Служанка колдуна (СИ) - Мор Дэлия

Карфакс выдохнул, и земля у меня под ногами перестала дрожать. Монк неожиданно получил помилование. Обидное, кстати. Так старался очернить самозванца, а вместо этого был послан в бездну. Проигнорирован, как говорила начитанная Бель. Колдун решил не обращать на него внимания.

- А что делать мне?

- Что? – Карфакс поморщился и склонил голову на бок.

- Как мне быть? Вся округа в курсе, что я живу в замке. Отец прав, Адель и Клара не оставят нашу семью в покое. Даже когда разговоры в городе утихнут, в деревне только расцветут…

- Тебе тоже должно быть плевать, - оборвал колдун. – Не понимаю, откуда у деревенских столько мнительности, но обвинения в твой адрес яйца выеденного не стоят. Лучше меня знаешь, что до сих пор невинна. Я не прикасался к тебе! И никому другому не позволил бы.

Я знала, но Кларе этого не объяснить. Нельзя даже сравнивать то, что позволено лорду и то, что позволено мне. Городские погудят: «Ах, Альберт Мюррей убийца», и проглотят. Всё равно толпой к нему выстроятся и будут заискивающе заглядывать в глаза. Ждать милости, надеяться, что из хозяйских сундуков им перепадёт немного золота. Да господин Монк вообще мог рассказать, что угодно. Придумать убиенных младенцев, задушенных любовниц, городские бровью не повели бы.

- А мне любой мелочи достаточно, - тихо сказала я. – Косого взгляда, неудачной шутки. И всё. Клеймо гулящей девки уже стоит, не стереть. И ведь есть немного правды…

- Какой? – вспылил колдун, а я не заметила. Не остановилась. Стыд подхлёстывал, стоило вспомнить то, что между нами было. Я уже слышала противный голос Клары. Квакающий, как у лягушки. «Чего позволила-то господину? Срам какой! До койки чуть-чуть осталось». И вслед за ней упрёк отца. Его брошенное в сердцах: «Юбки поднимет и вперёд». – Мери, говори! Какой правды?

- Обычной, - разозлилась я. – Вы меня в замке по углам обжимаете, с поцелуями лезете, а жениться не собираетесь. Вот вам и дурная слава. Шлюха и есть. Подстилка!

Голос зазвенел, слёзы из глаз брызнули. От меня тоже воздух задрожал. Магия вышла из груди и вернулась обратно жгучей болью. Всё правильно сказала, но зачем? Кого упрекнула? Как посмела-то?

- С чего ты взяла, - тихо спросил колдун, - что я не собирался на тебе жениться?  

Я дышать перестала. С трудом подняла взгляд и вытерла рукавом мокрые от слёз щёки. Карфакс хмурился.

- Мери, мы с тобой последние колдуны. На ком ещё мне жениться?

- Уж точно не на мне.

Так я тоже не хотела отвечать. Не знаю, почему ляпнула. Объяснить нужно было очень многое, но я не успела.

Карфакс повернулся спиной и пошёл в замок. Я за ним. А вслед за мной качнулось душным облаком всё то, что мы здесь друг другу наговорили. 

Анабель

Утром посыльный от Гензеля отдал наши с Мери платья. Я как безумная всю ночь просматривала окрестности замка и, когда заметила одинокую фигуру мужчины верхом на коне, то собралась воевать. А он одежду привёз. Да уж. Заклинания с пальцев я стыдливо стряхивала прямо у ворот замка и вполуха слушала, что над гардеробом господина Мюррея трудится вся мастерская.

- Мы немного не успеваем, - смущаясь, говорил посыльный. – Кройщик заболел, а без него страшно испортить дорогую ткань. Гензель сам с ножницами стоит. Прощения просит. Клянётся, что за неделю справится.

- Хорошо, - ответила я, стараясь не зевать.

В сон клонило. Раз уж битва за шар-артефакт не состоялась, то можно мне прилечь? Господин Монк в подвале спал уже без заклинания «стазиса». Храпел, кстати. Хвала матушке-природе, не так громко, как моя бабушка, но я всё равно глаз сомкнуть не могла. Караулила, ага. Сидела рядом, чувствуя несправедливость ситуации. Он забрался в замок, он виноват и спокойно спал, а я страдала.

- Приходите, как закончите, - пробормотала я посыльному и хлопнула дверью, уже за спиной услышав: «Спасибо, добрая девушка. Хорошего дня!»

