Рыцарский долг - Александр Трубников

Справа и слева от Жака раздалась громкая ругань – так де Мерлан и Недобитый Скальд, каждый на свой манер, выражали свое отношение к происходящему.

– Обманули, нехристи! – рычал достославный арденнец. – Ухо даю на отсечение, что этот их командир на осаде христианских крепостей собаку съел. Теперь, пока арбалетчики снова изготовятся к стрельбе…

– Где моя булава? – вторя приятелю, ревел, словно раненый буйвол, рыцарь из Гента. – Сейчас я спущусь вниз, и будем их валить!

– Побереги свои силы для более достойного противника! – остановил его Сен-Жермен. – С этой атакой справятся и сержанты, а до захода солнца еще далеко и, бог знает, какие хитрости еще имеются в арсенале этого аксакала.

Недовольно ворча, Недобитый Скальд возвратил булаву на пояс и продолжил наблюдать за тем, что происходит на поле боя. Рассыпавшиеся по ущелью как горох вражеские пехотинцы теперь во весь дух неслись обратно, под защиту скал и камней, а мусульманские всадники, не дожидаясь, пока арбалетчики вновь приготовятся к бою, на полном скаку пересекли опасное пространство и обрушились на сержантов, защищающих проход. Однако лобовая атака, как и следовало ожидать, не принесла врагу никакого результата. Сержанты, упершись ногами в землю, не дрогнув, встретили коней на щит, так что строй даже не прогнулся. Мечи и дротики мусульман также не причинили вреда: благодаря тяжелым доспехам, франки ощущали вражеские удары и уколы не сильнее, чем комариные укусы.

Но сарацины были опытными воинами. Они быстро сменили тактику. Держась в мертвой зоне, всадники закрутили карусель – метали дротики, целясь в щели между щитами и в незащищенные места, затем отходили назад, освобождая место для следующих.

Пока сержанты отражали атаку, а арбалетчики, вставив в пазы рычаги – козьи ноги, взводили тугие тетивы и вкладывали стрелы в желоба, со стороны сарацинского лагеря появился следующий конный отряд. На этот раз арбалетчики были наготове и встретили всадников прицельным огнем. Несколько сарацин с криками покатились по земле, остальные стали двигаться зигзагами. Жак чуть не присел, снова услышав с обеих сторон громовые богохульства. Повторяя предыдущий маневр, едва арбалетчики сделали залп, через опасное пространство ринулась еще одна конная группа.

– Эдак они подтянут человек сто, и нам придется всем становиться в строй или идти в контратаку, – угомонив рвущихся в бой рыцарей, произнес Сен-Жермен. – Сейчас я дам приказ арбалетчикам разделиться и стрелять по очереди.

– А толку? – покачал головой де Мерлан. – Одним болтом семерых, как ни старайся, не уложить. Большая часть все равно прорвется. Арбалет – не оружие быстрого боя. – Вдруг по лицу арденнца пробежало озарение. – Есть у меня одна идея. Слушай, Чормаган!..

Робер наклонился вниз, туда, где Чормаган-нойон формировал отряд, собираясь возглавить вылазку. Хмуро глядя на то, что происходит вокруг, он внимательно выслушал де Мерлана, но, как только понял, чего именно хочет рыцарь, лицо монгола сразу же расплылось в улыбке. По команде Чормагана монгольские нукеры достали луки и стрелы и замерли в ожидании приказа. Едва очередной отряд бросился на прорыв, Робер взмахнул рукой, и в воздух взмыла, заслоняя небо, целая туча стрел. Монголы стреляли навесом прямо поверх каменного выступа, ухитряясь сделать подряд, почти без паузы пять или шесть выстрелов. Сарацины, уже находившиеся на полпути до укрытия, угодили под смертоносный град. Обстрел оказался настолько эффективным, что в мертвую зону добрались только двое.

Штурм захлебнулся. Не получив подкрепления и не пробив ряды защитников, сарацины россыпью, бросая коней из стороны в сторону, словно раненые зайцы, бросились назад. Но теперь арбалетчики смогли продемонстрировать все свое умение, и три сотни шагов, отделяющие отступающих врагов от укрытия, преодолела едва половина. Дно ущелья было усеяно телами и трупами коней. Уцелевшие скакуны, шарахаясь из стороны в строну и натыкаясь на убитых и раненых, пытались выбраться на свободное пространство. Мусульмане подзывали их гортанными криками. Вскоре кони вернулись в свой лагерь, и только одна серая в яблоках кобыла, повод которой обмотался вокруг руки убитого хозяина, обреченно ржала и дергалась, стараясь освободиться из ловушки.

– Никому не стрелять! – громыхнул Сен-Жермен. – Старшина арбалетчиков, взмахни над головой оружием, подай им знак. Пусть без опаски забирают убитых и раненых.

