Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон

Леонарда в начале «Помни»), которые подсознательно подводят зрителей к определенным выводам о том, что они видят: писатель виновен, Тедди убил жену Леонарда. Однако в финале эти выводы оказываются полностью или частично неверными. Это – повествовательный аналог людей-кукол на башне из воспоминаний Гельмгольца, ложный след для публики.

«Ну, я не всегда стремлюсь обманывать зрителей, – говорит Нолан. – В прологах некоторых фильмов я заранее знаю, что люди все поймут превратно. Например, в “Престиже”. Но если посмотреть на первые сцены “Помни” или “Дюнкерка”, то в них я опираюсь на уроки Стэнли Кубрика – пытаюсь через пролог выразить многое из того, о чем будет фильм и как его нужно смотреть. Как я хочу, чтобы вы его смотрели. В первых же кадрах “Цельнометаллической оболочки” виден весь фильм. Расчеловечивающий эффект от бритых голов – просто и внятно. Как мне достичь такого же в “Помни”? Как помочь зрителю смотреть фильм? И я придумал сцену в обратном времени, распроявление полароидного снимка, и тут же понял: “Да, все верно, это поможет”. Так же я думал и о “Дюнкерке”: как выразить все, что мне нужно, о сути будущего фильма? Через пропагандистские листовки “Мы вас окружили” – они анонимны, сразу дают ощутить ситуацию и запирают героев в центре событий. У каждого фильма свои задачи. Первые сцены чрезвычайно ценны, потому что они удерживают внимание зрителей с такой силой, которую иначе крайне сложно повторить».

В начальных титрах «Бессонницы» мы видим снятые с воздуха пейзажи ледника с его почти геометрической четкостью изломов; затем они перетекают в сверхкрупные планы белой ткани, на которой проступает кровь, и переплетающиеся нити напоминают огромную клетку. Как это уже бывало у Нолана, сцена оказывается сном. Детектив Уилл Дормер летит в двухмоторном самолете, совсем близко к зазубренной ледяной гряде, и пытается заснуть, однако турбулентность (или угрызения совести) постоянно встряхивает его ото сна. Впервые увидев, как кровь просачивается сквозь ткань, мы полагаем, что речь идет о девушке-подростке, жертве убийства. В конце фильма контекст расширяется: мы видим руки, наносящие кровь на ткань, и понимаем, что это Дормер фальсифицирует улики, чтобы подставить другого подозреваемого в Лос-Анджелесе. Нолан показывает не то преступление, на расследование которого прилетел Дормер, а то, от которого он хочет сбежать.

«“Бессонница” – второй фильм, который мне довелось сводить на большой студии, с участием звукорежиссеров и монтажеров. Они отлично сработали; звук в фильме очень красивый. Я помню, как мы с ними обсуждали раздражающие закадровые шумы: насколько громкими их можно сделать, прежде чем для зрителей они станут заметными или невыносимыми? Я особенно детально продумывал звуковой переход от реальности к сну. Его, кстати, можно заметить в самом начале “Бессонницы”, когда мы слышим грохот грома, но на самом деле это турбулентность в самолете. Уже тогда я знал, что хочу снять “Начало”, и понемногу экспериментировал в нужном направлении. Мы много говорили о том, как при помощи звука идентифицировать окружение и как подспудный шум может понемногу выводить людей из себя – этот эффект во многом подсознательный, не осознаваемый… Я постепенно двигался к своей цели. “Помни” снискал большой успех, его хвалили за смелость и оригинальность, но именно “Бессонница” направила меня в сторону мейнстримного студийного кино – и это отлично. Я снял более масштабный фильм с голливудскими звездами и сюжетом, который двигается вперед, а не назад. Мне кажется, что многие кинематографисты, впервые добившись успеха в том или ином стиле, затем все активнее осваивают лишь данный стиль, а это редко срабатывает. Сейчас есть немало режиссеров, кто подобного избегает: от крошечных фильмов для “Сандэнса” они переходят сразу к огромным блокбастерам. Часто говорят, будто и у меня был такой путь, но это не так. Не думаю, что я бы смог так поступить. Я двигаюсь постепенно, и в этом движении “Бессонница” была важным этапом».

Кровавые титры «Бессонницы» – но чья это кровь? Концовки Нолана часто возвращаются к началу фильма.

По выходу фильма Нолан, как он это часто делает, купил билет и проскользнул на задний ряд кинотеатра, чтобы оценить реакцию зрителей. «Так уж устроено кинопроизводство, что все, кому ты показываешь фильм в процессе работы над ним, боятся его, на показах в воздухе визит напряжение, некоторая неестественность. И потому бывает приятно напомнить себе, что, когда мы платим по 10–15 долларов за билет, мы надеемся, что кино нам понравится, правда? Получается, что зрители – на стороне режиссера, в то время как на тестовых показах есть очень неприятное и ненормальное ощущение соперничества. Люблю тайком проходить в зал и проживать фильм с публикой, потому что тогда я – снова один из зрителей. А зрители со мной. На “Бессоннице” я это чувствовал особенно остро, потому что я впервые снимал студийный фильм. Нам навязали тестовые показы – сначала Alcon[61], потом Warner Bros. С тех пор я такого не делал, но тогда мне буквально указывали, как нужно “чинить” фильм. Очень жестокий процесс. За несколько месяцев нам пришлось пройти через него три или четыре раза, и я испытывал страшный стресс: меня будто стравливали со зрителем. А ведь кино – совсем не про это. Так что я помню, как потом ходил смотреть “Бессонницу” с простыми зрителями, заплатившими за билет, и думал: ага, люди пришли сюда получить удовольствие. Это очень успокаивает».

* * *

Зрителям «Бессонница» понравилась, и в прокате фильм собрал 113 миллионов долларов, закрепив в глазах Warner Bros. репутацию Нолана как молодого перспективного режиссера. На премьере фильма в мае 2002 года он сидел позади студийных чиновников Warner Bros., продюсера Лоренцо ди Бонавентуры и руководителя производства Джеффа Робинова; на сценах погони мужчины с улыбкой переглянулись. «У Лоренцо был отличный нюх на режиссеров, которых можно подтолкнуть к работе над боевиками, – вспоминает Нолан. – В те годы он активно искал людей, которые могли бы расти вместе со студией и снимать все более масштабное кино. “Бессонница” всем очень понравилась: там есть немного экшена и немного саспенса. Рецензии были отличными (между прочим, одни из лучших за мою карьеру), что мне немало помогло».

Когда его спросили, что бы он хотел снять дальше, первым делом Нолан представил «Начало» – готический триллер про похищение снов, который зародился в его голове на шестом курсе Хэйлибери. За несколько лет режиссер не раз возвращался к этому замыслу, и теперь он оформился в фильм-ограбление про мир корпоративного шпионажа и войну японских химических компаний – совсем как в «Живешь только дважды». Лоренцо ди Бонавентуре и Джеффу Робинову идея пришлась по