Вы хотели войны? Вы ее получите! - Сергей Дышев

– И что же, никакого просвета? – спросил Иван.

– Никакого, – просто ответила Лена.

– Вот вы священник, да? – спросила Ольга. – А есть какие-то молитвы, заговоры, чтобы снять зависимость?

– Есть и молитвы, есть и намоленные иконы. Но ничто не поможет, если не будете верить в свои силы. Ведь Бог помогает тем, кто сам в себе побеждает дьявольское искушение. Что такое наркотик? Это яд, созданный дьяволом для того, чтобы вселиться в души людские. И люди сами по своей воле создают себе ад на земле. А ведь это тяжкий грех, и после жизни дорога только туда... Вы поймите, ведь там нет света, там вечный мрак...

Тень пробежала по лицу Ольги.

– И как же они там живут?

– Они даже не существуют...

– Они там жарятся, и им все время больно?

– Не знаю... Но каждому воздастся по делам его.

– Плохой ваш бог, если я ничего плохого не сделала, а вы меня уже в ад посылаете...

– Глупая ты, – вздохнул Сергий. – Ты в ад уже на этом свете попала... И детей никогда не родишь, если не завяжешь. А если родишь, то уроды будут, и если у них на то хватит ума и разума, будут проклинать тебя до гробовой доски.

Оля встала, зябко передернула плечами и молча вышла в коридор.

У Лены вдруг выпали из рук фотографии, которые она собиралась спрятать в тумбочку.

Родин заметил:

– Избавься от них. Они тянут тебя назад, не выпускают из круга.

– Потом, потом, – пробормотала Лена, поспешно подняв снимки с пола.

Оля вернулась, застыв на пороге палаты.

– Отец Сергий, – вдруг робко попросила Оля. – А вы можете помолиться за нас?

– Я помолюсь за вас, – Конюхов встал. – Но дайте мне и, прежде всего, себе слово, обещание, клятву, как угодно это можно назвать, что сами, своими силами сможете победить в себе эту болезнь. И героиновый дьявол вас не искусит. Верите и верьте.

Он перекрестил обеих девушек, а Родин, опять почувствовав себя партийным функционером, сказал:

– Девчонки, вы обязательно поправитесь, не надо грустить, все у вас будет хорошо, выйдете замуж. Берегите себя...

– Я бы этого Игореню на куски порвал, – сказал Конюхов, когда они вышли в коридор.

– Порвешь, – кивнул Иван. – Представится возможность. Я номер его машины на снимке запомнил. Пробьем по базе ГИБДД... Пошли попрощаемся с главврачом.

Они зашли в кабинет, его хозяин, уже с очками на носу, что-то записывал в рабочем блокноте.

– Пообщались с ребятами? – положив ручку, спросил он. – Мы рады гостям, сами понимаете, тут у нас, по понятным причинам, ограниченное общение с внешним миром. И когда их отрываешь от наркозависимой среды, проводишь курс лечения, они просто преображаются. Они же, по сути, еще дети... Вот, хотите посмотреть их рисунки?

Врач достал объемную папку, стал раскладывать нарисованные картинки.

– Вот посмотрите, на этих рисунках видна неприкрыто тема смерти: черепа, скелеты, пауки, какие-то монстры, кресты, темные силуэты, все в мрачных тонах, преобладает черный цвет. В первые десять дней, как поступали к нам, ребята, просили нарисовать их то, на душе лежит.

– Непросто вам... – посочувствовал Родин.

– А вот теперь другие рисунки. И рисовали их все те же ребята, но спустя три месяца. Вот посмотрите: как будто у девчонок и мальчишек окно в светлый мир открылось. Солнце, небо, цветы, веселые клоуны, разноцветные домики, смешные рожицы... И это спустя три месяца полностью преображаются ребята. Конечно, мы не обольщаемся, у нас здесь искусственный рафинированный мир, в котором дети оторваны от среды, от общества, в которое все равно придется возвращаться...

– И многие опять садятся на иглу? – спросил Конюхов.

– Многие, – вздохнул главврач. – Больше половины. Самое страшное, и что мы не можем изменить, им некуда возвратиться, как в свой круг знакомых, друзей, в свою тусовку, где правила и нормы жизни все так же неизменимы... Если пьют – то все вместе, если колются, то вместе, да еще одной заразной иглой, и находят сотню причин для этого, и успокаивая себя, что завяжу в любой момент... Но уже не завяжешь. Три-четыре года – и в могилу.

– Ну, и что делать? – задал никчемный, как болтающаяся на просушке тряпка, вопрос Иван.

– Для начала полностью перекрыть каналы поступления наркотиков. Но это, увы, уже несбыточные иллюзии. Время упущено.

Попрощавшись с главным врачом, Иван и Конюхов вышли на улицу. Ребята их ждали.

– Ну, как впечатление? – спросил Родин.

