Я – телохранитель - Владимир Гриньков

– Жаль, – искренне опечалились она.

– Я могу составить компанию, – встрял Абросимов. – Встанем с утра пораньше на лыжи – и вперед!

Китайгородцев посмотрел на него с плохо скрытой неприязнью.

– Мне уже хочется отсюда уехать, – вздохнула Рита. – Надоело всё.

– Завтра будет весело, – пообещал ей Анатолий. – Артисты, танцы, фейерверк…

– Потанцуем, – ухмыльнулся Абросимов и сладко потянулся.

Анатолий досадливо крякнул. Рита обнаружила наконец, в каком состоянии находится Китайгородцев, – поняла, наверное, что это как-то связано с Абросимовым, и поспешно сказала, торопясь пригасить исподволь разгорающийся скандал:

– Ну что за фейерверк может быть в этой глухомани? Мои друзья двухтысячный год встречали в Лондоне, вот там действительно был фейерверк!

– А я был в Париже, – опять очень некстати подключился к разговору Абросимов. – Одного богатого перца сопровождал. Он со своей любовницей…

– Да замолчишь ли ты наконец! – не сдержался Анатолий.

За вспышкой раздражения угадывался гнев. Рита испугалась близкой ссоры и затараторила, переводя взгляд с Китайгородцева на Абросимова и обратно:

– Или вот еще на Московскую Олимпиаду был праздник… Родители меня взяли на стадион… Когда олимпийский Мишка улетал… Помните?.. Мне очень-очень понравилось…

Анатолий резко отодвинул от себя чашку с недопитым чаем. Его помрачневший сверх меры коллега упорно смотрел в стол, будто не было для него сейчас занятия интереснее.

– Я подыщу тебе замену, – сухо сказал ему Китайгородцев. – Что-то ты плохо выглядишь, дружище…

Абросимов понимающе усмехнулся, но вслух ничего не сказал. Анатолий вышел из комнаты. Рита выскочила за ним следом:

– Толик! Ну что ты, в самом деле!

У нее был взгляд растревоженного щенка. Хозяин чем-то рассержен – и так от этого щенку некомфортно! И он только одного хочет – чтобы хозяин не сердился.

– Извини, – кашлянул Китайгородцев. – К тебе это не имеет никакого отношения.

– Ты не сердишься? Правда?

– Правда, – неискренне ответил он.

Рита вдруг прижалась к нему порывистым движением. Это было так неожиданно, что он даже растерялся.

– Ты лучше всех! – прошептала девушка. – Лучше их всех! Я специально дождусь тебя. Ты придешь, и мы с тобой попьем чаю. Только с тобой! Хорошо?

Анатолий растерянно кивнул в ответ.

– Обещаешь? – спросила Рита.

– Обещаю.

Она снова прижалась к нему, совершенно счастливая.

– Извини, мне надо идти, – сказал Китайгородцев.

На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их сейчас.

– Да-да, – отстранилась девушка.

Но тут же ей что-то вспомнилось.

– Толик! Я сегодня видела этого парня, – произнесла она шепотом, совершенно по-детски округляя глаза. – Того, который ненормальный.

– И что же?

– Мы столкнулись с ним в дверях. Там, на первом этаже. И он совсем не был похож на психа!

– А на кого же он был похож? – с недоверием спросил телохранитель.

– У него был нормальный взгляд, Толик! Взгляд совершенно нормального человека!

Кажется, она до сих пор была под впечатлением сделанного ею открытия. Китайгородцев засмеялся:

– Вся штука в том, милая моя Рита, что психи тоже бывают разные. Одни опасны постоянно – либо для окружающих, либо для самих себя – и таких приходится изолировать. А другие большую часть времени пребывают во вполне приемлемом для жизни в обществе состоянии, и вся проблема – только в иногда случающихся с ними приступах болезни. Тапаевский сын, похоже, как раз из этой компании. Болезнь где-то там, глубоко внутри его, она все время спит – и просыпается лишь изредка. Ты, главное, не подходи к нему слишком близко, и все будет в порядке, честное слово.

Телохранитель Китайгородцев:

