Синдикат грехов (ЛП) - Маравилла Мэри

— Ты нарочно дразнишь меня, Кенджи? — спросила я, стараясь казаться надменной и невозмутимой. Полная противоположность тому, что я чувствовала. Я была чертовым проводом под напряжением, потоком хаоса и похоти с того момента, как Нико подошел ко мне возле бара.

Надеюсь, в этом гребаном душе есть насадка с сильным напором.

— Я бы никогда не стал дразнить тебя, Скар, — ответил он, когда в помещении раздался характерный звук расстегивающейся молнии. От холодного воздуха, ударившему по обнаженному позвоночнику, у меня пошли мурашки.

Он стянул мое платье с бедер.

Каждая унция сексуального напряжения покинула мое тело, когда атлас растекся лужицей у моих ног. Мои глаза зажмурились от потрясенного вздоха, который издал Кенджи при виде моего тела. Стыд закружился внутри от ощущения, как его палец проводит по отметинам и шрамам, покрывающим мои бедра.

— Какого хрена, Скар? — мои волосы встали дыбом от раздражения в его голосе. Этот единственный вопрос наполнил воздух напряжением.

Я слышала все это раньше. Отвращение к тому, как выглядело мое тело. Как иронично, что мое имя — напоминание об отметинах на коже.[2] Я нежеланное пятно.

— Ты должен был лишь расстегнуть молнию, Кенджи. Если не нравится, как они выглядят, тогда отвернись, — выпалила я. Мои пальцы сжались на прохладном мраморе, когда я подавила желание прикрыться.

— Скар, я не это имел в виду.

Я посмотрела в зеркало, готовая еще немного пожурить его, но у меня перехватило дыхание. Вместо этого у меня вырвался сдавленный вздох при виде Калеба, потягивающего янтарную жидкость из стакана. Демон, облаченный в приталенный костюм. Испачканные чернилами предплечья резко контрастировали с накрахмаленными рукавами парадной рубашки.

Он выглядел непринужденно, скрестив ноги. Плотный материал его брюк цвета оникса туго обтягивал мускулистые бедра. Я была бы дурой, если бы подумала, что он расслабился только потому, что прислонился к дверному косяку. Мой взгляд скользнул к его плечам. Он был напряжен. На лице — выражение холодной отстраненности и огненной ярости, и все это завернуто в замшелую упаковку.

Он поглощал меня.

Его внимание медленно путешествовало вниз по моему обнаженному телу, ощущаясь как физическое прикосновение. Я знала, что он увидит, когда его взгляд достигнет моей задницы. Две ягодицы в форме сердечка, из-под которых выглядывает киска, едва прикрытая черным кружевом. Если бы он провел кончиком пальца по промежности, то обнаружил бы, какой эффект они с Кенджи на меня оказывали.

До тех пор, пока Кенджи не увидел шрамы…

Я судорожно сглотнула, готовясь к шквалу оскорблений, которые, думала на меня обрушат, увидев изуродованную плоть. Не имело значения, сколько раз ты исцелялась. Можно принимать свое тело, но всегда есть моменты, после которых нужно перестроить свои стены и напомнить себе, что ты горячая сучка, чья ценность определяется не только внешностью.

У меня было предчувствие, что придется перестроиться после того, как Калеб сказал все, что вертелось у него на кончике языка.

Его голос был напряженным, когда он наконец заговорил.

— Кенджи насрать, как они выглядят. Его волнует, кто, блять, посмел к тебе так прикасаться. Итак… кто, черт возьми, сделал это с тобой? — спросил он. Его голос был смертельно спокоен, но сухожилия на его шее напряглись.

Это совсем не то, что я ожидала услышать. Я повернулась лицом к задумчивому ирландцу, наслаждаясь тем, как его внимание переключилось на напряженные соски, которые я не потрудилась прикрыть.

Кенджи пропищал рядом со мной.

— Да, я чертовски люблю шрамы. Кому нужны совершенства? Но мне не насрать, что они достались тебе не по доброй воле, — он схватил меня за подбородок, привлекая мое внимание к себе. От его игривого поведения не осталось и следа.

Хаос кружился в его глазах, напряженность возрастала с каждым словом.

— Если они не мертвы, надеюсь, ты все расскажешь мне, потому что я сдеру с них кожу за то, что они прикоснулись к тебе, — в его глазах собралась ярость, не позволяя поддерживать контакт.

Я оторвала взгляд, сосредоточившись на Калебе, ставящем свой стакан на стойку и подкрадывающемся ко мне, как хищник. Его палец прошелся по моей коже, обводя контур моей груди вниз, к верху трусиков. Он совсем чуть-чуть опустился, трогая розовый сморщенный затягивавшийся шрам из Токио.

Казалось, это было целую вечность назад.

Он поймал меня в ловушку, как муху, попавшую в паутину и ожидающую, когда ее сожрет паук. Я была не в силах отвести взгляд, когда он рисовал круги вокруг моих шрамов.

— Она не хрупкий цветок, Кенджи. Я уверен, она либо о них позаботилась, либо у нее есть план на их счет.

Я стала немного выше ростом. Я даже не осознавала, что замыкаюсь в себе, но Калеб это видел. Не знаю, что делать с этим осознанием. К счастью, он заговорил снова, прежде чем мой разум взорвался от его доброго жеста.

— Как это случилось? — спросил он, постукивая по моей коже.

— Драка на ножах, — честно ответила я, гадая, какой будет его реакция. Поверит ли он мне?

Его бровь вопросительно приподнялась, но он не стал развивать тему. Мне хотелось, чтобы он поднажал вместо того, чтобы задавать свой следующий вопрос.

Я наблюдала, как его губы приоткрылись, кончик языка высунулся наружу и провел по нижней губе.

— Что, если бы твой муж захотел раздеть женушку в первую совместную ночь? — жестоко спросил он, прерывая момент дружеского общения. Из-за его тона хотела ответить «дралась и убежала бы». Но моя испорченная часть надеялась, что я бы извивалась под ним.

— Только потому, что ты объявил меня своей женой, Каллахан, не значит, что я на самом деле буду ей, — бросила я в ответ, возмущенно скрещивая руки на груди.