Синдикат грехов (ЛП) - Маравилла Мэри

— Черт возьми, Скар. Я хочу наполнить тебя и посмотреть, как вытекает моя сперма, а потом затолкать ее обратно.

От этого признания у меня отвисла челюсть. Мой мозг нарисовал образ пальцев Кенджи, засовывающих свою горячую сперму обратно в мою хорошо оттраханную киску, и это стало пределом.

Но если я думала, что эта часть видео была кульминацией, то это не шло ни в какое сравнение с потрясением, которое я испытала, когда увидела, как он подносит покрытый спермой палец ко рту и слизывает его.

— Черт, — простонала я, когда видео оборвалось.

Тишина смешивалась с моим затрудненным дыханием. Мое тело раскраснелось от блаженства после оргазма. Это намного лучше, чем фотография члена. Мужчинам следует присылать только такие видео. Нерешительность терзала мой мозг. Что, черт возьми, на это отвечать?

Спасибо за материал для дрочки. Твой член выглядел великолепно.

Я усмехнулась, потому что именно это нужно было написать Кенджи. Я быстро набрала текст, прежде чем направиться в основную часть квартиры. Казалось, вокруг никого не было. Я прошествовала через пространство в одной лишь шелковой рубашке на пуговицах большого размера. Урчание в моем животе эхом разнеслось по тихой квартире. Разочарование поселилось в животе, потому что я ни хрена не умела готовить. Мысль о доставке промелькнула на секунду, но, наверное, чертовски трудно доставить что-то в этот пентхаус.

— Ебаный в рот, — заявила я, открывая дверцу холодильника, зная, что там не будет ничего, что я могла бы просто положить в микроволновку.

— Этого ты хочешь?

Испуганный вскрик сорвался с моих губ, и я швырнула ближайший предмет в сторону голоса. Так уж получилось, что объектом оказалось Вино «Пино Гриджо». Русский гигант не дрогнул, когда одной рукой прижал бутылку вина к своей точеной груди. Черт возьми, он, наверное, мог бы с легкостью поднять меня за нос. Внезапно у меня во рту стало сухо, как в гребаной пустыне.

Почему он ходит без майки в середине дня?

— На тебе тоже нет штанов. Возможно, это хуже, чем без рубашки, — сказал он с насмешкой в голосе.

Моему переполненному похотью мозгу потребовалась секунда, чтобы понять, что я высказала свои мысли вслух. Мои щеки вспыхнули, когда он вторгся в мое пространство, мягко отталкивая от холодильника.

— Проголодалась, малышка? — спросил он, не дожидаясь ответа, прежде чем набрать полную охапку ингредиентов — его кожа туго натянулась на мускулистой спине. Татуировки колыхались при каждом его движении в завораживающем танце. Как они выглядели, когда он трахался?

Я покачала головой, пытаясь избавиться от похоти, оставшейся после видео с Кенджи.

— Кенджи и Калеб уже ушли из квартиры, так что ты остаешься со мной. Самое меньшее, что я могу сделать — это накормить тебя, — сказал Нико.

От улыбки, которую он бросил мне через плечо, захватывало дух. Это выглядело таким беззаботным. На грани невинности, что было полной противоположностью его телу. Покрытый татуировками и рельефными мышцами — мечта женщины.

— Может, чем-нибудь помочь?

Я сама удивилась этому вопросу, потому что хотела сказать: «Съешь меня?» Но мысль о том, что он меня покормит едой, а не своим членом, была такой милой. Я никогда не испытывала подобных чувств к доставщикам еды. Может, секрет был в том, что мужчина сам готовит?

— Конечно. Разбей пока, — сказал он, протягивая мне упаковку яиц.

— Тебе пришлось нянчиться со мной, пока двое других… — я искала ответы, разбивая яйца в металлическую миску. Я смотрела кулинарные каналы, так что знала, как это сделать.

Он достал разделочную доску и большой нож и умело принялся за болгарский перец и лук. Он двигался с такой точностью. Очевидно, ужин, который он приготовил прошлой ночью, не был случайностью. Нико действительно умел готовить.

— Калеб уехал на деловую встречу. Некоторые люди, которые были на вечеринке по случаю помолвки, связались с нами, — он подошел к плите и поставил большую сковороду на переднюю конфорку, прежде чем смазать ее оливковым маслом. Его глаза периодически перемещались в мою сторону, проверяя, что я делаю. — Деньги — это власть, и у нас в кармане много нью-йоркской элиты.

Я оживилась, услышав этот лакомый кусочек информации.

— Если дадите мне список, я смогу откопать полезную информацию. Держи, — небрежно сказала я, передавая миску с яйцами Нико. Моя рубашка задралась до бедер, когда я запрыгнула на прилавок рядом с местом, где он готовил. Свет на кухне отражался от слабых бледных линий моих шрамов.

Его взгляд на мгновение метнулся к ним, но он ничего не сказал. Вместо этого он схватил венчик и принялся за яйца в миске.

— Ты имеешь в виду, угрожает ли нам что-нибудь? — спросил он нейтральным тоном, слегка обходя тему. Напоминание о том, что, хоть с ним и легко общаться, он не доверял мне.

— Да, именно это, — сказала я со смешком, загипнотизированная быстрыми движениями его запястья. — Кто научил тебя готовить? — спросила я, решив перевести нас на более легкие темы для разговора. По крайней мере, мне так показалось, но его тело напряглось, а слова прозвучали натянуто, когда он ответил.

— Мама, — он вылил смесь на разогретую сковороду, не глядя на меня. — Она научила меня и моих сестер.

Его челюсть дернулась, как будто он не хотел упоминать ту часть, где говорилось о его сестрах. Меня пронзил укол печали. Хорошо, что у меня нет братьев и сестер. Беспокойство, которое я бы испытывала за них, довело бы меня до безумия, но иногда страстно желала, чтобы кто-то был рядом со мной и поддерживал.

— Как они отнеслись к тому, что ты ушел из Братвы?

— Я понятия не имею. Они вернулись в Санкт-Петербург. Я не разговаривал ни с кем из них больше десяти лет, — ответил он, снимая сковороду с огня, чтобы опытным движением перевернуть омлет.