Приведение в кроссовках - Дарья Донцова

– А ты, маменька, знаешь, где это? – спрашивала дочка. Дарья Ивановна не отвечала, но Танюше, умненькой девочке, стало понятно, конечно, что матушка в курсе дела. Разве папенька, любивший жену до беспамятства, мог не рассказать ей о сокровищах? Просто мамочка не желала пока говорить дочке об этом… Вот подрастет Танюша, и она ей обязательно откроет тайну. Наверное, так бы и вышло, только в 1936 году мамочка попала под один из редких тогда автомобилей и скончалась, не успев ничего рассказать. Девятнадцатилетняя Таня старательно обыскала все доступные ей помещения, но ничего не обнаружила.

– Глупости все это, – подвела итог Алла, – никакого клада тут нет!

– А вдруг?

– Дашенька, – усмехнулась Аллочка, – знаешь, сколько раз этот домишко перестраивали? Сначала коммуналок понаделали, потом в него конторы вселились, в войну здесь госпиталь был, а уж в начале пятидесятых магазин открыли. Стены сто раз ломали, полы поднимали, капитальный ремонт с заменой батарей и труб делали. Кабы что было, давно бы нашлось. Нет, байки все это, сказки. Впрочем, может, кто из прежних жильцов и обнаружил в своей комнатенке шкатулочку. Разве ж расскажут о такой находке всему свету, а? Ну сама посуди! Бабка совсем от старости ума лишилась.

Я кивнула и пошла к себе. Татьяна Борисовна, безусловно, производила впечатление очень пожилой особы, но на безумную не походила. Дама была нормально одета, разговаривала разумно, вот только, отправляясь за продуктами, забыла дома деньги, но подобный казус несколько раз случался и со мной…

– Аллочка, – вернулась я опять к заместительнице, – признаюсь тебе честно, мне тут по ночам жутко!

Рассказывать про привидение я все же не хотела, еще подумает, что у директрисы беда с головой. Ведь никто: ни Маня, ни милиционеры, ни доктор со “Скорой помощи” – мне не поверили…

– Уезжай отсюда! – посоветовала Алла. – Прямо сегодня. Хочешь ко мне?

– К тебе?

– Что тут такого? Квартирка у меня, правда, небольшая, двухкомнатная, да и находится далеко, в Теплом Стане, но как-нибудь разместимся. Собаки твои мне нравятся, раскладушка есть.

– Спасибо, подумаю, а сейчас хочу съездить в Ложкино, посмотреть, как там дом ремонтируют.

– Конечно, отправляйся.

Я бодро побежала к “Пежо”, мысленно благодаря бога за то, что он послал мне такую подругу, как Алла. Кстати, она понравилась и Мане, и собакам. Даже Клеопатра, не слишком любящая чужаков, с удовольствием сворачивается в клубок у Аллы на коленях. Неприятно, что мне приходится обманывать Аллочку, потому как в Ложкино я даже и не собиралась. Мой путь лежит в церковь Гаврилы-мученика, к копателю Юре, или, простите, отцу Иоанну.

Здание с крестом на куполе я увидела сразу, только оно было заперто на огромный, какой-то не правдоподобный замок. Две старушки в темных платках стояли у калитки, ведущей на территорию церкви.

– Простите, – осторожно спросила я, – не знаете, где можно увидеть отца Иоанна?

– В трапезной небось, – прошелестела одна из бабок, – обойди церкву и там домик приметишь, внутри и спрашивай.

Я послушно пошла в указанном направлении, потянула на себя тяжеленную дверь и оказалась в темноватом помещении с низкими потолками и дощатыми, выкрашенными коричневой краской полами. Я постояла в раздумье, не зная, в какую сторону идти по длинному коридору. Но тут открылась маленькая дверка и высунулась молодая женщина, повязанная платком. Ее бледное, ненакрашенное лицо осветила улыбка, и она ласково спросила:

– Ищите кого?

– Отца Иоанна.

– Ступайте налево, последняя дверь.

Я пошла по скрипящим на разные голоса половицам, пытаясь понять, чем тут пахнет. Духами? Так и не догадавшись, постучала в темную створку.

– Открыто, – раздалось с той стороны. Я всунула голову внутрь.

– Можно?

Довольно молодой человек с аккуратной темной бородой отложил в сторону толстую книгу в кожаном переплете и приветливо улыбнулся:

– Входите, садитесь, чем могу помочь? Мне кажется, вы не из нашего прихода?

Я хотела было сказать, что вообще не принадлежу ни к какому приходу, но удержалась и просто сказала:

– Я пришла по поводу Алексея и Нади Колпаковых. Вы ведь их хорошо знали, отец Иоанн.

Священник окинул меня взглядом и мягко продолжил:

– Зовите меня Юрием Николаевичем. В ваших словах абсолютная правда, был в моей жизни период, когда я тесно общался с Колпаковыми, работал вместе с Алексеем, но теперь более не встречаемся, слишком разные интересы у нас стали.

