Исповедь любовницы Сталина - Леонард Гендлин

С оперой «Тихий Дон» мы вконец измотались. В классических операх все гораздо проще, потому что в их трактовке выработалась определенная традиция, общий эскизный рисунок, который в принципе никогда не меняется.

Во время генеральной репетиции появился нарядный, надушенный Поскребышев. Он сел в кресло и сразу же задремал. Когда я собралась домой, он меня окликнул:

— В. А., я за вами приехал. Товарищ Сталин ждет нас.

— А. Н., миленький, сегодня у меня нет времени, в театре изменено расписание, я занята в вечернем спектакле, а ночью у меня запись на радио.

— Когда прикажете заехать и что им сказать?

— 25 марта премьера «Тихого Дона», надеюсь, что вы тоже придете, мне очень важно знать мнение истинных друзей!

Поскребышев от удовольствия засопел, лицо его покрылось испариной.

— Если дела позволят, — сказал он важно, — тогда непременно придем.

— С И. В. я смогу повидаться в выходной день.

— Товарищ Давыдова, не беспокойтесь, мы для вас в момент все сделаем.

— А. Н., в пятницу я приглашаю вас на обед.

— Очень рады. К каким часам дозволяется прибыть?

— В пять часов.

В те годы А. Н. был еще темноватым, неотесанным мужиком. В надменного сановника он превратился позже.

На званый обед Поскребышев приехал в новом ко-веркоровом костюме, до синевы выбритый, подстриженный, надушенный самыми дорогими духами.

— В. А., надеюсь, что и нашим подарочком не побрезгуете? Дозвольте внести? Пойду, прослежу, чтобы не наследили, а то жалко, пол-то паркетный.

Он вышел на лестничную клетку и зычно крикнул:

— Митрич, можно несть, хозяйка дома.

Коротышка-шофер, именуемый Митричем, тяжело дыша, внес большой ящик. Как водится на Руси, хотела за труды поднести Митричу стопку водки. Поскребышев бурно запротестовал:

— В рабочее время сотрудникам ЦК ВКП(б) пить не дозволяется.

— А. Н., какие будут приказания? — степенно спросил Митрич.

— Поезжай в гараж, мы вызовем, когда потребуешься, отлучаться надолго не следует.

— К зазнобе на полчасика можно заехать?

Поскребышев кивнул.

Александр Николаевич ел жадно, много пил, он быстро захмелел. Вначале посыпались лирические излияния, затем беседа перешла на щекотливую политическую тему.

— Обидно, В. А., — проговорил А. Н., — что в нашей стране столько развелось разных шпионов. Вредительством занимаются продажные шкуры — ответственные работники, которые находятся на самой высоте, на правительственных постах. Мы получили сообщение, что маршал Блюхер, командующий войсками на Дальнем Востоке, на расширенном партийном активе заявил, что крестьяне должны вступать в колхозы только на добровольных началах. Этого дурака мы вызвали на беседу в ЦК ВКЩб). Он прочно уверовал, что Дальний Восток — его собственная вотчина.

Могущественный секретарь Сталина вплотную придвинулся ко мне. Икая, дыша винным перегаром, он сказал:

— Что ж на подарочек не взглянете? Может, не угодили-с? В момент заменим.

Оказалось, что Поскребышев притащил роскошную хрустальную люстру.

— Хрусталь настоящий, отборный! Имеется клеймо фирмы. У одного жулика реквизировали. На Ваганьковском кладбище седенький благообразный старикашка продавал бумажные цветочки, иконки, крестики, свечки. Им заинтересовались работники уголовного розыска. При проверке выяснилось, что он — бывший помещик Ростислав Казимирович Ратомский. На квартире произвели обыск, у старика богатства — на две полные грузовые машины. Конфискованное имущество пустили на распродажу по закрытым каналам. Я приобрел люстру, еще прихватил столовый сервиз на 24 персоны — саксонский. Драгоценности скупили Маленковы, картины — Ворошиловы, Молотовы, Вышинские, Микояны. Во время торга животики от смеха можно было надорвать. Правители наши чуть-чуть не передушили друг друга. У того же старичка нашли шикарную библиотеку из старинных книг, одни переплеты чего стоят! Все с золотым тиснением. Буденный спрашивал, годится ли золотишко на зубные коронки. Он со старой женой разошелся, женился на певице Михайловой. Эх, хороша бабенка! Грудастая, здоровая, красивая, бровь черная, смолистая, зубы ровные, белые, как шагнет, аж пол под ногами трещит. Не баба — конь-рекордсмен! Часть книг приобрел Вышинский. На складе осталось 15 тысяч книг.

— Душечка А. Н., мне совсем нечего читать!

