Ваше Сиятельство #4 - Эрли Моури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Официант принёс кофе. Когда голубая фарфоровая чашечка появилась перед Майклом, пуская в лицо ароматный пар, британец вспомнил… Недели две назад он пил кофе в ресторанчике на Тверской вместе со своей сестрой и князем Мышкиным, и тот, заинтересованный некоторыми научными идеями Милтона, обещал всякое содействие в Москве. Может он как-то сможет быть полезен в получении подданства Российской Империи? Хотя Мышкин так себе знакомый и очень большой чудак, но он князь, и попробовать поговорить с ним стоило. Или лучше действовать через Элизабет и ее мужа — они гораздо лучше знакомы с Мышкиным. Майкл даже не запомнил имя этого Мышкина: то ли Геннадий, то ли Георгий. Оставалось дождаться приезда Элизабет — она должна прибыть завтра Западным Экспрессом.
Глава 15
Коленями в пол
Я специально попросил извозчика остановиться сразу за перекрёстком с Кузнечной. Хотелось пройти оставшиеся триста метров пешком — вот такая блажь. Неторопливо подходя к нашему особняку, я думал, что меня не было здесь всего четыре дня, три из которых я провёл в беспамятстве, но кажется времени прошло несравнимо больше. Возможно, потому что я был полон под завязку впечатлениями от прогулок по владениям Артемиды. Кстати, моя версия оказалась верна. Тот небольшой городок, вид на который открывался со скалы, населён особо приближенными к богине людьми. И проживают там только девушки и женщины, в основном жрицы. Мужчинам туда вход воспрещён. Там же в соседней роще и возле святых источников, которых в округе имелось множество, обитали нимфы. Но ладно, это лишь одна из интересных деталей, открывшихся мне за два неполных, но великолепных дня.
Большую часть этого времени я провёл с Ольгой, а затем, когда княгиня уехала домой, с самой Артемидой. Из маленьких разочарований: я так и не узнал, где спальня Небесной Охотницы. Конечно, Артемида посмеялась надо мной. И ещё, к моему сожалению, она так и не открыла, что-то важное, которое хотела сообщить мне «когда придёт время». Я даже не знаю, когда это время настанет. Астерий умеет быть терпеливым, но когда он даёт больше воли Саше Елецкому — его натуры этого тела — то любопытство в нём даёт о себе знать.
Уже подходя к дому, я не забыл о безопасности, вошёл в сферу второго внимания и просканировал ближайшее пространство на вероятные угрозы. Уделил особое внимание эрмимобилю, стоявшему возле особняка Стародворцевых. Машина оказалась пуста, да и всё вокруг не предвещало беды.
— Ваше сиятельство! — выдохнул дворецкий, едва я ступил на порог. — Как же мы ждали! Все волновались! Слухи, извините, такие, что в голову не всем помещаются! Вот, например, мне — я тут…
— Здравия желаю, ваше сиятельство! — перебил его выбежавший из гостиной Денис.
И остальные охранники с сияющими и полными любопытства лицами поспешили поприветствовать меня.
— Ах, эти слухи! Давайте не будем о них, — улыбаясь, я всё же дал понять дворецкому и остальным, что не намерен обсуждать причины моего исчезновения и всё с ним связанное. — Что-нибудь есть более важное, чем просто слухи?
— Ещё как, Александр Петрович! Вас снова спрашивали люди из… — дворецкий поспешил к своей конторке, перевернул лист и зачитал: — Из канцелярии Надзора Чести и Права Его императорского величества. Граф Захаров Иван Ильич. Говорит, очень хотел бы пообщаться с вами. Также вчера под вечер был Торопов Геннадий Степанович из сыскного агентства имени Скуратова — прочитал он, водя пальцем по листу бумаги.
— Спасибо, Антон Максимович. Разберёмся, — вторая запись в книге дворецкого меня заинтересовала больше. Значит, у Торопова были какие-то важные новости. Он пытался связаться со мной через эйхос и у него не получилось по вполне очевидной причине: мой-то стараниями Громовержца сгорел. Как-то не везёт мне на эйхосы. И что интересно, дворецкий сказал: «Торопов из сыскного агентства имени Скуратова» — вот так, решили они с почтением отнестись к имени Скуратова Фёдора Тимофеевича — приятно и похвально. После этого я ещё больше зауважал Торопова. Жаль, что из-за последних событий я не попал на похороны Фёдора Тимофеевича, но память о нём обязательно почту как полагается.
Захаров… вот его интерес к моей персоне был нежелательным. Но что поделаешь, работа у императорских «надзорщиков» такая — совать свой нос, куда не просят. Хотя сам Захаров как человек мне был приятен. Надо будет — найдёт, пообщаемся. Я ни от кого не скрываюсь.
Я постоял возле гостиной ещё минут пять, выслушав Дениса и парней из охраны, их сообщения о вызывающих подозрения прохожих и эрмиках, иногда проезжавших возле нашего дома. Затем направился к маме.
— Саша! — Елена Викторовна вскочила с дивана, едва я открыл дверь. — В самом деле был у Артемиды? Боги, как же хорошо всё!
— Да, мам. Только не надо, об этом всем рассказывать, — мы обнялись. — Люди к такому будут относиться с недоверием.
Последние мои слова она будто не услышала и начала расспрашивать:
— А почему так случилось? Что за интерес у Небесной к тебе? Это же не просто так, Саш! И почему она забрала тебя на столько дней? — графиня взволнованно разглядывала меня. — У тебя будто глаза светятся. Почти как у самой Охотницы. Присаживайся, немедленно расскажи мне всё!
И я присел на диван, переложив на столик журналы, которые читала графиня. Рассказал ей не всё, а лишь такое, что придало бы маме спокойствия и уверенности в том, что дела мои действительно идут хорошо и всё складывается благоприятно. О произошедшем в ритуальном зале поклонников Морены, Елена Викторовна, к счастью, не знала, что меня избавило от сложных разъяснений. Моя история выглядела так, будто Артемида просто пригласила меня погостить и оказать ей некоторую помощь, суть которой я не раскрыл. И о том, что Ольга Ковалевская тоже была во владениях богини мне пришлось сообщить, поскольку мама что-то знала об этом от самой Ковалевской — княгиня заезжала к нам домой вчера, извещала, что со мной всё хорошо. По моей просьбе о том, что я был в беспамятстве несколько дней и не слишком здоровым, Оля умолчала.
Закончив рассказ, я засобирался к себе:
— Мам, извини, пойду. За обедом увидимся. На сегодня очень много дел. Кстати, от графа Голицына
