ЕВРЕИ В РУССКОЙ АРМИИ И УНТЕР ТРУМПЕЛЬДОР - Вольфганг Акунов

Вольфганг Акунов

ЕВРЕИ В РУССКОЙ АРМИИ И УНТЕР ТРУМПЕЛЬДОР

К столетию подвига солдат Русской Императорской Армии в войне с Японией.

«У меня осталась одна рука; но эта одна — правая.

А потому, желая по-прежнему делить с товарищами

боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия

о выдаче мне шашки и револьвера».

1 марта 1920 г. укрепленная усадьба еврейских поселенцев Тель Хай, неподалеку от поселения Кфар Гилади в Верхней Галилее, была окружена отрядом арабских бедуинов из армии эмира Фейсала, ведшего партизанскую войну против оккупационных сил Антанты (преимущественно — французов) на Ближнем Востоке. Начальник еврейского гарнизона, однорукий Иосиф Трумпельдор, вступил с арабами в переговоры, неожиданно перешедшие в перестрелку, и был смертельно ранен, но успел передать командование своему заместителю Пинхасу Шнеерсону. Евреев было 30 человек. Для большинства это был первый бой, но они продержались до вечера, отбивая атаки бедуинов, хотя приходилось беречь патроны. К вечеру бедуины отступили, унося убитых и раненых. Евреи потеряли убитыми 6 человек. Тель Хай пришлось оставить, ибо наличных сил не хватало для обороны двух других, более важных укрепленных пунктов — Метулы и Кфар Гилади.

Так закончилось первое вооруженное столкновение между евреями и арабами в Святой Земле с начала вторичной колонизации Палестины евреями.

Иосиф Трумпельдор скончался от полученной раны в Кфар Гилади в возрасте 40 лет. Между тем, он вполне мог погибнуть и гораздо раньше — например, в годы гражданской войны в России, при штурме Галлиполи в 1915 г. или в 1905 г. — русским солдатом под Порт-Артуром. Об этом знают сегодня не все. Слишком уж непривычно для русского уха звучит сегодня история этого первого русского офицера иудейского вероисповедания (умудрившегося в то же время быть толстовцем и вегетарианцем!), полного Георгиевского кавалера, потерявшего в бою кисть левой руки от разрыва японского снаряда и получившего (поскольку больше не мог владеть винтовкой!) в виде исключения дозволение ходить в бой, как офицер, с револьвером и шашкой! И тем не менее, хотя в Израиле он считается национальным героем, «Львом — потомком Иуды Маккавея», хотя именно в честь него был назван знаменитый «Бейтар», или «Бетар», аббревиатура полного названия организации «Брит Трумпельдор» («Союз Трумпельдора»), для нас он останется прежде всего русским солдатом. Впрочем, начнем по порядку…

В ряды Российской Императорской армии евреи были призваны впервые в 1827 г. (хотя и имеются сведения о планах Потемкина сформировать несколько полков исключительно из евреев). До того времени воинская обязанность (или, как тогда говорили, «рекрутская повинность») заменялась для подданных иудейского вероисповедания податью: евреи платили 500 рублей с рекрута, то есть ровно столько, сколько платило за избавление от службы в армии русское купечество (в то время, как русские мещане уплачивали за освобождение от рекрутской повинности по 360 рублей). Поголовное освобождение еврейского (а если быть точнее — иудейского) населения Российской империи, как принадлежавшего исключительно к купеческому и мещанскому сословиям, от военной службы в рядах Императорской армии вызывало казавшееся вполне законным и оправданным неудовольствие среди основной, христианской, части населения Империи.

Так, авторы двух записок представленных еще в правление Императора Александра I Благословенного, в 1802 г., Еврейскому Комитету (занимавшемуся вопросами обустройства подданных Российской империи иудейского вероисповедания), указывали, что: «…когда все нации в России дают рекрут, то почему с одних жидов взимают вдвое деньгами за рекрута? За что они таковыми выгодами пользуются против Россиян? (любопытно, что авторы записок, противопоставлявшие друг другу «жидов» и «Россиян», первых, судя по всему, «Россиянами» еще не считали, хотя основная часть компактно проживавшего еврейского населения России являлась российскими подданными еще со времен трех «разделов Польши», то есть, по крайней мере, с конца правления Императрицы Екатерины Великой! — В.А.). Авторы записок рекомендовали русскому правительству распространить воинскую повинность и на евреев, отмечая, что те могли бы, в соответствии со своими склонностями и особенностями своего национального характера, служить «расторопнейшими деньщиками», «проворными и дело свое знающее погонщиками» (вспомним многократно описанных в нашей классической литературе еврейских «балагул»!), «курьерами для посылок» и т. д. Впрочем, существуют упоминания о том, что евреи находились в рядах Русской армии еще до 1827 г.

