Знак Берендея. Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий

потом кости с головами, а уже под конец — чистое мясо. Три навара в одном котле.

— А можно, скажем, во втором бульоне сварить целого леща, а в третьем — судака?

— Многие так и делают. Но, как говорят рыбаки, об ухе можно спорить вечно! У каждого повара свой фирменный рецепт. Есть даже такой, где первый отвар из птицы делают, и только потом закладывают рыбу. Так и называется — уха из петуха.

В седельной сумке Мидавэля обнаружился пузырёк с растительным маслом и немного муки. Очень кстати: мы поставили на горячие угли сковородку и нажарили окуньков.

Тем временем сварился второй бульон. Процедив, я довёл его до кипения и забросил крупные куски рыбного филе. Немного подумал и добавил жменьку пшена. Самую малость, для сытности. А перед окончанием варки погасил в кипящем вареве горячую головешку из костра.

— А это ещё для чего? — Удивился мой спутник.

— Для придания особого вкуса и аромата. Рыбацкая уха с дымком. Правда, в настоящую рыбацкую ещё и рюмку водки вливают, но это для избавления от тинного запаха. А у нас… — я потянул носом, — у нас и без водки пахнет великолепно! Всё, давай снимать. Минут десять настоится, и можно есть.

Завтрак в лесу на берегу реки удался на славу: душистая наваристая уха с куском варёной рыбы, хрустящие поджаренные окуньки и холодное можжевеловое пиво.

— Вкусно, ничего не скажешь, — сдержанно проговорил Мидавэль, протирая руки чистой белой салфеткой. — С меня ужин. Подстрелим по дороге кого-нибудь подходящего. Фазана, косулю или зайца.

— Ну, во-первых, на ужин у нас ещё уха осталась. И окушков парочка. Увеличим да поедим. А во-вторых… Меня терзают смутные сомнения: ты вообще стрелять умеешь? А то всё только обещаешь — то зайца, то кабанчика, — беззлобно поддел его я.

Эльф, добродушно пожав плечами, неспешно поднялся, взял лук, надел на него тетиву и вытащил из колчана стрелу.

— До сих пор не было возможности показать тебе моё мастерство. Сейчас исправим. Выбирай цель.

В кармане нашлась пятикопеечная монетка, которую я куском живицы прикрепил к сосне.

— Вот тебе и цель. С другого конца поляны попадёшь?

— Попробую.

Мидавэль отошёл подальше, быстро повернулся, натянул лук и, почти не целясь, выстрелил. Тетива тренькнула, словно лопнувшая струна, послышался свист и звонкий щелчок.

Я бросил взгляд на мишень, но стрелы в ней не увидел.

— Что, снайпер, промазал?

— А ты ближе подойди, — усмехнулся эльф.

Возле сосны мне пришлось подбирать упавшую челюсть: и монета, и ствол в два обхвата оказались простреленными навылет. Вот это мощь! Такое не каждой винтовке под силу, что уж о простом луке-то говорить.

— Наконечники этих стрел ковали гномы, — пояснил Мидавэль. — Из очень твёрдого сплава. Ну, и пробивную способность немножко усилили магией.

— Ну ничего себе «немножко», — покачал я головой. — А в монету ты сам попал, или лук тоже волшебный?

— Сам, тут можешь не сомневаться. Кстати, в неподвижную мишень и пьяный гоблин попадёт. Подбрасывай свою денежку.

Он вынул вторую стрелу и выжидающе глянул на меня.

Пожав плечами, я отлепил дырявый пятачок от ствола и, хорошенько размахнувшись, бросил его вверх.

Эльф внимательно наблюдал за полётом монеты, затем быстро поднял лук и выстрелил.

— И что дальше? — спросил я, поглядывая в небо.

— А дальше — ждём, — спокойно ответил мой спутник, и вдруг резко шагнул в сторону.

В место, где он только что стоял, со свистом вонзилась стрела. У самого оперения застыла монета, надетая на древко, словно обручальное кольцо на палец.

Признаюсь, я был поражён. Эта демонстрация меткости выглядела как хорошо подготовленный цирковой номер. Ни спешки, ни лишних эмоций — одно мастерство. Все движения чёткие, даже ленивые, отточены до полного автоматизма.

— Ничего себе! Это прямо чудо какое-то!

— Никаких чудес. Только опыт. Опыт и тренировки, — скромно улыбнувшись, эльф подхватил стрелу, снял с неё монету и бросил мне. Разумеется, я не поймал. — Нас стрелять учат раньше, чем ходить. Так уж исторически сложилось, — Он вдруг зевнул, прикрыв рот рукой. — Ой, извини. Если ты не против, я ещё немного поваляюсь, и можем выдвигаться. Да, кстати, благодарю за завтрак. Было вкусно.

«Немного» растянулось почти на весь день. Он выдался ясным, солнечным и на редкость жарким, поэтому выехали мы только к вечеру, после ужина, когда немного посвежело.

Старый Навий Тракт пустовал, и Тавия показала себя во всей красе. Копыта стучали бесконечной пулемётной очередью, мы летели, словно выпущенный из катапульты снаряд. Однако ехать довелось недолго. Километров через двадцать, когда только-только начало смеркаться, Мидавэль резко осадил лошадку, отчего я с размаху внюхался ему в спину.

— Сень, ты что-нибудь слышишь? — Повернулся он ко мне. — Кажется, впереди какой-то подозрительный шум.

— Да вроде ничего особенного, — ответил я, прислушавшись. — Листья шелестят, птицы щебечут. Кукушка вон раскричалась…

— Кукушка? В такое время? Ночь на носу! По-моему, это разбойничья засада, — эльф потянулся за луком. — Так лесные грабители друг другу сигналы подают. Давай не будем торопиться, чтобы снова в неприятности не вляпаться.

Мы спешились и медленно двинулись по дороге, ловя каждый шорох. Вокруг становилось всё темнее.

Кукушка оказалась настоящей. Она сидела на высокой ветке в кроне дерева и вдохновенно орала. Вот глупая птица!

Впрочем, эльфийское чутьё Мидавэля тоже не подвело.

Протопав с версту, мы миновали поворот, словно специально созданный для засады, и там наткнулись вдруг на кучку лесных разбойников. Тихо и деловито потрошили они торговый обоз в неверном свете догоравшего костра.

Купцы и их охранники, прикрученные верёвками к ближайшим соснам, скорбно наблюдали за разграблением, а злодеи, я насчитал их дюжину, молча, рылись в чужом добре. Заросшие, бородатые, в драных тёмных одеждах и обрывках кольчуг, они чем-то напоминали стаю стервятников-переростков.

Заметив нас, ближайший работник ножа и топора оживился и присвистнул:

— Опаньки! Браты, а у нас тута прибавка к жалованию! А ничего нынче денёк выдался, доходный.

Лохматые физиономии уставились в нашу сторону, а мутные глаза алчно заблестели.

— Ух, Черз меня задери! Это ж застрагорская кобылка! — Восхитился один из разбойников, глядя на Тавию. — За неё в Галках-Воронинцах на ярмарке кучу монет отвалят. Цельную деревню на пропой купить сможем.

— О, и эльфская балалайка, — обрадовался второй, заметив притороченную к седлу лютню. — Всю жизнь мечтал на такой струменте