Через некоторое время из укрытия ползком вылезли несколько человек. Прикрываясь щитами, они стали с помощью крюков оттягивать ближайшие к ним тела. Поняв, что их никто не собирается убивать, мусульмане успокоились и засновали между камней, быстро очищая площадку. Сарацины оценили благородство противника. Старый эмир выехал из укрытия, поклонился в сторону сверкающих на солнце шлемов, выражая благодарность, и сделал молитвенный жест, словно умывался воздухом.

– Кого-то мне этот аксакал напоминает, – буркнул Недобитый Скальд. – Слушай, сир де Барн, не иначе как это Салех аль-Гази!

– Старый змей, – кивнул тевтонец. – Этот в набегах на христианские поселения зубы стер и нас живыми не пропустит. С другой стороны, тоже неплохо. Вновь назначенный граф Яффы за его голову уже и награду объявил – триста сарацинских безантов.

– Не порадовал ты меня, приятель, – ухмыльнулся Робер, но ухмылка его на сей раз вышла довольно кислой. – Стало быть, как говорил мой покойный дядюшка Гуго, граф де Ретель, не прорыв нам светит, а от мертвого осла уши. Если вы не против, мессир, – обернулся он к приору, – мы с Жаком отправимся к наблюдателям, что поставлены с тыла. Чует мое сердце – еще до заката и с той стороны тоже гости пожалуют. Составишь нам компанию, Скальд?

– Чуть попозже, если ты не возражаешь, – напуская на себя загадочный вид, ответил гигант. – Тут у меня одна мысль появилась, хочу с мессиром ее обсудить…

Спускаясь к ручью, чтобы утолить жажду, Жак с Робером столкнулись с мастером Григом. Киликиец, вооружившись тяжелым охотничьим ножом, старательно резал приклад своего арбалета.

– Что, решил приклад укоротить? – ехидно поинтересовался Робер.

– Нет, сир рыцарь, – мастер Григ так увлекся своим делом, что не заметил в словах арденнца подвоха, – отмечаю свои успехи. – Он гордо продемонстрировал приклад из вишневого дерева, на котором белело три свежих зарубки.

– Смотри, уважаемый мэтр, к концу дня на прикладе лака не останется, – ухмыльнулся рыцарь, – надеюсь, что хоть одна из зарубок означает сарацина, а не его коня…

Мастер Григ, поняв, наконец, что над ним откровенно подтрунивают, возмущенно вскинулся, чтобы достойно ответить шутнику, но приятели предпочли оставить поле боя и исчезли между скал.

Низко склонившись над небольшим углублением, Жак наполнял свою флягу, в то время как Робер хмуро сотрясал своей походной посудой, сделанной из небольшой тыквы, пытаясь извлечь из нее последние капли вина.

– Эх, зря я так с нашим вольным каменщиком, – вздохнул достославный арденнец, так и не добившись успеха в извлечении из сосуда вина, и обреченно поглядывал на воду. – Если мне не изменяет нюх, у него, похоже, в обозе остался еще бочонок этой шотландской дряни. Пить ее – испытание, сравнимое разве что с Божьим судом, когда подозреваемому вливают в глотку кипящее масло, зато действие от одного глотка посильнее, чем от целого кувшина бургундского…

Не вслушиваясь в жалобы приятеля, Жак поднял глаза вверх.

– Погляди, Робер, небо затягивают грозовые тучи, и парит так, что не продохнуть. Чует мое сердце, ближе к вечеру начнется сильная гроза, – произнес он, оглядывая небо внимательным взглядом земледельца. – Скоро, похоже, воды будет здесь столько, что и фляга не понадобится – подставляй рот да пей…

Забрав убитых и раненых, сарацины, то ли ожидая подкрепления, то ли готовя очередную каверзу, сидели за своими скалами тихо как мыши.

– Неплохо было бы взглянуть, что они там затевают, – произнес Сен-Жермен, спустившись с Недобитым Скальдом в скальную нишу, где рыцари и монголы готовили к бою коней.

– Наши союзники уже предприняли определенные шаги, – обрадованно доложил Робер. – Чормаган сказал, что он отправил наверх Атлана.

– А что, у этого Атлана крылья как у ангела, и он умеет летать? – искренне изумился Недобитый Скальд.

– Нет, – покачал головой арденнец. – Летать он точно не умеет. Но Чормаган сказал, он может двигаться по отвесным стенам.

Робер показал рукой куда-то наверх, и взгляды присутствующих обратились к отвесной стене ущелья. Там, почти на самом верху, распластавшись по стене и перебирая руками, словно паук, спускался вниз монгольский нукер. Вскоре монгол спустился на землю и теперь стоял перед предводителями отряда, обтирая ладони, каждая размером с добрую лопату, об не стиранные от роду шаровары.