Поручается уголовному розыску - Михаил Черненок

— Не могу, Игорь Владимирович, поверить, — сухо сказал Антон. — Давайте рассуждать. По имеющимся сведениям, вы встретились в пивном баре «Волна» с Моховым в субботу около пяти часов дня, а через час уже дали Бураевской из Новосибирска телеграмму с приглашением приехать. Если учесть, что после пяти часов ближайшая электричка отходит от райцентра в семь вечера, то телеграмму за вашей подписью давал кто-то другой, обеспечивая вам алиби. Значит, направляясь в райцентр, вы имели определенный план…

— Никаких планов не имел! Я не на электричке оттуда уехал! — почти выкрикнул Айрапетов. — Подвернулся какой-то частник на «Волге», и я глазом не успел моргнуть, как докатил до Новосибирска. В дороге вспомнил о Бураевской и сразу по приезде отправил ей телеграмму,

— Как это доказать?

— Докажу. Честное слово, докажу. На автозаправочной станции в райцентре частник хотел заправить бензином свою «Волгу» по государственному талону. Дежурная отобрала у него талон и записала номер машины. По этим сведениям нетрудно установить водителя и отыскать его для очной ставки со мною.

Лицо Айрапетова повеселело, словно он ухватился за спасительную соломинку. Антон некоторое время молчал, стараясь сообразить, к добру или худу вплелась в дело частная «Волга» и ее водитель.

— В этом мы разберемся, — сказал он и сразу же спросил: — Как по-вашему, Игорь Владимирович, связано ли отравление Лидии Ивановны Чурсиной с магазинной кражей?

Айрапетов ответил не сразу, пожал плечами.

— Трудный вопрос… Если судить по той дозе пахикарпина, которую, по вашим словам, приняла Лидочка, то она рассчитывала на верную смерть. С другой стороны… коль скоро врачами установлена беременность, то мотивы отравления могут быть совершенно иными. Медицина знает много примеров, когда страх предстоящего позора оказывался сильнее страха смерти.

Антон молча стал укладывать в папку протокольные листы. Айрапетов какое то время тревожно следил за его руками и вдруг спросил:

— Как можно сделать, чтобы эта грязная история до защиты диссертации не стала известна у меня на работе и в институте? Сколько это будет стоить?..

— Предлагаете взятку?

Игорь, словно загораживаясь, протянул перед собой руки:

— Упаси бог! Нельзя судить так прямолинейно. Я готов возместить причиненный магазину ущерб, отблагодарить любой суммой того, кто поможет мне выпутаться из совершенной мною глупости. Уверяю вас, я не преступник, не потерянный человек… Свою вину искуплю честным трудом. Я могу многое сделать для медицины, для человечества… — руки Айрапетова заметно дрожали, он смотрел на Антона умоляюще-преданным взглядом. — Ну, какая обществу будет польза оттого, что меня упрячут за решетку? Какая?!

«Вот еще один штрих ретуши стерся с твоего красивого портрета», — глядя на Айрапетова, подумал Антон.

— Обществу не нравятся люди, которые хотят жить за его счет, — с трудом сдерживая раздражение, проговорил он. — Так, кажется, Ильф с Петровым писали в свое время?..

— Меня арестуют? — почти шепотом спросил Айрапетов.

— В этом пока нет необходимости. Вы дали расписку о невыезде.

— Уже за это я вас должен отблагодарить.

— Знаете… — чуть было не сорвался Антон. — Вы лично мне ничего не должны, а я должен… установить истину без всяких компромиссов. Это мой служебный долг.

Солнечное утро предвещало жаркий день. До отправления электропоезда оставалось еще почти полчаса. Торопиться было некуда. Антон купил в киоске «Союзпечати» свежую газету, вышел на привокзальную площадь и, отыскав у цветочных газонов свободную скамейку, развернул газетный лист Облокотившись на простенький портфель с материалами проведенного расследования, он настолько увлекся чтением, что не сразу понял, что его кто-то окликнул. Удивленно поднял голову — в двух шагах, держа в руке черный внушительный портфель, стояла Евгения Петровна Айрапетова.

— Здравствуйте, Антон Игнатьевич, — вежливо поздоровалась она.

Антон, не поняв, откуда Айрапетова так неожиданно появилась, машинально поздоровался и огляделся. Поблизости не было ни души.

— Разрешите? — показав взглядом на скамейку, мило улыбнулась Евгения Петровна, не дожидаясь согласия, неторопливо села, поставила между собою и Антоном свой портфель и озабоченно проговорила: — Простите Игорька за вчерашнюю нерешительность.

— О чем вы? — не понял Антон.

