Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи. - Ирина Николаевна Легкодух

цадика.50 На праздник Сукот,51 перед отъездом в Порт Артур, отправились мы к цадику. Пришли как раз во время трапезы. Было торжественно, много народу сидело за столом. Сам цадик правил трапезу. На Трумпельдора всё это произвело сильное впечатление; но после ужина подошел к нам, солдатам, старший сын цадика, мальчик лет 13, и обратился к Трумпельдору:

— Gib mir a kerbele.

Тот не понял, было, чего он хочет. Я ему объяснил, что мальчик просит у него рубль. Трумпельдор спросил, для чего ему этот "кербеле", тогда меламед и "наставник" сына цадика развил перед нами мысль, что его воспитанник почти уже взрослый, и ему необходимо иметь свою собственную кассу; все посетители дают ему "кербелех", солдаты тоже.

— А почему он не работает? — задал вопрос Трумпельдор.

— Что ты? Что ты? Как это можно, чтобы сын цадика работал: di gojim soln arbetn (пусть гои работают), — возмущенно заявил воспитатель.

Трумпельдор поспешил уйти и долго не мог очнуться от этого посещения. Но Л.Перец победил и здесь. "Наверное, есть истинные цадики, но нам, простым смертным, не суждено видеть их. Это там, на Литве или в Польше, в Любавиче или в Варшаве живут они, там их Перец и видел", — утешал он себя. И он достал несколько переводных рассказов Переца о хасидах и цадиках и перечитывал их, а меня он просил, чтобы я ему читал Переца в оригинале и переводил ему. И он успокоился.

— Это единичный случай, просто мальчуган невоспитанный, не понимающий значения хасидизма.

Евреи остались для Трумпельдора теми же героями возвышенной сказки... Первое же соприкосновение с евреями в плену подвергло эту его веру тяжелому испытанию.

Мы, пленные, только что приехали в Тайкаси-Хамадеру. Переночевали первую ночь. Помню, как сегодня, это было в субботу. Рано утром прибежал к Трумпельдору солдат из нашего барака и со слезами на глазах сообщил ему, что у него ночью украли 100 рублей и что он подозревает одного солдата-еврея из 25-го полка, за которым еще в Порт-Артуре водились такого рода грехи. Трумпельдор заинтересовался делом. Еврей — вор; для него это — новость. "Может быть, вам кажется, что у вас украли, может, у вас и не было денег? Вы понимаете ответственность, какую вы берете на себя, если окажется, что у вас вовсе денег не было?"

Но, убедившись, что деньги у потерпевшего действительно были, и именно сто рублей, и что их ночью украли, он взялся за дело. Повозился он с этим до вечера. Вечером он вернулся усталый, но довольный. Деньги он потерпевшему вернул, пообещав виновному, что об этом никто ничего не будет знать; тот, в свою очередь, дал слово, что это — в последний раз. Он по профессии — сапожник, и будет работать, он просит только достать ему инструменты. И действительно, он позже стал примерным работником. Никто о случившемся больше не вспоминал. И позже, когда Трумпельдор уезжал в Россию (он уехал из Японии на месяц раньше других как инвалид), этот вернувшийся к своей профессии сапожник напутствовал его благословениями: "Спасибо вам, господин Трумпельдор, вы меня спасли; я теперь уверен в себе; никогда, никогда больше не случится со мною ничего подобного; теперь я — рабочий, могу заработать себе на жизнь; это была болезнь у меня, но теперь я чувствую себя вполне здоровым. Спасибо вам..."

V. Работа среди военнопленных

Уже с первых дней плена у Трумпельдора появилась идея создать организацию евреев-военнопленных. Он энергично взялся за этот план. То, что японцы разместили нас по национальностям, было ему только на руку. Он воспользовался еще тем, что каждые 10 пленных имели отдельный стол, и предложил, чтобы каждый стол выбрал своего представителя для образования Совета, который будет обсуждать "жизненные вопросы" пленных евреев. Предложение было принято, и выборы были произведены. На первом же заседании своего Совета Трумпельдор внес ряд предложений. Первым делом — организовать кассу взаимопомощи. Касса эта должна помогать небольшими суммами, главным образом, ремесленникам на предмет приобретения инструментов; в отдельных случаях она могла выдавать и на покупку белья тем, у которых такового не имеется. Во-вторых, открыть школу; для выполнения всей этой работы избрать комитет из 5 человек. Все эти предложения были приняты. Трумпельдор был избран председателем комитета и руководителем культурно-просветительской комиссии.

Он обратился с горячим призывом к тем, у кого имелись кое-какие средства, чтобы они не забыли своих неимущих товарищей, и касса сразу получила возможность начать функционировать. Еврейские бараки превратились в мастерские; то там, то здесь можно было видеть сапожника или портного, склонившимся над своей работой. И не только портные и сапожники были устроены, но и фотограф, и парикмахер, и прочие ремесленники получили возможность, благодаря кассе, зарабатывать сантим-другой на табак или мыло.

Что касается культурных начинаний, то Трумпельдор первым делом произвел перепись всех грамотных, полуграмотных и безграмотных, а также собрал всех, кто способен был преподавать; затем он устроил школу. Учились всему: кто — грамоте; кто — истории, кто — географии, кто — арифметике, кто — всем предметам сразу. Была группа и "высших знаний". Работа в школе кипела. Сразу записались сотни людей. Не прошло и недели, как пришлось школу эту расширить. Поступила просьба к Трумпельдору и от русских пленных, чтобы он и у них организовал под своим руководством школу. Он удовлетворил эту их просьбу, ибо, говорил он, в деле образования "несть ни эллина, ни иудея". Первоначально школа находилась тут же, в бараках. Но теперь, когда численность желающих учиться так расширилась, Трумпельдор обратился к японским властям с просьбой отвести особое помещение для школы. Японцы отвели для этой цели специальный барак. Школа сразу же приняла широкие размеры; она насчитывала до 2500 учеников. Целый длинный летний день школа работала. Одна группа сменяла другую по очереди. Были приобретены доски, образовался маленький фонд для покупки письменных принадлежностей. Встретились, однако, и затруднения: не было учебников. Трумпельдор решил и этот вопрос, и решил просто. Он, бывало, сидит по ночам и "создает" учебник русской грамматики. На клочках бумаги он писал и другие учебники. Наутро его записки подхватывались, переписывались и передавались другим, переходя из рук в руки. По праздникам он читал лекции по элементарной истории и космографии. Впоследствии число учеников в школе еще больше выросло, так как те, которые кое-чему уже научились, имели свои маленькие группки у себя "дома", в своем бараке, понятно, под общим наблюдением Трумпельдора. Он старался привлечь грамотных к учительству, и