Вдова аятоллы - де Вилье Жерар

— И ты даже сделала все, чтобы я не пришел.

Она посмотрела на него своим единственным голубым глазом с явным удивлением.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты хорошо знаешь, — проговорил Малко. — Меня поджидали на дороге.

Он рассказал ей о засаде, в которую попал, и она, побледнев, седа на постель.

— Клянусь, что я ничего не знала, — сказала она. — Они, наверное, подслушали на коммутаторе наш разговор. Они это делают со всеми. Но никогда...

По выражению глаз Малко она поняла, что он ей не верит. Открыв тогда ящик ночного столика, она достала свою золотую «беретту».

— Возьми, — сказала она просто. — Магазин заряжен, и патрон дослан.

Малко взял пистолет, проверил его и сунул себе за пояс. Шарнилар казалась искренней. Но это не давало ответов на все его вопросы...

— Ты знаешь, кто твой хозяин? — спросил он. — Макропулос. Владелец яхты «Ормуз».

— Да, — выдохнула она.

— Почему ты мне солгала? И передала документы, практически ничего не значащие?

— Я не могла поступить иначе. Они меня запугали.

— Кто?

— Иранцы. Особенно Кир Абали. Он мне говорил, что документы, которыми я обладаю, могут сильно навредить иранской революции, если попадут в руки «Большого Сатаны». Поэтому, мол, нужно сделать вид, что я уступаю американцам, и отдать нечто иное. Что за это они оставят меня в покое с моими деньгами...

Малко смотрел на нее, все еще не желая верить услышанному. Значит, ею манипулировали.

— А ты отдала им настоящие документы?

— Нет, — ответила она. — Я не сумасшедшая. Я только обещала никогда никому их не передавать. Я также призналась им, что с той карточкой, которую я тебе дала, ты не сможешь открыть сейф.

Внезапно убийство Джона Бёрча предстало в новом свете! Щепетильность Малко, предложившего не передавать в ЦРУ сфабрикованные и врученные ему через Шарнилар документы, грозила сорвать всю ирано-британскую затею. Если Джон Бёрч возьмет их назад, операция уйдет в песок, а если откажется, Малко заподозрит неладное! Значит, бизнесмена надо было убрать!

В дверь постучали. Шарнилар поднесла палец к губам.

— Да? — отозвалась она.

— Шарнилар, вы готовы? — спросил мужской голос.

— Я скоро, — сказала она.

— А почему ты приехала в Марбелью?

— Кир Абали предложил мне принять приглашение его друга. Он сказал, что им будет спокойнее, если какое-то время я побуду вдали от американцев.

Малко покачал головой, потрясенный такой доверчивостью.

— Они тебя убьют. Просто сейчас они пытаются подкупить людей в твоем банке, чтобы эти документы были уничтожены, когда ты умрешь. Ты находишься среди банды убийц. И это не те, о ком ты думаешь... Все это состряпали не иранцы, а англичане. Сегодня я единственный, кто это знает. Поэтому они сделают все, чтобы убрать меня до того, как я сумею выбраться отсюда.

Он рассказал ей о роли англичан и возможном содержании документов.

— Твой тесть был связным между англичанами и Хомейни. Он знал массу вещей, которые англичане не хотели бы ни в коем случае разгласить. Я попытаюсь захватить автомобиль и добраться до Марбельи. Ты не хочешь уехать со мной?

Шарнилар покачала головой.

— Тебе не удастся. Железные ворота на дороге к вилле закрываются электроникой. Но ты можешь отсюда позвонить. Вот аппарат.

Она показала на кнопочный телефон.

— А разве все разговоры не прослушиваются?

— Только звонки извне. Но не идущие отсюда. Ты набираешь ноль и автоматически получаешь линию.

— Отсюда можно позвонить в США?

— В любое место в мире. Куда ты хочешь звонить?

— В Вашингтон, — сказал Малко. — На тот случай, если со мной что-то произойдет. Потом мы попытаемся бежать через лес.

— Нет, — проговорила Шарнилар. — Я боюсь. Я верю всему, что ты рассказал. И попытаюсь вырваться от этих людей, как только станет возможным. Но я не хочу затевать с ними войну.

— Тебя убьют в любом случае.

Она пожала плечами.