«Неудобно получилось… Стыдно, конечно… Но дело не в ревности!.. Черт побери, не в ревности!.. Абросимова уберу от девчонки не потому, что приревновал… Он действительно уставший и засыпает на ходу… Хорош телохранитель!.. Хотя зря сорвался… Рита будет думать неизвестно что… Стыдно… Он – тоже хорош… Был в Париже… Богатого перца сопровождал… С любовницей… За одно только это язык вырвать без суда и следствия… Давно мне не нравится… Еще в прошлом году с ним история была… Обматерил клиента… И был нетрезв…. Да, клиент вроде бы сам ему наливал, но он имел право отказаться… Должен был отказаться!.. Чего я к нему прицепился?.. Ревность?.. Не о том надо думать… О чем-либо другом… Завтрашний день… Праздник… Фейерверк… Олимпиада… Мишка олимпийский улетает… Как давно это было… И как, оказывается, недавно… А все-таки может быть киллер без оружия – или не может?.. Яд как оружие?..Чепуха… Это только в книгах… В реальнойжизни – такого почти не бывает… Достаточно проконтролировать приготовление блюд… А после никого не подпускать к тарелке твоего клиента… И у этого отравителя не будет никаких шансов… Нет, яд – неправдоподобно…Холодное оружие… Нож?.. Уже ближе… Банкира зарезали… На подмосковной даче… Но там никого не было рядом… Нож: всегда – это если только никого нет рядом… А здесь слишком много людей… Тоже малоправдоподобно… Если Тапаева заказали, ошибиться они не могут… Там – серьезные люди… Им надо, чтоб наверняка… Еще бывает взрывчатка… Нет, если бы хотели взорвать, давно взорвали бы к чертовой бабушке!.. Вместе с домом… Они будут стрелять… Должен быть ствол… Киллеров без оружия не бывает… Какой-то ствол… Пистолет?.. Или винтовка?.. Или «калаш»?.. Если они будут идти оттуда, снаружи, у них ничего не получится… Посечем огнем… Почему я до сих пор до конца не верю в то, что они придут снаружи?.. Почему думаю, что те, кто за забором, – они только для подстраховки?.. Потому что они уже пытались извне… Напоролись на охранника… Убили… Но все равно пришлось отступить… У них уже однажды сорвалось… Потому-то мне и кажется, что они должны попытаться отсюда, изнутри… Просто я не вижу его… Не вижу бесспорных следов его присутствия здесь… Одни только косвенные признаки… Поэтому не могу до конца поверитъ… А Абросимова все-таки надо убрать от Риты… Ну вот, опять на него переключился… Уж лучше про завтрашний праздник… Олимпийский Мишка… До чего же все-таки паскудно на душе!.. Прямо кошки скребут… Кошки-мышки… Мышки-мишки… Мишки олимпийские… Олимпийский Мишка… Улетел… Его потом поймали… Какая-то специальная бригада была, которая улетевшего Мишку ловила… И этот Мишка теперь ко мне прицепился… А ведь из-за него я психую… Нет, из-за Абросимова… Нет, из-за Мишки олимпийского… Из-за Абросимова… Я уже сам запутался… Наверное, Абросимов прав… Мы тут целыми днями на ногах, в три смены без подмены… В рифму получается… В три смены… Без подмены… А Абросимова заменю… Спит на ходу, подлец… А Рита обещала ждать… Не спит и зайца обнимает… Кто сказал?.. Костюков сказал… У Риты – заяц под подушкой… Розовый… Зайцы не летают, а медведь вот полетел… Потому что – олимпийский… На олимпиадах случаются чудеса… Ну почему этот олимпийский Миша ко мне так прицепился?.. Это усталость, дорогой мой друг Толян… Ты скоро сам с собой уже начнешь разговаривать…»

Открыв дверь гаража, Китайгородцев вошел внутрь. При его появлении прикованный к трубе Пастухов резко вскинул голову. У него был злой и острый, как бритва, взгляд. «Вряд ли его можно просто передать с рук на руки охранникам тапаевского комбината, – подумал Анатолий. – Не справятся они с ним. Не по зубам им этот парень. Раскидает вохровцев, как мелюзгу. Придется отправить в сопровождение кого-нибудь из своих – а людей и без того не густо…»

В проеме двери, ведущей в дом, маячил охранник из «Барбакана».

– Отвлекаешься? – попенял ему Китайгородцев.

– Я на два фронта, – доложил охранник. – За мной – еще коридор первого этажа.

«Точно, не хватает людей…»

Анатолий проверил, надежно ли замкнуты наручники.

– Рука затекла, – процедил сквозь зубы Пастухов. – Сними браслеты!

Он прятал взгляд, чтобы не демонстрировать своему тюремщику полыхающий в глазах огонь ненависти.

– Потерпи немного, – коротко бросил Китайгородцев.

Вышел в коридор. Охранник, заложив руки за спину, пружинисто перекатывался с пятки на носок. Его карабин стоял у стены.

– Скоро за этим парнем должны приехать, – сказал Анатолий охраннику.

– Менты?

– Вохровцы с комбината. Они его заберут. Поедешь с ними. Помни, вся ответственность за этого парня лежит на тебе. На вохровцев надежды нет. Отвезете на комбинат. Закройте в каком-нибудь помещении, где нет окон и где надежные запоры. Наручники с него не снимать. Парень воевал в Чечне и коллекционировал отрезанные уши. Не дай ему возможности пополнить свою коллекцию.

Охранник молча кивнул. Во взгляде добавилось напряжения.