Злая я. Человека вчера чуть не убила. Потом связала его беспамятного и оттащила в подвал. Руки снова начинали болеть, стоило вспомнить, какой господин Монк тяжёлый. Если бы не заклинание потери веса, я вообще его с места не сдвинула бы. А так представила, что приказчик – бревно, и мне нужно доставить его с лесной опушки во двор нашего дома. И ведь доставила. Мазью его ещё пару раз мазала. Не могла простить себе, что полного исцеления не вышло. И что на красивой груди мужчины навсегда останется след от ожога.   

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Анабель! – громко крикнул учитель за воротами замка. – Открывай, мы пришли.

Ох, чтоб мне в бездну провалиться! Проморгала. Отвлеклась на пленника и забыла, что нужно следить за дорогой. А если бы мне не повезло и вместо господина Мюррея пожаловали разбойники? Нет, призраки старого замка были правы, когда смеялись ночью. Рано мне ещё брать на себя такую ответственность. Не доросла ни морально, ни интеллектуально, ни магически.

Первой во дворе появилась Мери. Она так сутулилась, болезненно морщилась и кусала губы, что я предположила худшее.

- Что с мамой? Она жива?

- Да, - тихо ответила соученица. – Обошлось. Альберт Мюррей – великий колдун, этого у него не отнять. А ты как провела ночь? Надеюсь, спокойнее, чем мы.

Ага, как же. Я не поднимала взгляд от земли и мысленно составляла покаянную речь. Выходило паршиво. Если начинать с самого начала, то слишком длинно, а если с середины, то слишком жутко. В итоге я зажмурилась и выпалила:

- Господин учитель, ночью в ваш кабинет пробрался господин Монк, увидел меня в неподобающем виде, оскорбил, я не смогла сдержать эмоции, подожгла на нём одежду, затем потушила, залечила раны, и он снова меня оскорбил…

- Монк? - переспросил учитель, а Мери расхохоталась.

Нет, серьёзно. Я стояла посреди двора с застывшим на губах признанием, а Мередит держалась за живот и вытирала выступившие от смеха слёзы.

- Гениально, - выцедил сквозь зубы маг. – Мери, как говорят у вас в деревне? «Наш пострел везде поспел?» Экий ловкий-то. Шустрый. И что он искал? Колодец? Ты не могла его там утопить?

Я отчаянно не понимала, что происходит. С трудом догадалась, причём тут колодец. Когда я поступила на обучение, шар-артефакт мне подсунули в ведре с водой, а потом снова закопали его где-то под стеной замка. Но «утопить»?

- Вы шутите, да?

- Нет, - округлил глаза колдун, и Мери снова засмеялась. Но уже не так громко. Скорее, нервно. – И если вы не привяжете меня к стулу, то я переломаю Монку все кости. Имею право. Он вторгся в мои владения, пошёл на грабёж. Так что он пытался унести?

Я открыла рот, хотела взглядом показать на шар под стеной, но осеклась на вдохе.

- Не знаю. Он так и не сказал. Подарки мне обещал, чтобы не спрашивала. Просил его отпустить. А я его «стазисом» и в подвал.

- Правильно сделала, - остановил меня учитель, – показывай пленника.

Мередит

Узлы Анабель вязала с мастерством опытного охотника. Я залюбовалась, как она стреножила Монка и скрутила его руки за спиной. Приказчик лежал на боку и тихо сопел. Бель сначала мямлила, заикалась, но потом, когда речь в рассказе дошла до сравнения замка с борделем, разошлась. Искры от неё летели во все стороны. Каким чудом не подпалила наглого приказчика ещё раз, осталось загадкой.

- Надо было брать подарки, - усмехнулся колдун. – Сошли бы за моральную компенсацию. Ладно, он у нас заговорит.

- Пытать будете? – спросила я, а Бель побледнела. Весь праведный гнев сразу куда-то делся.

- Может, не надо? – пискнула она, но колдун её не слушал.

Медленно оглядел каменные стены подвала, пнул дырявое ведро в углу, сощурился на остатки разломанной ограды. Железные прутья в ней острые…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- А правда, что маги в древности умели варить зелье, развязывающее язык? - спохватилась Бель и заговорила быстро-быстро. – Его использовали на полях сражений для допроса шпионов. Кажется, в составе был тимьян, корень баду. Трёх капель хватало, чтобы человек начал говорить всё, как есть.

- Да, правда, - кивнул Карфакс. — Я знаю такое зелье. – У Бель глаза загорелись ярче звёзд. Она даже на цыпочки встала и с надеждой потянулась к колдуну. – Рецепт у него простой и название тоже. Это вино. Трёх капель для потока откровений маловато будет, но с двух бутылок разговор завяжется.