Рождение автомобиля - Леонид Сапожников

– И они забирали?

– Да. Штук двести в день, а то бы нам всех стадионов города не хватило. Но вы представляете, каково автолюбителю ехать по зимней скользкой трассе на машине, к которой он не привык? Это же очень рискованно!..

Я подумал: а ведь среди покупателей, хлебнувших лиха из-за башмаков, вполне мог быть грузчик, который хладнокровно сбрасывал их с платформы. Или его родственник. Или его друг. Это лишь кажется, что брак и халтура могут сойти безнаказанно: они возвращаются к бракоделу в ином, неожиданном обличье.

– Ха! – ухмыльнется тот горе-грузчик.– Ни я, ни родня не ездим на «Запорожцах»! Лично я собираюсь купить «Жигули»!

Но разоренные им платформы завтра прибудут на ВАЗ и точно так же, как на «Коммунаре», не смогут взять груз. «Жигули» будут томиться под открытым небом, и когда наш «герой» наконец их получит, возмущению его не будет границ:

– Машина новая, а снизу ржавчина!..

Пусть он вообще не сядет за руль – все равно будет наказан. Придет, скажем, вырывать зуб, а хирург будет усталый и раздраженный: гнал из Запорожья машину и до сих пор не пришел в себя...

Все мы друг другу служим, и если я породил брак, он ко мне вернется. Это объективный закон. Гена предложил назвать его «законом бумеранга».

ВСЕ ПРОФЕССИИ ВАЖНЫ

«Я ДЕЛАЮ АВТОМОБИЛИ»,– может с полным правом сказать каждый из двадцати тысяч работников «Коммунара». И если любит свое дело, добавит мысленно или вслух: «Моя работа очень важная».

Энергичный начальник железнодорожного цеха совершенно уверен, что на нем и на его людях держится весь завод:

– Мы – его начало и конец. Вы только вдумайтесь: получаем и разгружаем в год восемь тысяч вагонов! А грузим и отправляем тринадцать тысяч! Каково?

– Впечатляет. Но странно: отправляете больше, чем получаете.

– Ничего удивительного. Получаем ведь все тяжелое – сталь, например,– а вывозим сравнительно легкие автомобили...

– Железнодорожники и снабженцы обеспечивают завод материалами. А мы – здоровыми работниками,– говорят медики «Коммунара».

И действительно: не сделай они элементарных прививок, цеха в разгар гриппа работали бы вполсилы, а главный конвейер – тот вообще бы остановился...

Гордость медицинской службы и всех автозавод-цев – небольшое серое здание возле Дома культуры.

– Вы там не были? Обязательно сходите! – посоветовали мне в парткоме.

Я вошел в зал опроса, сел за дисплей, и на экране появился текст:

«Беспокоит ли Вас: повышенная раздражительность, вспыльчивость? Неустойчивое настроение или плаксивость? Рассеянность и забывчивость? Бессонница?»

Нажатием кнопки я сообщил свой ответ. Моментально зажглись новые вопросы. ЭВМ хотела знать, чем я болел в детстве, интересовалась подробностями моего самочувствия, аппетитом...

Это не фантазия на тему «Поликлиника будущего», а обыденная для коммунаровцев сценка. Так встречает пациентов компьютер АЦМД – автоматизированного центра медицинской диагностики.

Раньше человек, который устраивался на завод, должен был идти в поликлинику и тратить на обход кабинетов несколько дней. А теперь, когда обследование автоматизировано, достаточно нескольких часов. Назавтра он уже может приступить к работе (если, конечно, признан годным к ней).

– Получается ощутимый выигрыш рабочего времени,– сказал мне руководитель АЦМД Владимир Каменев.– Уже только это дает нам право называть себя автомобилестроителями.

Но основные посетители центра – те, кто уже работает на заводе. Всех, от конструктора до вахтера, приглашают сюда для осмотра каждый год. Не грозит ли человеку заболевание, о котором он еще не подозревает? С помощью ЭВМ врачи быстро и точно оценивают состояние его здоровья.

– Теми, у кого обнаружено заболевание, занимается заводская поликлиника. А здоровых лечит наш центр,– говорит Каменев.

– Я не ослышался? Лечите здоровых?

– Я имею в виду не лекарства. Мы прописываем пациенту активный отдых, дозированные физические нагрузки. С нашими рекомендациями он едет не в аптеку, а на стадион «Запорожец», где сможет распрощаться, например, с лишним весом.

– «На Геракла быть похожим вам поможет „Запорожец“,– невольно переиначиваю я стишки, увиденные в заводской столовой.

– Может, кто-то и станет похож,– улыбается в бороду Владимир.– Но наша цель другая: сделать здоровье человека надежным.

Шестьдесят сотрудников в этом центре. Все молодые, все в белых халатах, и работа у них неразделима. А профессии разные: врачи, электронщики, программисты, медсестры, лаборанты, санитарки, операторы ЭВМ...

Если столько профессий в небольшом коллективе, то сколько же на всем заводе?

– С полтысячи наберется,– сказали в отделе кадров.– Если нужна точная цифра, зайдите завтра.

Зайти за цифрой я не смог. Но ничего, обойдемся. Ведь главное нам известно: автозаводу нужны мастера самых разных профессий.

Вернувшись домой, я решил удивить Страстного Ремонтника и стал называть некоторые из них:

– Машинист тепловоза...

– Шутишь, папа?

– Ни капли. У «Коммунара» несколько своих тепловозов, которые ездят между станцией Запорожье и заводом. Тяжелые грузы они доставляют прямо в цеха.

– А-а-а...

– Инструктор-методист производственной гимнастики.

– Тоже нужная профессия!

– Библиотекарь, выдающий научно-техническую литературу, нужен?

– Конечно.

– А переводчики?

– Они зачем?

– Ну, как же! Завод продает автомобили в другие страны. Надо переводить письма, договоры, техническую документацию...

– А, тогда ясно.

Так мы добрались до педагога-организатора – Татьяны Викторовны. В ее нужности Страстный Ремонтник не усомнился. Спросил только:

– Она тоже автомобилестроитель? – Еще какой! – ответил я.

«НАЙТИ БЫЧКОВУ СЛАВНУЮ ДЕВУШКУ»

Больше ста «малолеток» у Татьяны Викторовны. Очень разных. Есть славные ребята, а есть и такие, о которых без вздоха не говорят. О Володе Бычкове (фамилию я изменил) мастер отзывается: «Далеко не сахар», а в тот день выражался крепче: «Вот негодяй!»

Шел Бычков к конвейеру через цех окраски. На ходу нажал красивую кнопку – «просто так» – и отключил какую-то важную систему. Хорошо, что заметили и сразу включили опять. Но в сборочном Володе влетело.

Начальство сказало ему суровые и правильные слова. Припомнило случай, когда он ни с того ни с сего зажег возле конвейера ватку, смоченную бензином. Бычков слушал спокойно.

А Татьяна Викторовна ничего не сказала, только с грустной улыбкой качала головой. И Володя, опустив глаза, стал изучать пол в ее кабинете, как будто искал отверстие, чтобы провалиться...

Я с ним беседовал и узнал, что отец у него парикмахер, а Володя брать ножницы не захотел: «У меня от одеколона эта самая... аллергия». Пошел на «Коммунар», потому что от дома близко. И не очень смотрят на характеристику.

Я спросил:

– Она у тебя неважная? А почему?

– Ну, дрался. Разное было...

Постеснялся Бычков сказать, что пришел на завод с отсрочкой приговора. И что есть у него на ближайшие два года два пути: честно жить и работать или – тюрьма...

На восьмом посту он многое освоил: и подлокотники ставил, и обивку дверей. Сейчас поручили педаль сцепления. Средний заработок – сто девяносто. Но девушка, с которой гуляет, советует уходить: «У тебя,– говорит,– руки в мозолях».

– Ну и что же тут такого? Настоящая мужская рука.

– Ей не нравится.

– Она, случайно, не маникюрщица? Бычков усмехается:

– Поваром она будет.

А кем, каким будет Бычков? Для автомобильной промышленности это мелкий вопрос: не он, так другой установит педаль сцепления на «Запорожец». Но для того и работает в сборочном Татьяна Викторовна, чтобы за педалями не потерять человека.

– Девушку бы ему хорошую, и я была бы спокойна.

– Но не станете же вы,– спрашиваю,– ее искать?

– А почему бы нет? Смогу – найду. С этой Томочкой-поварихой пропадет он...

Телефонный звонок.

– Татьяна Викторовна, меня уволили уже или нет?

– Приходи, поговорим.

– А... ничего?

– Боишься?

– Да не, я так... Сейчас буду...

Это еще один «далеко не сахар» – шестнадцатилетний Олег Романюк. Надоела операция, захотел на новую. Мастер сказал: «Потерпи пару дней. Сейчас некем тебя заменить». Романюк ждать не стал – просто не вышел на работу. Прогулял целую неделю. Из-за него бригада премию потеряла – рублей пятьдесят каждый. Олег это хорошо понимает. Прошмыгнул к Татьяне Викторовне, как заяц, аж запыхался – робеет попасться ребятам на глаза.

Олег,– сказал я,– дома тебя тоже не было всю неделю. Какая причина?

– Вы мою маму еще не знаете, как она бьет...

– Но ведь за дело?

– Вообще-то да, но не такими мерами надо воспитывать...

– Во, грамотный! – восхищается Татьяна Викторовна.– Все понимаешь! Кроме того, что конвейер – не песочница в детском саду: хочу – играю, не хочу – потопал себе... Вот ты футболист. С поля ушел бы без замены?