КОМПЕНДИУМ - А. Севастьянов

Соответствующей должна быть социальная политика, планомерно преобразующая пропорции социальных страт в сторону увеличения классов интеллигенции и крестьянства, в том числе фермерского, за счет сокращения рабочего класса. В противном случае возникает угроза массовой безработицы и прогрессирующей депопуляции русского народа. Что может обессмыслить всю «русскую перспективу» вообще.

Заботы об укреплении и развитии русского исторического сознания в массе русского народа, об очищении его от мифов - долг интеллигенции. Она должна отчетливо видеть, хорошо понимать и не забывать о том, что русская интеллигенция может существовать, развиваться и действовать лишь до тех пор, пока существует русская нация и русский народ как ее составляющая .

А они, в свою очередь, существуют, пока идентифицируют себя как русских.

Глобализация

Спорят и рассуждают об этом феномене много (есть даже целый институт проблем глобализации), а в подтверждение его реальности выдвигают, главным образом, четыре соображения:

1) мир становится единым в смысле информационном, в любой точке мира вы подключаетесь к интернету и получаете нужную информацию - и обратно: нечто, произошедшее где угодно, становится тут же известным везде, где угодно;

2) мир становится единым (или почти единым) в смысле финансовом, вы можете, не сходя с места, совершить сделку в любой точке мира, а попав в другую страну - обменять одну валюту на другую или использовать электронные деньги;

3) мир становится единым в смысле разделения труда в процессе создания промышленных и всех иных продуктов, транснациональные корпорации обеспечивают занятость населения, независимо от страны проживания;

4) мир становится единым в смысле быстрого и легкого достижения любой точки земного шара с помощью современных транспортных средств: тринадцать часов полета, и вы хотите - в Нью-Йорке, хотите - на Камчатке.

Отсюда делается вывод о неизбежном полном единстве мира, о его столь же неизбежной конечной однополярности и о существовании некоего единого, якобы, человечества, которому, ясное дело, просто необходим единый центр управления - единое мировое правительство (претендент на роль управляющего центра особо не прячется). Нам внушается мысль, что глобализация неотвратима и необратима и что финал ее - «конец истории» - именно таков, как сказано выше.

Но так ли это все на деле? Нет, не так.

Глобализация почти всегда происходит, в полном соответствии с диалектикой, в борьбе двух (или более) конкурирующих, противоборствующих проектов. Исключения (например, Монгольский проект) крайне редки.

Так, проекту Эллинскому, олицетворяемому Александром Македонским, на деле в течение долгого ряда предшествующих десятилетий противостоял проект Персидский. В ту эпоху он олицетворялся Дарием, но до Дария были Кир, Ксеркс, Камбис и другие персидские цари, агрессии которых противостояло эллинское сообщество и борьбе с которыми отдал всю жизнь отец Александра, царь Филипп. Александр лишь сумел добиться решительного перелома в этой затянувшейся борьбе за мировое господство.

Римскому проекту яростно и с переменным успехом (Ганнибал стоял под священными стенами Рима) противостоял проект Карфагенский.

Арабам противостали франки.

Испанцам - англичане.

Англии - Испания, Франция, Германия по очереди.

Франции - Англия.

Германии - Россия (в т. ч. СССР).

России (в обличье СССР) - Америка.

Сегодня мы видим, что Американскому проекту глобализации чем дальше, тем больше противодействует Исламский проект, тоже претендующий на глобальность. За ним вырастает гигантская тень Китайского проекта. А внимательный взгляд различит за этой тенью и Индийский, и Бразильский проекты…

Пока мы, русские, сами были носителями глобализационной идеи (коммунизма и всемирной советской власти), мы были глобалистами. Это естественно.

Что будет, если мы постараемся вписаться в столь убедительно, картинно торжествующий ныне, но исторически обреченный на относительно скорую гибель проект глобализации а-ля США (плюс Израиль)? Вдруг наши правители соблазнятся посулом вхождения в неоимперскую элиту, в пресловутое «мировое правительство»? Захотят приобщиться к могуществу «последнего суверена»? В этом случае нас, русских, используют как буфер, как пушечное мясо, как один большой природный гео- и биоресурс, переведут на нас по возможности стрелки агрессивного потенциала Исламского, а там и Китайского проектов…

В результате во внешней политике мы получим - зону враждебности и отчуждения по всему периметру границы: со стороны мусульманского, яро-антиамериканского Юга, равно как и со стороны латентно промусульманского и антиамериканского Запада, а также со стороны Китая, который болезненно реагирует на любое усиление Америки (и особенно на укрепление российско-американских и российско-натовских отношений) и неизменно и дальновидно поддерживает мусульман на Ближнем Востоке.

В экономике мы окончательно превратимся в сырьевой придаток Запада, обреченный на рабский труд (в лучшем случае) и вымирание.

Во внутренней политике мы получим - во-первых, ползучую гражданскую войну между этническими мусульманами и русскими, а во-вторых - полностью полицейское государство, предназначенное исключительно для всемерного подавления народного возмущения тем, что происходит в политике и экономике страны.

То есть: тот же карачун, только в профиль.

Поэтому нам, во-первых, должна быть теоретически совершенно ясной и понятной необходимость держаться в стороне от любого глобалистского соблазна, неважно от кого он исходит, от внешнего или внутреннего врага. (Ибо тот, кто предлагает нам подобный соблазн, есть заведомый враг народа.)

…нас уже теперь должна заботить вполне практическая задача: не оказаться бы погребенными под обломками очередного глобализационного проекта, одержавшего временную победу. Мы не должны обольщаться триумфом очередной «сверхдержавы» - США, но должны постоянно иметь в виду перспективу ее неизбежного и довольно скорого крушения. И работать на эту перспективу во имя будущего. Не только не позволяя втягивать себя в орбиту еврейско-американских интересов, как это сейчас нередко случается, но и торпедировать (желательно чужими руками, поскольку сами мы временно слабы) эти интересы повсеместно. Падающего - толкни, как сказал классик.

Надо понимать, что борьба с Исламским проектом может окончиться только пирровой победой США, вслед за чем израненной, ослабленной Америке будет нанесен добивающий удар Китаем.

Роль и положение еврейства в мире не случайны - это результат многовековой целенаправленной деятельности . На поддержание этой роли и этого положения расходуется масса усилий. Но есть по крайней мере три области Земли, где влияние евреев либо серьезно ограничено, либо сведено к минимуму - это страны арабов, Индия и Китай. Больше того: можно сказать, что если еврейские финансисты в целом контролируют западное полушарие (плюс теперь уже отчасти Японию, что вызывает там рост антисемитизма), то нет сомнений, что Китай, этот супергигант, об истинных масштабах роста которого мы имеем лишь косвенные представления, не сегодня-завтра будет контролировать (как минимум!) все восточное полушарие. Здесь и заложена главная интрига мировой политики XXI века.

Китайцы - опаснейший на свете противник. Это величайшие рационалисты, народ упорный и безжалостный, весьма далекий от христианского гуманизма и демократии, слегка не ценящий Декларацию прав человека и гражданина, да и вообще человеческую жизнь. Национальная консолидированность китайцев настолько высока, что граничит с национальным высокомерием, национальной замкнутостью и этноэгоцентризмом: в этом смысле китайцы дадут фору даже евреям.

Повальное увлечение последних лет геополитикой не может скрыть того факта, что геополитика - есть лишь проекция этнополитики на географическую карту .

«Битва гигантов» XXI века - еврейства и, если так можно выразиться, «китайства» - потребует от евреев тотальной мобилизации всего их потенциала (человеческого, экономического, политического и т.д.) ради сохранения господствующего положения в мире. Численность евреев несопоставима с численностью китайцев, а экономический потенциал Израиля несравним с потенциалом Китая. Но это и неважно. Понятно, что к противостоянию будут подверстаны ресурсы всей мировой еврейской общины, а значит - и все ресурсы всех стран, где евреи занимают ключевые позиции в экономике и политике . В свете этой объективной для евреев необходимости становится ясно, почему они с такой лихорадочной активностью и поспешностью стремятся вернуться во все страны, которые им пришлось когда-либо покинуть, и укрепить свой вес и влияние там, где их присутствие все еще велико. Прежде всего - в Европе, чтобы вернуть себе максимум былых возможностей…