Мой прекрасный негодяй - Кристина Брук

Давенпорт предпочитал не обсуждать на людях любую даму, с которой у него были близкие отношения, и потому кое-как ухитрился выпутаться из неприятного положения без дальнейших замечаний. И все же как могло получиться, что леди Арден с самого начала поняла замысел леди Марии, тогда как он сам разгадал его лишь в ночь перед самым похищением? До чего же она проницательна в том, что касается человеческого характера, эта леди Арден! И мудра к тому же. Однако он в любом случае не мог последовать ее доброму совету. Ему необходимо было сначала обеспечить успех Хилари в высшем свете.

Чтобы не утратить расположения кузины, Давенпорт покорно поднялся наверх, чтобы выяснить, что может сделать с его вечерним костюмом кудесник-лакей Трегарта. Лишь на мгновение он остановился и задумался, что сейчас делала Хилари внизу, однако решил, что лучше на некоторое время предоставить ее самой себе. Если она и дальше будет настаивать на том, чтобы прятаться по углам, то не сможет пережить лондонский сезон. Однако этот урок ей предстояло усвоить самостоятельно.

Предположительно Хилари хотела выйти замуж. Однако избегать кавалеров с самого начала было не лучшим способом привлечь к себе внимание достойного претендента в супруги. Мысль о том, что она скоро найдет себе мужа, вызвала в нем… подобие некоего чувства, хотя он сам не знал, какого именно.

Вряд ли стоит удивляться, предположил он, что мысль о другом мужчине рядом с Хилари кажется ему такой неприятной. Возможно, он был не самым верным мужчиной из всех, но если какая-либо женщина действительно вызывала его интерес, он, как правило, ее не обманывал. Идея о том, что с ним самим может случиться прямо противоположное, пришлась ему не по вкусу.

Что ж… лучше не говорить «гоп», пока не перепрыгнешь.

Он остановился у дверей гардеробной комнаты, принадлежавшей Гриффину Деверу, ныне лорду Трегарту. Изнутри до него донесся крик, выражавший чистейшую ярость.

Поморщившись, Давенпорт постучал в дверь.

– Я иду, черт побери! – прорычал в ответ Трегарт.

Дверь открылась, и оттуда высунулось гладкое лицо камердинера:

– Лорд Давенпорт!

Черные глаза слуги быстро окинули взглядом персону графа. Он поджал губы.

– Дирлав, вы мне очень нужны, – произнес Давенпорт, разведя руки в стороны. – Как вы сами видите. Но боюсь, у вас сейчас есть другое занятие…

– Давенпорт, это ты? – проворчал Трегарт. – Пусть войдет.

Сразу за этим приказанием последовала еще одна череда ругательств.

– Твой бал продолжается без тебя, – заметил Давенпорт. Войдя в комнату, он обнаружил мужа своей кузины Розамунды стоявшим перед зеркалом и тщетно пытавшимся повязать галстук.

– Я… все равно… сделаю это сам, – процедил Гриффин сквозь стиснутые зубы, губы его растянулись в звериной гримасе.

Он был огромным мужчиной, таким же высоким, как Давенпорт, но куда более массивным – и волосатым. Крупные пальцы Трегарта возились с непокорным куском ткани, пока он, презрительно фыркнув, не отбросил его в сторону, туда, где у его ног скопилась целая груда таких же помятых кусков ткани, доходившая ему почти до колен.

– Что ж, тогда поторопись, Трегарт, – произнес Давенпорт. – Мне нужен Дирлав, и я не хочу проторчать здесь весь вечер, наблюдая за тем, как ты суетишься из-за какого-то галстука.

– Можешь забрать его хоть в ад и там пользоваться его услугами, – ответил Гриффин, выхватив еще один кусок ткани из груды у него под рукой. – Я сам завяжу эту проклятую петлю у себя на шее, даже если это меня убьет, – пробормотал он, завязывая первый узел.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь, милорд? – обратился невысокий камердинер к Давенпорту.

– Похоже, вы остались без работы, – произнес он, приподняв бровь в сторону Трегарта.

Блеск в глазах слуги был единственным ответом на это замечание.

– Новый комплект одежды. – Дирлав приложил палец к губам, внимательно осматривая Давенпорта. – Вечерние туфли, белье, чулки. Боюсь, у меня нет подходящих вещей вашего размера, иначе это было бы делом пары минут. Но если вам угодно выпить бренди и отдохнуть четверть часа или около того, я попробую вам помочь.

– Дирлав, это звучит как музыка для моего слуха.

– Очень хорошо, милорд.

Еще одно ругательство, громче всех предыдущих, возвестило о том, что Дирлав покинул комнату. И еще один галстук полетел на пол следом за остальными.

– Теперь я понимаю, почему ты держишь бренди в гардеробной, – заметил Давенпорт, наливая себе стакан. – С таким хозяином, как ты, любой лакей скоро сопьется.

– Он меня не покинет, – проворчал Трегарт. – Для него я представляю собой интересную задачу, если так можно выразиться.

– Должен сказать, ему на удивление хорошо удается поддерживать тебя в приличном виде. Почему ты не даешь ему повязать галстук?

– Потому, что на сей раз я решил сделать это сам. Я уже наблюдал за тем, как он с этим справляется, бессчетное число раз. Но у него такие проворные и умелые пальцы, черт бы их побрал! А мои… – Трегарт протянул ему свои ручищи, каждая размером с хороший кусок ветчины, с большими и толстыми пальцами. – Ну какой от них толк?

– Представь себе, что эта ткань – женщина, – предложил Давенпорт. – Будь с ней мягок. Лаской добейся от нее послушания.

И тут он сообразил, что за всю жизнь Гриффин прикасался лишь к одной женщине – его кузине Розамунде, – и умолк.

Последовала неловкая пауза.

Слегка покраснев, Трегарт произнес:

– Ну вот, ты добился своего. – Он вздохнул. – Пожалуй, мне придется подождать Дирлава.

Тяжелой поступью он направился к столику, чтобы налить себе бренди.

– Что заставило тебя вернуться так быстро?

Давенпорт приподнял бровь.

– Так, значит, ты слышал о заговоре Стейна?

Ему следовало бы догадаться. Трегарт и кузен Давенпорта, Лидгейт, были неразлучными друзьями. Очевидно, Лидгейт ничего не знал о том, что его опоили. Это было проделкой Стейна. Однако Лидгейт охотно согласился помочь, как только дело было сделано.

Давенпорт состроил гримасу. Он уже наказал при помощи кулаков как Лидгейта, так и Бекингема. Однако со Стейном требовался куда более тонкий подход. Тем не менее он сведет счеты и с ним тоже – и очень скоро.

Трегарт кивнул.

– Я сказал Лидгейту, чтобы тот занимался своими собственными делами. В этом вся проблема с Уэструдерами. Они настолько надменны и заносчивы, что не могут терпеть, когда кто-то порочит их имя.

Его взгляд встретился со взглядом Давенпорта поверх краешка стакана.

– Так что же привело тебя сюда этим вечером, да еще в таком виде?

– Я только что вернулся из своего деревенского затворничества.

Трегарт фыркнул: