным. Однако Герберт владел собой. В одной руке он по-прежнему держал чашу, другой – цеплялся за свой ремень.

– Да, я желаю тебя, – надтреснутым голосом произнес он, стараясь не утратить самообладания. – Ни один мужчина, если он в здравом уме, не может остаться к тебе равнодушным. И, конечно, ты права, я буду преисполнен гордости, показываясь на людях с такой женой, как ты. – Он убрал ладонь с пояса и умоляюще протянул руку к ней. – Я хочу лелеять тебя, оберегать.

Мириэл прищурилась. Теперь она начинала понимать.

– От таких людей, как Роберт Уиллоби? – Его интересы тесно переплетались как с делами самого Герберта, так и с ткацким производством Мириэл.

Герберт дернул рукой.

– И от него в частности.

– Вы полагаете, я не способна постоять за себя? – Сковорода висела поблизости. Достаточно было протянуть руку и запустить сковородой ему в голову. – А разве вы не пытаетесь воспользоваться моим безвыходным положением?

– Ради твоего же блага, – убежденно заявил он.

– Меня «ради моего же блага» поместили в монастырь Святой Екатерины.

Герберт со вздохом покачал головой, будто досадуя на капризы своевольного ребенка.

– Я больше не стану с тобой спорить. Даю тебе одну ночь на раздумья. Утром скажешь свой ответ, и я буду знать, как действовать. Если согласишься, не пожалеешь, обещаю. Если откажешь, – он сердито глянул на нее из-под насупленных бровей, – ты знаешь, что будет. – Он направился к выходу, но на пороге замедлил шаг и обернулся: – Я не хочу быть жестоким с тобой, Мириэл. Клянусь, я буду тебе самым нежным и любящим мужем.

Она сжала в кулаках складки платья:

– А свататься пришел с дубиной в руке.

Герберт вздрогнул, будто от пощечины, и, не сказав больше ни слова, вышел. Мириэл схватила с крюка сковороду и со всей силы швырнула ее в затворившуюся дверь. Сковорода с гулким звуком отскочила на пол, оставив вмятину в дереве. Обессиленная, девушка повалилась на постель.

Можно было бы собрать вещи и перебраться в другой город, например в Ньюарк, но, если Герберт, как и грозился, заявит о ней шерифу, прошлое настигнет ее и там. Не исключено, что Герберт просто припугнул ее, но если нет, ее подвергнут остракизму, – возможно, как он и сказал, посадят в колодки либо предадут церковному суду.

А может, и вправду выйти за него замуж? Тогда как супруг он получит все права на нее и ее имущество. Мириэл обхватила голову руками, вдавливаясь лицом в яркое одеяло. В глазах сразу померкло. Герберт стар, ему, должно быть, за шестьдесят. Мысль о том, что она должна делить с ним постель, была ей омерзительна. Но, рассуждая здраво, она понимала, что супружеские обязанности в постели ей придется исполнять не часто. К тому же Герберт стар и от возбуждения и волнения раздувается, как жаба, так что не исключено, что очень скоро она снова овдовеет, но при этом станет вдвое богаче, получив в придачу процветающее предприятие по торговле шерстью.