– Под работой вы имеете в виду раскапывание чужих могил?

Честно говоря, я думала смутить Юру, но он опять мягко улыбнулся:

– Долгой дорогой шел я в храм, а вы из милиции? С Алексеем случилась беда?

– Отчего вы так решили? Может, брат с сестрой хотят пригласить вас на юбилей?

– Как ваше имя? – ласково осведомился священник.

– Дарья, Даша.

– Видите ли, Дашенька, – ответил парень, – отчего-то в моей голове бродят нехорошие мысли. Алексей умер?

Я посмотрела на отца Иоанна. Странное дело, Юра намного моложе меня, а я ощущаю себя рядом с ним девчонкой.

– Да, вы правы, Алексей погиб.

Юра размашисто перекрестился:

– Мы все лишь гости в этом мире, и путь наш от пеленок до савана.

– Вы знаете, почему его убили? Юра покачал головой:

– Могу только догадываться. Так вы и впрямь из милиции?

Я не стала его переубеждать и быстро ответила:

– Да, майор Дарья Ивановна Васильева.

Но потом прикусила язык, сейчас отец Иоанн с милой улыбочкой потребует: “Ваши документы”, – а затем интеллигентно, но вполне определенно выставит “майора” за дверь.

Но Юра не стал вспоминать об удостоверении. Он принялся вертеть в руках толстый красно-синий карандаш. И где только взял подобный? Сейчас их перестали выпускать. Когда-то бабушка подарила мне штук десять таких, и я, второклассница, радовалась безумно. Уж очень оригинальными казались карандаши. Нынешним восьмилеткам, детям изобилия, не понять этого восторга.

Священник молчал.

– Вы не можете нарушить тайну исповеди? – Я решила поторопить его. Юра пожал плечами:

– Алексей не исповедовался, он был человеком неверующим, атеистом. Но не из-за того, что прочитал много теологической литературы, а от невежества, незнания. Я пытался привести его в храм, но Леша только смеялся. Однако, когда случилась неприятность, он прибежал сюда за советом. Стал спрашивать, как поступить.

– А вы?

– Предложил ему сходить в милицию и все рассказать, покаяться… Но он только рассмеялся и сказал, что у меня крыша от поповства съехала. Я потом проанализировал свое поведение и понял, что был не прав. Мирянин, пусть не верующий, заблудший, пришел в церковь с просьбой о помощи, а я, обуреваемый гордыней, считая себя чуть ли не праведником, свысока принялся раздавать советы. Следовало предложить ему убежище, стол и кров. Поверьте, потом я довольно долго чувствовал себя гадко, даже позвонил Наде, но она заявила: “Спасибо, сами разберемся, читай свои молитвы и к нам не лезь”.

– А что случилось у Алексея?

– Попробую объяснить, хотя, во-первых, знаю все только с его слов, а, во-вторых, мне придется начинать издалека.

– Ничего, у меня масса времени, – ответила я.

К “копательскому” бизнесу Алексея привлек Юра. Колпаков в то время сидел без работы и сшибал деньги “бомбистом” на машине. Выезжал вечером на оживленные магистрали и искал пассажиров, малоприятный, опасный бизнес. К тому же Лешке постоянно не везло. Его преследовали неудачи. Пару раз попался в лапы ГИБДД, где потребовали лицензию на занятие частным извозом, один раз его поколотили таксисты, работавшие на территории, где Леха пытался “рыбачить”, а пассажиры норовили выскочить из автомобиля, не заплатив. Словом, ни денег, ни удовольствия извоз не приносил, но это было единственное, чем мог заниматься Алексей. Впрочем, имея за плечами автомобильно-дорожный институт, он мог податься в какой-нибудь сервис, механиком или, на худой конец, жестянщиком, но грязная работа за небольшие деньги не слишком привлекала парня. Занимаясь “бомбизмом”, он хоть был сам себе начальник.

Потом сестра Надя попала на работу в антикварный салон. На ее зарплату можно было прокормиться. Ну а затем появился Юра и предложил работать вместе. Вначале Лешка крайне воодушевился. Ему по наивности казалось, будто новое занятие сулит невероятные барыши.

Говорят, новичкам везет, вот Лехе и подфартило. В свою первую поездку он отрыл каску, относящуюся не ко Второй, а к Первой мировой войне. Некий коллекционер отвалил за нее столько денег, что парень, одурев от радости, десять дней гулял в темную голову. Но потом деньги кончились, заодно ушло и везение. Фея удачи больше не расправляла над ним радужное крыло. Находки Леши были малоинтересны. Кончилось лето, началась дождливая осень, Колпакову стало понятно, что “копательство” отвратительно. Нет, никаких моральных угрызений, роясь в могилах, он не испытывал. Просто Леше было мокро, грязно и холодно. И тут он узнал о кладоискателях. Новое занятие пришлось ему больше по вкусу.