— У вас есть личные сбережения? — вместо ответа задала вопрос Евгения Петровна.

Антон усмехнулся:

— С процентами сто один рубль ноль четыре копейки.

— Так я и предполагала. У сотрудников уголовного розыска не министерская зарплата, — Евгения Петровна положила холеную, окольцованную дорогим браслетом руку на свой лоснящийся портфель, который красовался рядом с потертым Антоновым портфельчиком, как новенькая автомашина «Волга» перед «Запорожцем» первого выпуска, и намекнула: — В нем пять тысяч. Почти столько получает артист за исполнение главной роли в односерийном фильме.

«А как вам нравится главная роль в уголовном деле за дачу взятки?» — чуть было не сорвалось с языка Антона, но, опасаясь, что неправильно понял Евгению Петровну, на всякий случай, он осторожно уточнил:

— Покупаете кота в мешке? Предлагаете обменяться содержимым портфелей?

Лицо Евгении Петровны ничуть не изменилось, будто речь шла не об уголовно наказуемой сделке, а о покупке, скажем, килограмма свежих фруктов.

— Зачем мне содержимое, — спокойно сказала она. — Вы поможете Игорьку выпутаться из нелепости, в которую втянули его матерые рецидивисты. Понимаете, у него защита диссертации на носу.

— Так сказать, услуга за услугу?.. — серьезно спросил Антон. — У вас, как погляжу, беспрекословная вера во власть денег.

— Боже!.. — театрально произнесла Евгения Петровна. — Кто в это не верит?

За время работы в уголовном розыске Антону приходилось сталкиваться с людьми, так или иначе предлагавшими взятки. Одни готовы были купить ящик коньяка, другие осторожно хвастались связями, с помощью которых могут достать что угодно, третьи, смущаясь и краснея, тонко намекали на деньги. Но всех их, как замечал Антон, мучила при этом боязнь, как бы и без того темные делишки еще больше не потемнели. Случалось и смешное. Как-то древняя старушка, решившая призвать к порядку выпивоху зятя, явилась в уголовный розыск с узелком сала. Узнав, что за подобное приношение можно попасть под суд, она чуть не лишилась языка, перепуганно крестясь, стала убеждать Антона, что «в ранешнее время» следователи и судьи даже и разговаривать не хотели с теми, кто приходил с пустыми руками.

Моложавая нарядная Евгения Петровна не походила на дореволюционную старушку. Евгения Петровна отлично знала; что причитается за подобную сделку, и тем не менее на ее лице Антон не мог уловить ни тени смущения, ни боязни. Предлагая взятку, она чувствовала себя хозяйкой положения и не сомневалась в успехе. Появилось почти непреодолимое желание привлечь ее к ответственности, но, будучи уже не новичком в уголовном розыске, Антон с досадой подумал, что в данной ситуации сделать это не так-то просто — Евгения Петровна не случайно выбрала место для своего преступного предложения с глазу на глаз, без свидетелей. И вдруг озорная мысль пришла Антону в голову.

— Знаете, Евгения Петровна, кроме пяти тысяч за роль, киноартист получает еще и солидный кусок славы, — с намеком сказал он. — Во всех киосках «Союзпечати» девушки нарасхват покупают цветные открытки с портретами артистов. А где, извините, вы увидите портрет сотрудника уголовного розыска, получившего пять тысяч? Где?.. Разве только в уголовном деле…

— А вы, оказывается, дока… — Евгения Петровна шутливо погрозила пальцем и обаятельно улыбнулась. — Что ж… прибросим на цветные портреты. Через час в портфеле будет десять тысяч.

Антон застенчиво потупился и тихо обронил:

— Двадцать…

— Чего?..

— Тысяч…

— Боже!.. — ошарашенно удивилась Евгения Петровна. — Куда вам столько?! Таких денег не платят даже кинозвездам.

— Зато портреты их на обложках журналов печатают и статьи вон какие приятные пишут.

— Вы серьезно?!

— Какие могут быть шутки. Мы не дети.

— Но у меня… У меня нет таких денег!

Антон нахмурился, пристально посмотрел Евгении Петровне в глаза и, отчетливо произнося каждое слово, проговорил:

— Вот и хорошо, что у вас нет таких денег. Евгения Петровна, как в немой сцене, недоумевающе смотрела на него. Когда он стал подниматься со скамейки, схватила за рукав. Испуганно, умоляюще заторопилась:

— Подождите… Подождите… Я дам мужу телеграмму. Он срочно продаст машину, продаст все, что можно, и я заплачу вам. Помогите спасти Игорька! Умоляю вас, подождите хотя бы сутки…