— Думаю, что здесь ты ошибаешься. Я сейчас пойду пройдусь в гостиную. Тем временем попытайся дозвониться. Потом я вернусь и расскажу, что происходит. Я закрою тебя на ключ.

— Хорошо, — сказал Малко. — Но будь осторожна.

Она закончила одеваться, надела пиджак и шелковые брюки и обняла его.

— Я так счастлива тебя видеть, — прошептала она. — Боже мой, я никак не могу прийти в себя от того, что ты мне рассказал...

Она вышла, и Малко услышал, как повернулся ключ в замке. У него покалывало сердце, когда он думал о том, что целиком находится в руках Шарнилар. Но нельзя было терять ни минуты. Он бросился к телефону.

Время тянулось нестерпимо долго. Малко потребовал лось пять попыток, чтобы связаться с ЦРУ в Лэнгли. Ему ответили, что Рональд Фитцпатрик находится на совещании и что его нельзя беспокоить!

— Позвоните через час, — посоветовала секретарша.

Малко взорвался.

— Вызовите его с совещания, — сказал он. — Если я не поговорю с ним сейчас, он будет жалеть об этом всю жизнь...

Он говорил с таким гневом, что секретарша уступила и послала кого-то за директором по оперативным вопросам. Малко с бьющимся сердцем считал секунды, вслушиваясь в потрескивание на линии и опасаясь, что в любой момент связь может прерваться.

Наконец он услышал голос ирландца.

— Черт возьми, Малко. Что произошло? Генеральный директор был разъярен. Я должен был придумать причину. Ты не мог подождать?

— Нет, — ответил Малко. — Присядьте и запишите.

Он стал рассказывать, объясняя американцу все дело Шарнилар. Тот прерывал подчас его разоблачения короткими междометиями, но ни на минуту не ставя услышанное под сомнение. Когда Малко закончил, американец сказал:

— Я тотчас же предупрежу нашу резидентуру в Мадриде. Пусть они свяжутся с испанской полицией, чтобы вызволить вас.

— За это время меня могут разрезать на куски, — сказал Малко. — Попытаюсь выпутаться сам. Но если со мной случится несчастье, то я не хотел бы, чтобы мои заслуги были забыты будущими поколениями.

— Какие мерзавцы эти англичане! — воскликнул Рональд Фитцпатрик. — Мне не терпится заполучить эти бумаги...

— Мне тоже, — сказал Малко. — Но это программа не для сегодняшнего дня. Я даже не знаю, сможем ли мы их добыть вообще когда-нибудь. Это зависит от Шарнилар. И от того, останусь ли я в живых.

— Послушайте, — сказал Рональд Фитцпатрик. — Выбирайтесь из этого гнезда и позвоните мне. Как только вы дадите мне зеленый свет, я направлю к вам для начала ваших друзей Криса и Милтона. Если понадобится еще, пришлю и других. Я информирую генерального. Никто больше в «Компании» не будет ничего знать. И любая утечка в сторону «кузенов» исключается. Но ради бога, будьте осторожны! Вызовите местную полицию, раз уж у вас есть телефон.

— Они не приедут, — сказал Малко. — Здесь уже арабский мир. Миллиардеры могут делать у себя все, что им заблагорассудится. Во всяком случае, если у меня тут возникнут проблемы, вспомните, что я хочу получить место на Арлингтонском кладбище на солнечной стороне.

— Заткнитесь! — взорвался американец. — Это вы будете меня хоронить! Но скажите госпоже Хасани, что я отдам все что угодно за эти документы.

— Об этом позднее, — сказал Малко.

Он повесил трубку и прислушался. Ничего подозрительного. Он стал взвешивать все «за» и «против»... Если он вызовет гражданскую гвардию, оттуда позвонят в резиденцию Макропулоса и начнут задавать вопросы хозяину. У того будет достаточно времени, чтобы ликвидировать Малко до их прибытия. Он надеялся только на Шарнилар...

Минут через двадцать в замке повернулся ключ. Шарнилар вошла, запыхавшись, закрыла за собой дверь и прислонилась к косяку.

— Боже мой, — сказала она. — Повсюду я видела вооруженных людей. Нам сказали, что в усадьбу проникли грабители и охрана их ищет. Все подъезды блокированы. Ты говорил с Вашингтоном?

— Да, — сказал Малко, — но это не решает ближайших проблем... Если я возьму машину вместе с тобой?