Манкая (СИ) - Шубникова Лариса

Она и выпорхнула. Обернулась к нему, сияющая, и помахала рукой.

Глава 17

Москвичка наша, полная разномастных эмоций, не спеша двигалась в сторону своей студии. По дороге купила для себя завтрак — булочку с корицей и стакан кофе. Несла бумажный кулечек в руке и чувствовала себя изгоем. Правда не подумала, что она сама себя выгнала из дома, а Митя поцеловал ее и позвал с собой. Он, уверена была Юля, готов был сам идти с ней куда угодно, и ей не было бы одиноко. Да вот беда, Юлька сама себя начала изгонять. Не заслужила она Митиной любви, не может она с чистой совестью смотреть в глаза мужа и соседей.

Давид, вот, часто говорил ей, что она святая. А какая она святая, если вчера позволила себе обнимать мужчину, пока мужа дома не было. И совсем неважно, что Кирочка в это время был с другой женщиной! Юлька сама согрешила…ну, почти согрешила. Нет, все же согрешила!

А что вы ждали от Юльки? Она такая, правильная. Вот после краткого умопомешательства и мгновения удовольствия, стала пожирать саму себя, обвиняя во всех смертных грехах! Добилась таки дипломированной психолог от самой себя депрессии и отчаяния. В студии своей, едва раздевшись, упала на стульчик и заплакала. Ее вкусный завтрак так и остался нетронутым. Краем уха Юлька слышала писк телефона, вероятно, писал Митя…или Кира. Неважно… Впрочем, она ответила обоим, понимая, что не отстанут. А Митя еще и приехать может. Напрасно сказала она ему, куда пошла.

Часы шли, Юлька пожирала саму себя, булочка черствела, а кофе леденел. Она, все же встала и принялась наводить порядок на стеллажах и столах. На одной из полок приметила свою старую работу- вязаную куколку с длинными нитяными волосами рыжего цвета. В синей юбочке. Глазки у куколки до того были наивными, что Юлька невольно сравнила себя с этой вот чудесной поделкой.

Вязала она игрушку еще будучи студенткой. Отец умер, и она, оставишь одна, занималась любимым делом. Не была связана узами, обязательствами и жизнь представлялась ей открытой книгой, в которой она, Юлька, напишет свою судьбу сама и судьба та будет счастливой! И встреча с Кирочкой казалась ей самой яркой из глав той открытой книги, самой успешной и счастливой! Дурочка! Как же так вышло с ней, а?

Злиться Юлька не злилась, но вот после слез проснулась некая решительность и подумала Юля, что продолжать жить так, как жила, не может. Не желает она портить книгу свою открытую длинным списком имен любовниц собственного мужа! И сама не хочет вписывать туда имя Мити, как тайного воздыхателя! Впрочем, сейчас о Мите думалось меньше всего, как ни странно!

Диалог! Необходим открытый, искренний диалог с мужем. Если Юлька настолько плоха, что тот ищет общества других женщин, так может он скажет ей об этом? Ну, а Юля, попытается объяснить, как ей больно от его лжи и…предательства. Да, предательства! Юльке удалось высказать это слово мысленно.

Еще часа два решалась она пойти к Кириллу и поговорить. И решилась таки! Вот, молодец! Скрутилась в момент, заперла студию и бросилась домой. Правда, решимость ее слегка пошатнулась у подъезда. Страшно все же!

Но пошла…Отступать никак нельзя! Поднималась по лестнице и молилась, чтобы не встретился кто — то из соседей. Не до бесед ей сейчас, вот честно!

Позвонила в дверь и Кира открыл сразу, будто ждал.

— Юля!! — громко сказал Кира, а Юлька, растерявшись, застыла истуканом, — Где ты была? Почему на звонки не отвечала?! Прости, но что мне думать? Ты нарядная, бродишь невесть где… Где ты была?!!

Ну, Кирка в другое время смикитил бы и не стал бы орать, но завела его Олеська курва! Добила звонками и претензиями. Угрожала, что явится к ним и все расскажет Юльке! Что не будет «временным развлечением»!