Так, например, евреи принимали многократно засвидетельствованное русскими авторами участие в Отечественной войне 1812 г. Один из более ярких наших героев этой славной эпохи, прославленный поэт-партизан Денис Васильевич Давыдов, описывая подвиг одного русского улана, отмечал: «Весьма странно то, что сей улан, получив за этот подвиг Георгиевский знак (имеется в виду знак отличия Военного Ордена, именуемый в просторечии «солдатским Георгиевским крестом» — В.А.), не мог носить его: он был бердичевский еврей, завербованный в уланы». Император Николай I, впервые в России официально распространив воинскую обязанность на российских евреев, заявил, что считает привлечение евреев к службе в армии «справедливым, чтобы рекрутская повинность к облегчению наших верноподданных уравнена была для всех состояний, на коих сия повинность лежит» (Высочайший Указ от 26 августа 1827 г.).

Тем не менее, фактически военной службе российских евреев был придан характер некой «воспитательной меры». Служба в рядах Русской армии должна была искоренить в евреях так называемый «иудейский фанатизм» и, по возможности, иметь своим результатом склонение евреев-солдат к переходу в Христианство (желательно, в Православие). В соответствии с этими негласными установками, «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев» 1827 г. создал для евреев достаточно тяжелые условия несения военной службы. В то время, как с подданных-христиан брали рекрут лишь в один из двух объявленных рекрутских наборов, и притом только по 7 рекрут с 1000 «душ», то с евреев брали при каждом рекрутском наборе по 10 рекрут с 1000 «душ». Евреи принимались на службу в возрасте от 12 лет, причем при приемке обращалось внимание лишь на то, чтобы они не имели «болезни и недостатков, несовместимых с военной службой. Прочие, требуемые общими правилами качества, оставляются без рассмотрения» (§ 10 «Устава рекрутской повинности и военной службы евреев», далее для краткости — «Рекрутский устав» — В.А.). Принятые на службу евреи немедленно помещались на квартирах у обывателей-христиан. Малолетние (то есть, не достигшие 18 лет) еврейские рекруты направлялись в «заведения, учрежденные для приготовления к военной службе», то есть в так называемые «школы кантонистов», причем все время, проведенное ими в этих школах, не засчитывалось им в служебный срок. Совершеннолетние же сразу определялись на действительную службу (§§ 70, 71, 74 и 75 «Рекрутского устава»).

Во время следования к назначенному месту службы рекруты-евреи содержались «особо» (отдельно — В.А.) от товарищей-христиан, но на стоянках помещались непременно в домах христиан, а не евреев. Сопровождавшие рекрутов обер-офицеры и «дядьки»-унтера обращались с ними достаточно сурово. Рекрутский устав формально охранял неприкосновенность религиозных верований евреев-рекрутов, но фактически с первого же шага по пути военной карьеры все толкало еврея-солдата к переходу в Христианство, поскольку, чем большего количества обращенных в Православие рекрутов мог добиться обер-офицер, конвоировавший партию рекрутов, тем более благосклонно на него взирало начальство. «Как перевалили в русские губернии, — писал в своих воспоминаниях один из бывших кантонистов, В. Никитин, — так Меренцов (начальник партии кантонистов — В.А.) начал подготовлять нас к переходу в Православие… издеваясь над нашими верованиями».

Каждый смотр партии кантонистов армейским начальством открывался вызовом желающих принять Святое Крещение. Последние сейчас же переходили в привилегированное положение. Их лучше одевали, хорошо кормили, освобождали от побегушек и т. д. Еврейских детей-рекрутов отправляли обыкновенно в отдаленные губернии, где не имелось местного еврейского населения — например, в губернии Пермскую, Вятскую, Казанскую, Нижегородскую. По дороге некоторые рекруты бежали. За эти случаи исчезновения рекрутов (впрочем, достаточно редкие) в пути отвечала вся партия — секли каждого десятого. По прибытии в назначенный город, малолетние еврейские рекруты направлялись в батальон кантонистов, где их ожидал не менее суровый режим. Переписка с родными (по-еврейски) запрещалась, солдат-евреев к ним не допускали, для побуждения к переходу в Христианскую веру многих отправляли в русские деревни, на постой в крестьянские дворы.