Ваше Сиятельство #4 - Эрли Моури

твёрдый член. Этот мальчик был неугомонным, и вовсе не таким скромным, как показалось первый раз. Стыдно признать, но ей очень нравилась эта нескромность и натиск.

— Майкл, мы опоздаем на завтрак. У нас столик на восемь тридцать, — напомнила она, уже не сопротивляясь его горячим рукам. А они… Они уже снимали с неё халат и трогали так бессовестно, что по телу пошла дрожь. — Майкл! — выдохнула она, и поняла, что больше не хочет сопротивляться его напору.

Повинуясь воле любовника, она наклонилась, упираясь руками в трельяжный столик и разведя чуть шире ноги. Его член не сразу нашёл вход, и от упругих, скользких движений по ложбинке графиню наполнила тёплая сладость, закружилась голова. Елена нетерпеливо вильнула бёдрами и вскрикнула, когда он вошёл, резко дёрнула всем телом, желая скорее, скорее впустить его целиком.

— Только не кончай туда! — с мольбой выдохнула госпожа Елецкая, опасаясь, что через миг уже не сможет сказать этих слов.

— Сюда можно? — спросил Майкл, тронув большим пальцем её узкую дырочку.

Графиня не ответила. Она не знала, что сказать своему ненасытному любовнику. Его палец вошёл глубже, одновременно член продолжал терзать мокрую пещерку. Боги, такого с ней не делал ещё никто! Она застонала, резче насаживаясь на его член. На миг приоткрыла глаза, увидев в нескольких сантиметрах перед собой в зеркале искажённое невыразимым удовольствием лицо — своё лицо, и Майкла, страстного, чуть растрёпанного, но от этого ещё более прекрасного.

Чтобы не упасть от наползающей слабости и всё более беспощадных проникновений любовника, графиня вцепилась в трельяжный столик. Майкл вынул палец из её ануса, его ладони легли на её груди и властно сжали их. От ощущения его рук, сминающих груди, ощущения горячего, пульсирующего члена, неожиданно пришла огненная волна оргазма. Графиня затряслась, жалобно застонала, сметая с трельяжа баночку с кремом для лица, расчёску, почему-то оказавшийся здесь бокал из-под пива. Её лоно, сжалось, словно желая раздавить член своего мучителя. Майкл тут же вырвал его, и направил между ягодиц графини. Его боец, скользкий от соков Елены Викторовны, с трудом, но всё же проник в этот узенький манящий ход.

Графиня слабо вскрикнула, чувствуя приятную боль и твёрдую плоть Майкла, раздирающую её всё глубже.

— Леночка… — жалобно простонал он, почти сразу кончил, резко притянув её к себе за бёдра.

— Майкл, ну разве можно так⁈ — Елецкая облизнула сухие губы, крепко сжимая ягодицы и не желая выпускать его из себя.

— Тебе хорошо, моя дорогая? — Милтон погладил её тугие ягодицы. «Боги, как же она прекрасна! Если бы я только мог жениться на ней!» — пронеслось в его голове.

— Мне надо в душ, — отозвалась графиня.

— Мне тоже, — сказал Майкл.

В этот раз они пошли вместе.

Хотя они опоздали на завтрак, их столик в «Эмили» был свободен. Сегодня здесь с утра снова было много посетителей, и всё это из-за большой туристической группы из Рима, оккупировавшей почти всю гостиницу до конца недели.

— Всё-таки мне нужно поскорее домой, — сказала Елена Викторовна, когда официант поставил на столик сковородку с жареным беконом с яичницей, густо посыпанной зеленью.

Здесь по давней традиции, якобы берущей начало в тавернах Ноттингема, яичницу подавали именно так: на чугунной сковороде, обязательно ещё шипящей, издающей волшебный аромат.

— Может быть, Саша уже вернулся. Я не представляю, как он там у Артемиды, — продолжила графиня. — А ты можешь представить, Майкл? Где это может быть вообще? Где её дворец, в Эфесе или Делосе? А может на Небесах? Как она могла перенести его туда?

— Нет, я тоже не представляю. Такого не может быть. Если бы, её дворец был в Эфесе, то его бы видели и об этом все знали. То же самое и на Делосе. А вот на Небесах, — тут Майкл растеряно развёл руками, при этом лицо его выражало крайнюю степень сомнения. Потом британец взял лопаточку, чтобы положить себе горячий бекон, и сказал: — О Небесах я сказать ничего не могу, но с научной точки зрения очень возможно.

— Нет, Майкл, в Эфесе тоже возможно. Потому, что боги могут скрывать не только своё присутствие, но и своё… — Елена Викторовна аккуратно разрезала яичницу, и оранжевый желток растёкся по тарелке. — Своё имущество. В том числе и дворцы, — тело графини ещё приятно ныло, от случившегося в номере Майкла, от этого сладкого ощущения, она свела вместе бёдра и на миг прикрыла глаза.

— Леночка, а ты уверенна, что с тобой говорила именно богиня? Может какая-то девушка, которая сделала вид, будто она — Артемида, а сама забрала Сашу, чтобы провести с ним время? — предположил Милтон.

— Конечно, это была Артемида, — Елецкая весьма удивилась вопросу Майкла и даже не сразу смогла донести кусочек бекона до рта. — Я же вижу богиню не первый раз. Тем более в субботу она появилась во время моей молитвы. Вышла вся в золотом свете прямо из статуи.

— Понятно. И прямо всё так и сказала, что Саша поживёт у неё несколько дней? — Майкл даже не слышал, что ответила графиня, подумав, что её всё-таки стоит показать своему приятелю Кристоферу Лансу, который очень хорошо разбирался в нервных болезнях. С Еленой Викторовной явно что-то не так. Она вела себя совершенно нормально и рассуждала вполне здраво, но лишь до тех пор, пока вопрос не касался исчезновения её сына, вестей от которого не было несколько дней. Майкл даже сам начал беспокоиться, ведь с Александром Петровичем в самом деле могло случиться что-то нехорошее, и Майклу очень не хотелось, чтобы через какое-то время графине открылась такая правда, от которой она впадёт в настоящее горе. Возможно, вера в то, что Саша находится у Артемиды была чем-то вроде защитной реакции её ума, который подозревал что-то неладное.

— Леночка, — ласково сказал Милтон. — Не хочешь после завтрака прогуляться к моему другу Кристоферу Лансу? Он врач и видный ученый. Он многое знает о богах и мог бы многое прояснить по этому вопросу. А потом, я сразу же отвезу тебя домой.

— Нет, Майкл, извини, но Саша, наверное, уже вернулся. И если он узнает, что я не ночевала дома, то выйдет очень нехорошо. Ты же знаешь, как он ревнует к тебе, — графиня принялась за салат со спаржей.

— Да, это я знаю, — Милтону показалось что у него снова разболелась грудь и лицо, а вместе с ними остальные части тела.

Дальше они завтракали молча, лишь с улыбкой глядя друг на друга. Мысли Майкла вернулись к проблеме, обозначенной в письме из Иммиграционной Директории. По сути, ему отказали в российском подданстве. Отказали из-за какого-то неприятного закона, по которому у каждого претендента на подданство в Российской Империи должна быть своя недвижимость с жилой площадью не менее ста квадратных