Если бы Олеся знала, что Кира Раевский, состоятельный москвич и щедрый любовник, на самом деле мало что имеет за душой, она бы так не упиралась. Вряд ли красотка — пухлогубка позарилась на Кирилла Ракова, уроженца Пензы, а не обладателя московских, шикарных квартирных метров, содержанца и алиментщика. Но, она не знала, вот и …упс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я спрашиваю, где ты была?! С чего этот спектакль?! А? Я работаю, ночами не сплю, а ты гулять скачешь?! Наряды эти твои новые! Куртка откуда?! — ну, понесло мужика…тоже ведь, нервы.

Юленька испугалась громкого голоса мужа и его покрасневших глаз. Однако, отступать не стала! Вот это героизм. Откуда что взялось- то?

— А где ты был вчера, Кирилл? — ну, лжеца особо не проймешь, он и стал врать, правда, голос убавил на полтона.

— На работе и тебе об этом известно.

— Я видела тебя вчера. Тебя и Олесю в ресторане. Кир, я знаю все. И о ней и о тех, что были до нее, — Кирюша впал в ступор, но сообразил, что молчать сейчас никак нельзя, иначе можно потерять дом, машину, бабло и бесплатную повариху!

— Бред! Что за бред, Юль? У меня никого не было и нет, кроме тебя! — а далее по списку…

Еще минут десять он заливался соловьем по поводу своей верности и честности, упрекая, по привычке, Юльку в ее кошмарной слепоте! Благополучно перекидывал вину на нее, короче, как всегда. Юля слушала и ее пронимало, вероятно, тоже по привычке. Но, она видела, что Кира лжет! Вот как хотите, а по сравнению с Митей, это было ох как заметно!

— А что делала ты в ресторане? А? — правильно, Кирка, лучшая защита, это нападение! — С соседом шашни? Я знал! Догадывался!

И начал другую речь, которая Юльку проняла окончательно, поскольку была созвучна ее же мнению о себе самой. «Дешевка», «гулящая», «изменница»…и это всего лишь часть его, Кириного, злобного залпа. С каждым его словом сжималась жена, гнулась, будто прижимало ее к земле справедливыми упреками! Паника и слезы…

Звонок в дверь, потом грозный стук! Кире пришлось открыть, а на пороге Олеся! Батюшки Святы!

— Вечер добрый. Простите, что без приглашения, — шагнула красотка в холл и дверь за собой прикрыла, — Юль, я сразу все скажу. Честно! Кира сам никогда не признается! Мы любим друг друга и хотим быть вместе. Но он очень порядочный человек и не может не жалеть тебя, понимаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну, вот и все… Кирилл понял, что лишился всего, а Юля поняла, кто она на самом деле! Дешевка, неверная жена и изменница. Киру она оправдала моментально, когда услышала «любим друг друга» и «жалеет тебя». Юлька не помня себя выскочила за дверь и не зная куда бежать, застыла на лестничной площадке! В этот момент, на Юлино счастье, открылась дверь Ирины Леонидовны, и москвичка наша, узрев в том спасение, побежала к соседке.

— Ириночка Леонидовна… — только и выдохнула Юлька.

Джеки поняла мгновенно и втащила дорогую соседку в квартиру. Дверь захлопнула и едва успела подхватить Юленьку. Та сползла по стенке и лежала теперь в глубоком обмороке. А что вы хотели? Целый день не ела, нервы и прочее разное.

— Фира, не шурши! Что там у тебя? — громкий шепот выдернул Юльку из забытья.

За окном темно, который час и вовсе неясно. Гостиная Ирины Леонидовны и она, Юлька, на диване, укрытая пледом.

— Вот просила же, не будить! — мадам Шульц присела рядом с Юлей, — Дорогая, не вставай! Тебе сейчас нельзя. Мы испугались и пригласили Семена Петровича. Он просил дать тебе отдых и никуда не пускать!

Семен Петрович доктор, профессор на пенсии. Жил в соседнем подъезде и иногда консультировал старушек Собакевич, когда те начинали капризничать и не верили Юленьке, что все будет хорошо.

Вокруг Юли родные лица. Печальные Доры и Фиры и серьезное, нахмуренное, Ирины Леонидовны. В дверях показалась Светлана в чашечкой китайского фарфора в руке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Юленька, я не хотела их звать, но они сами пришли, честное слово! Там у вас что — то громко было сегодня… Ты когда ко мне вошла, у Киры голосила дамочка. Я даже не стану спрашивать, что произошло.

— Юль, выпей. Это настойка успокоительная, — Светочка приподняла Юлькину голову и влила ей в рот горьковатую жидкость, — А теперь ложись и отдыхай.