Я не Поттер! - Марина Броницкая

— Ну так что, друг или не друг?! — завел он свою шарманку.

— Друг! — клятвенно заверил я его и со всей силы ударил себя кулаком в свою весьма не крепкую грудь, чуть не закашлявшись.

Будь на его месте Драко, Гойл или Дин, они бы уже сотрясали стены своим хохотом, но Симус лишь удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Я вызвал его на дуэль! — возвестил он гордо и распрямил плечи. — Сегодня ночью!

— Сегодня астрономия, — напомнил я, и не думая терять покой.

Драко ничего не будет, а Симус мне безразличен. Он есть в моей жизни, мы живем в одной комнате, но каждый раз, когда я смотрю на этого лопоухого задиру, то вспоминаю, как много должен скрывать от мальчишки, и он словно растворяется. Это похоже на то, как если бы я вышел на трибуну перед огромным залом людей! Их много, но каждого по отдельности не рассмотреть — темно и лица затягивает плотная серая дымка, да и незнакомы они мне, и кажется, что эта враждебная масса вот–вот поймет, как же страшно человеку перед ними и засмеет его, да и уйти хочется, как же хочется уйти…

— А причина тебе не интересна, нет?! — продолжал свою психологическую атаку Финниган.

— Неа… — ответил я честно и принялся мять подушки, позевывая и готовясь вздремнуть до самой полуночи.

— Я сказал, что ты летаешь, как настоящий гриффиндорец!

Стало интереснее.

— А он?

— А Малфой ответил, что ты… что ты… — он стоял перед моей кроватью, задыхался от праведного гнева и часто дышал. — Дерьмовый гриффиндорец!

Мальчишка меня не развеселил, совсем, наоборот, но мне почему‑то стало очень грустно. Я улыбнулся и снова спросил:

— А ты?

— А я ему сказал, что ты отличный гриффиндорец — смелый и умный! — он засмущался и почесал кончик носа. — Твой так называемый друг сказал, что эти два понятия не совместимы, а второе так и вообще к нашему факультету отношения не имеет, что, дескать, Годрик его у кого‑то одолжил… Я не хотел эту белую моль на дуэль звать, не хотел! Я терпел!

— А почему позвал? — я посмотрел на Симуса другими глазами. Он оказался большим ребенком, чем я мог себе представить! Вспыльчивый, гордый, сильный, и такой… добрый.

— Ну ты прости… ну не вытерпел я…

— Да ладно тебе, я благодарить должен, а не прощать… — мой «защитник» засиял, как надраенный чайник. — Только я с вами не пойду, ладно?

— Да ладно, чего уж там! Я понимаю…

Драко меня не посвятил в эту маленькую ссору, не счел нужным, или же счел ниже своего достоинства привлекать предмет спора в процесс его разрешения. Но внутри что‑то ёкнуло, я представил себе унижение Симуса, награжденного Малфоем какими‑то колючками по всему телу, или еще какой «веселой» по мнению приятеля гадостью, и захотел помочь, хоть капельку, малюсенькую такую капельку!

— Симус?

— А?

— Ты умеешь хранить секреты?

— Обижаешь! Знаешь, какой древний мой род? Выжили бы мы, если бы секреты не хранили?!

— Клятву дашь?

— Клянусь родами Гормлахов и Финниганов!

Я в очередной раз свесился с кровати и засунул под неё обе руки. Приложив некоторые усилия, я все же вытянул оттуда тяжеленный сундук, доставшийся мне от бабушки, и откинул скрипучую крышку. Я всегда с почтением относился к этому предмету, как к единственной отдушине покойной миссис Снейп и её возможности прикоснуться к желанному миру запретного волшебства. Она прятала в нем от мужа всякие волшебные вещи и самое сокровенное — свою палочку, которую мой дед — недалекий маггл — все же как‑то ухитрился у жены выманить и сломать. Но главное в этом сундуке не две её половинки с сердцевиной из волоса русалки, не дюжина колбочек с приворотными зельями, не пожелтевшие письма из прошлого, и не старая слизеринская мантия бабушки с карманами, полными поисковых клубочков самой Ариадны, а то, что показываются все эти сокровища только тем, кто по крови принадлежит роду Принцев. Этот кованый ящик с красноглазой змейкой на его крышке, отлитой из настоящего золота, можно было сломать, открыть, уничтожить, но получить то, что внутри — никогда. Действовала самая сильная магия в мире — родовая. В него я и засунул мантию–невидимку, решив не рисковать и не использовать то, что мне дали посторонние люди, только лишь потому, что вещица занимательная. Ну а Симусу какая разница? Пусть берет!

— Держи, Симус! И никому про неё ни слова!

Я ввергнул мальчишку в самый настоящий ступор. Он слова не мог вымолвить! Такая его реакция мне даже польстила, и когда он расстроено пролепетал:

— Но я с Невиллом иду, и Гермионой…

Я покачал головой, имитируя раздумья, но ответил решительно:

— Ну, тогда не говори, где взял!

— Ага! Спасибо тебе, Гарри!

«Ну хоть немного напугает Драко, да и Филчу не попадется, и благодарен мне будет, что тоже неплохо… Ну а Драко и так сильнее — с домашним обучением профессора Снейпа он дюжину Симусов на недельку другую к мадам Помфри отправить может!» — с такими оптимистичными мыслями можно было смело отправляться в царство Морфея, что я и сделал, заснув почти счастливым…

Проснулся я от топота ног, количество которых явно превосходило положенное по списку проживания. Зажмурившись от яркого света и прикрыв рукой глаза, а зажжено было всё изобретенное для этой цели, я приподнялся на кровати и узрел в комнате кучу народа, имена половины которой даже не знал! Они сидели на стульях, подоконнике, полу, а Дин так вообще уступил кому‑то свою кровать и уселся на мою, удобно разместившись у меня под боком и чуть не спихивая законного хозяина койки на пол! Сложив руки на груди, а ноги подобрав под себя, он покачивался из стороны в сторону и осуждающе цокал языком.

Я, недолго думая, огрел его коленом по спине, но в ответ получил не возмущение и крики, а странное пожелание:

— Хватит дрыхнуть! Тут такое случилось! — зашептал он мне таким тоном, словно делился новостью с собратом по несчастью. Поразмышлять над тем, что же заставило всех собраться в комнате и единодушно убиваться по кому‑то или чему‑то мне не удалось. — Филч поймал Симуса! В коридоре третьего этажа, представляешь?! Того самого этажа, куда директор ходить запретил… — его голос вообще стих, таким нереально страшным ему казалось это событие.

— Как?!

— Как как… руками! — донесся до меня противный тонкий голос Перси Уизли, восседающего в единственном кресле у окна. По обе стороны от него, на подлокотниках, сидели близнецы Уизли и не сводили глаз со своего старшего братца. — Я должен, говорю вам, пустите меня! Я буду жаловаться! — парень раздувал щеки и пыхтел, как паровоз.

— Жалуйся, предатель, жалуйся… — ничуть не испугавшись «разрешили» ему рыжие.

Дин снова зашептал мне в ухо:

— Ему поручили вещи Симуса собрать, а мы не даем!