— Понял вас, красавица, с полуслова. Начальник склада Саша Орехов — мой друг. Мы с вами туда поедем и вы выберете, что вам нужно.

— А. Н., вы боитесь Ягоду? Склад Орехова ему подчинен?

— По доброте душевной открываю вам государственную тайну. Генрих Ягода — обречен, немного осталось ждать.

— Где находится склад?

— Там же, в районе Лубянки. В. А., теперь наш черед настал пригласить вас в гости, примем отменно.

— Я приеду к вам после премьеры «Тихого Дона».

— Премного благодарны. Верочка, Маленков собрал главных редакторов газет и журналов, приказал им заранее подготовить положительные статьи о спектакле «Тихий Дон» и персонально о вашем творчестве. Держитесь за нас, мы нынче крутая сила!

— Спасибо, милый! А. Н., у меня к вам имеется одна просьба, но я стесняюсь ее высказать.

— Говорите, все из-под земли вмиг добудем!

— Подарите мне свою фотографию.

Поскребышев взглянул на меня обалдевшими, бесцветными глазами. Несколько минут он находился в шоке.

— Вы смеетесь надо мной! Неужели я похож на шута? Зачем вам сдалась моя фотография? Для коллекции?

Преодолев отвращение, села к нему на колени. Обомлевший Поскребышев, не дыша, прижался ко мне.

— Теперь верю! — промычал он плаксиво.

На сталинской даче находились Ежов, Маленков, Шкирятов, Вышинский, Молотов, Каганович, Ворошилов, Андреев. Пухленькая белотелая Валечка осторожно просунула смазливую мордашку в двери кабинета.

— Чего тебе? — мягко спросил Сталин.

— Обед поспел, можно накрывать на стол?

— Товарищи, вы готовы наполнить отощавшие желудки? — обратился И. В. к гостям.

Общество шумно направилось в столовую. Я уже говорила, что вожди любили наедаться и напиваться вдосталь.

— Товарищи! — Как заведенные солдатики, все повернулись в сторону Сталина. — При ЦК ВКП(б) создана специальная комиссия государственной безопасности, а работы нашей совершенно не видно. Мы с вами перестали оправдывать насущный хлеб. Нехорошо получается, придется всех переизбрать и другим, более ответственным товарищам поручить это важнейшее дело.

Выскочил крошечный мальчик-нарком Ежов:

— Правильно, товарищ Сталин! Спасибо, что направляете нас к новым завоеваниям!!! Обещаем перестроиться в срочном порядке!

И. В. покосился, он не выносил открытой лести.

— Мы предлагаем, — жестко проговорил Сталин, — с завтрашнего дня начать по всей стране тщательную проверку работы органов НКВД. Следует прощупать и самого народного комиссара, — глаза И. В. занялись недобрым блеском. — Мы, большевики-ленинцы, обязаны раскрыть глаза рабочему классу и крестьянству. Мы будем жесточайшим образом наказывать предателей, изменников, территористов-двурушников. Пришло время провести в этом году показательный процесс. Какие на этот счет имеются предложения?

— Разрешите мне? — проговорил коренастый Шки-рятов.

— Говорите, Матвей Федорович.

— На днях мы заслушали сообщение наркома внутренних дел товарища Ягоды и его помощников. В пересмотре находятся дела Зиновьева и Каменева.

— Из-за двух паршивых овец не стоит раздувать пламя, — отрезал Сталин.

— Получена санкция на арест Евдокимова, Смирнова, Бакаева, Мрачковского, — веско заявил Вышинский.

И. В. улыбнулся:

— Такой оборот совершенно меняет дело. Членам комиссии вменяется обязательное присутствие на допросах.

Заговорил беспощадный и умный Маленков, до сих пор хранивший молчание:

— В стране не хватает рабочих рук. Кто добровольно согласится работать на строительстве дорог и каналов, по осушке болот? Кто будет рубить лес, выкорчевывать в тайге пни, создавать новые индустриальные центры? Планирующие организации зашли в тупик и не представляют себе, как найти выход из создавшегося положения.

— Такой пустяковый вопрос можно решить очень просто, — ухмыляясь, сказал Сталин. — Преступников всех рангов — уголовников и политических — мужчин, женщин, подростков, юношей и девушек меньше держите в тюрьмах. Мы стали слишком расточительны, за государственный счет бесплатно кормим такую ораву! Немедленно всех отправьте в концентрационные лагеря, физический труд полезен. Согласен, что найдутся типы, которые не захотят работать, создайте для них невыносимые условия. Среди заключенных вербуйте людей, играйте на самых слабых человеческих струнах, за трудовые успехи поощряйте, вплоть до орденов. Некоторых можно представить к досрочному освобождению, хорошей премией для мужчин может служить женщина.