– Жуткое, – отозвался Вздохов. – Особенно в блоке, где содержат наркоманов и больных СПИДом. Живые покойники, пять пацанов от одного шприца заразились. Глаза дохлые, глотки пересохшие, сипят, страшно смотреть.

– Удалось что нарыть?

– Есть кое-что, – ответил Бессчетнов.

– Давай тогда, Саша, собери все наводки, будем отрабатывать, выходить на поставщиков... Поставить бы всех этих поставщиков во чисто поле, в колонны, и с пулемета «максимки» порубать, как капусту... Ну, все, ребята, давай, по машинам.

«Подсудимый» фальши не замечал и не пытался делать замечания

Сев в автомобиль, Иван открыл бортовой ноутбук, ввел номер красного «Нисана» в базу. Высветился «Смердин Игорь Мартинович» и фотография из водительских прав.

– Вот он, твой голубчик, которого ты хотел порвать, – Иван повернулся к Конюхову, который сидел на заднем сиденье. – И адрес имеется: Большая Академическая, дом 46. Квартира указана. Даже телефон.

– Поехали, зачем богоугодное дело откладывать? – согласился Конюхов.

Возле дома Смердина остановились.

– Где наш левый телефон? – спросил Иван.

Вздохов протянул ему мобильник.

– Ой, нет, это правый.

Он вытащил из сумки другой телефон. Родин набрал номер.

– Игорь Мартинович? Здравствуйте, ваш телефон дала нам Лена, ваша знакомая. Она просила передать вам записку, – после паузы собеседника Родин продолжил мягко, но настойчиво. – Я, думаю, вам не стоит отказываться. Я жду возле вашего подъезда... – Иван выключил телефон, объявил: – Сейчас придет. Значит, на заднее сиденье его, наручники и в лес.

Смердин появился минут через десять: все же любопытство пересилило.

Иван поздоровался с ним за руку, предложил сесть в машину:

– Да не бойтесь! – успокоил он, видя, что парень заколебался.

– А я и не боюсь, – с вызовом ответил Игорь.

Он вслед за Иваном сел на заднее сиденье, и тут черт знает откуда свалился Вздохов, подпер Смердина с другой стороны сиденья, и пока тот собирался возмутиться, ловко и аккуратно замкнул на его руках «браслеты». Пленник дернулся было между крепкими мужиками, но Вздохов пресек:

– Сиди тихо, а то пальцы рук переломаю.

Смердин лихорадочно завертел головой, пытаясь понять, как выкрутиться из этой идиоткой ситуации: только что сидел на кухне, пил чай с малиновым вареньем, и тут невесть откуда взявшиеся жлобы развели его как последнего лоха.

– Где эта дурацкая записка? Куда вы меня везете?

– В лес, – пояснил Иван, как само собой разумеющееся.

– Зачем в лес? – надрывно крикнул Игорь.

– По дрова, – отозвался с переднего сиденья Корытов. – Труп-то сжечь надо.

– Какой еще труп?! – взвизгнул Игорь.

– Не суетись, – успокоил Корытов. – Сейчас покажем.

– Кто вы такие, чего от меня хотите? – вновь задергался Смердин.

Иван, изобразив лица выражение, «палач – он и есть палач», процедил могильным голосом:

– Лена покончила с собой! Из-за тебя, ублюдок. Она оставила предсмертную записку, в которой рассказала, как ты ее совратил и посадил на иглу.

– Это неправда!

– Это будут твои последние слова, – равнодушно подытожил Иван. – В лес его!

– Что вы хотите от меня? – заныл Игорь, с ужасом ощутив своим вдруг уменьшившимся сердечком, что вот так вот внезапно пришла пора расплачиваться за все свои гадкие дела.

– Говори адрес, где брал наркоту для Лены, может, прощу, – продолжал Иван исполнять свою роль прокурора-палача. Не сильно и старался, потому как единственный «подсудимый» фальши не замечал, да и вряд ли пытался бы делать замечания.

– Я не помню, – почуяв надежду на спасение, тоскливо соврал Игорь. Может, покуражатся, да и отпустят. Неизвестно, что было хуже: сдавать адреса и явки наркоторговцев или сейчас вот тихо закончить жизнь под березками. Система за измену карала безжалостно. Приговоренного «втыкали» в ведро с цементом, везли к ближайшей реке или водоему. По пути предатель намертво застывал, как кактус в горшке. И бывшие коллеги по цеху собственноручно отправляли его в последний путь. Усовершенствованный сицилийский вариант. Вся это жуткая процедура снималась на видеокамеру и потом демонстрировалась «пешкам» в воспитательно-профилактических целях.

– В лес! – повторил Иван.

– Ну, хорошо, я скажу, – решил побороться за жизнь Игорь. – Только...

Иван перебил:

– Ты приведешь нас в адрес и сам позвонишь.

– Вы кто – милиция? – все хотел выяснить Смердин.

– Хуже... – ответил Иван.