Остров Ионы - Анатолий Ким

Но пора возвращаться к первому. Вышедшие из леса онлирские путешественники, ведомые офицером Андреем-Октавием, подошли к американцу Стивену Крейслеру и радостно его приветствовали. Он предстал перед ними, как уже говорилось, в твидовом пиджаке с металлическими белыми пуговицами и при розовом галстуке, что в настоящем ландшафтном окружении, в виду диковатого темно-серого моря и округлых сопок, густо поросших хвойными деревьями, выглядело неким ироничным и веселым вызовом инопланетянина местным аборигенам, привычная одежда которых была ватная телогрейка да стеганые штаны цвета старого асфальта... И редко бывало, чтобы костюмы эти оказывались без наложенных на локтях и коленях заплат иного, чем серый, цвета - обычно черного или зеленого, "защитного"... Но у одного чудака, мне пришлось самому это увидеть, заплатка на локте телогрейки была кричаще розового цвета, как безвкусный галстук у Стивена Крейслера. Я приветствовал его первым и начал представлять ему других участников экспедиции - Ревекку, Андрея-Октавия, принца Догешти.

Силою разыгравшихся могучих стихий, мы знаем, Стивен был снесен бушующей короной торнадо к магаданскому побережью Колымы и сброшен на землю там, куда Я наметил вывести российский отряд для встречи с американским. Все почти исполнилось, как было намечено. Только двоих Я недосчитался - Наталья Мстиславская в виде черной собачки самовольно заранее спрыгнула на остров, командир же А. Ким был отправлен мною в бессрочный отпуск. Остальные оказались на месте...

Я коротко пояснил дальнейший маршрут экспедиции. Он пройдет берегом к северу и, огибая по нему море, круто развернется почти в обратном направлении, западая в узкую горловину Камчатского полуострова от Анадыря...

И вот уже вся эта великая дуга маршрута, похожая на путь выпущенной в небо ракеты, завершена. Экспедиция вышла на океанское побережье Камчатки в самом дичайшем и безлюдном его месте, куда никогда не ступала нога человека. Отвесные бурые скалы встали изощренно ломанными отвесными стенами на тысячи километров восточного берега Камчатки. Под стеною обрывов шла узкая лента серого песка, накрываемого в прилив мрачной толщей океанической воды, и каменные обрывы во время шторма были побиваемы оглушительными пушечными ударами волн. Колоссальные дыры пещер и глубокие арки подмывов образовывались в скалах от этих ударов, и время от времени - в безлюдных столетиях камчатского бытия - происходили небольшие землетрясения от обрушений циклопических глыб, заваливающих узкую песчаную полоску вдоль необитаемого берега. И тогда выходили на свет Божий удивительные дела, истории, существа.

На восточном побережье Камчатки, во время одного очередного шторма, в прилив, когда пушечные шлепки волн по береговым скальным пещерам, после особенно мощного выстрела, привели к обрушению высокой известняковой скалы вслед за тем, как с грохотом подлинного землетрясения откололась от крутого обрыва и плоско опрокинулась в море гигантская каменная стена, - из открывшейся новой подземной ниши выступил на морской берег огромного роста великан глиняного цвета. Это и был ребенок "жителя мансарды" от его мимолетного брака с Мать - сырой землей, дитя, родившееся из ее тела на Камчатке, как некогда родился античный бог из головы своего отца.

Медленно спускавшаяся по эфирной тропе с острозубчатых заснеженных отрогов на прибрежное плоскогорье наша группа онлирских путешественников как раз приблизилась к месту появления на свет глиняного детины. Он стоял по пояс в отливной морской воде, собираясь, видимо, отправиться куда-то по дну океана, но в последний миг что-то его словно окликнуло, и низколобый скалоподобный гигант повернулся всем корпусом назад, впившись прищуренными глазами в появившуюся на плоскогорье маленькую туристскую группу. Так и застыл бедный малый надолго, словно почуяв в одной из мимо проходящих фигур своего родимого отца. А Я и сам вроде почувствовал в сердце некое глухое беспокойство, ностальгирующую пульсацию боли по юности, давно прошедшей, и с непроизвольной лаской во взоре посмотрел на одинокую скалу в море, замершую в воде, недалече от обрывистого берега.

Но мы миновали друг друга, так и не обретя отец сына и сын отца, потому что таковыми друг для друга не являлись. Он на секунду принял было меня за своего родителя, но настоящий отец его был отсюда далеко... Мои же подлинные дети... я не знаю, где они... Наша группа онлирских туристов спустилась с обрыва на песчаную береговую ленту и, председательствуемая А. Кимом (мною), став в кружок, принялась обсуждать разные варианты переброски на остров Ионы, который находился на ближайшем расстоянии именно от данной береговой точки Камчатского полуострова. Я уже говорил - отряд не подозревал о том, что на некоем отрезке пути их руководитель заменен, а туристскую экспедицию верхних людей ведет теперь другое существо, несравнимо более высокое по мистическому уровню, чем старик А. Ким со своими бесплодными общечеловеческими амбициями. Стоя с ними наравне в их демократическом кружке, Я говорил, пребывая в образе синеджинсового плейбоя А. Кима:

- Вот и привел я вас, мои дорогие, к тому месту, откуда начнется последний бросок в нашем беспримерном походе на остров Ионы. Дальше нет пешего ходу, и нам придется добираться необычным путем - или шагая по морю аки посуху, или перелетев по воздуху наподобие птиц, или вплавь по глубинам океанским, путем рыб и морских животных. Выберите сами, кто каким способом хочет совершить переправу, пусть каждый из вас определится в своих дальнейших действиях, исходя из чувства полной СВОБОДЫ выбора. Потому что настало время, мои друзья, каждому самостоятельно добираться до острова.

- Почему вышло так? - спросил Андрей-Октавий, не очень довольный услышанным. - Шли до сих пор вместе, а теперь надо разделяться. Давайте и дальше шагать вместе - по морским волнам аки посуху...

- Я тоже хотел бы, чтобы идти всем вместе, - высказался принц Догешти. - Я привык к вам, господа, и ваше общество мне стало приятно и дорого... Но прошу все же подумать вот о чем. Мы все имели возможность интересно и долго путешествовать под открытым небом, шагая по земле, летая над нею. А теперь выдается редкая возможность пройти под водой и увидеть мир, которого никто из присутствующих, наверное, не видел при своей жизни.

- Идет! - неожиданно поддержала принца Ревекка. - Надоело мне топать по земле. Хочу путешествовать под водой. Кроме Ионы, ни один представитель нашего рода, за все его существование на земле, не побывал в пучине морской, словно рыба или кит... Я буду вторая после моего праотца Ионы!

- Присоединяюсь к мнению дамы, - определился и американец. - Это будет увлекательное путешествие! Под водою я тоже никогда не бывал. Вот только хотелось бы узнать, как быть насчет нашего спецснаряжения... - Стивен прихватил двумя пальцами кончик своего галстука и приподнял его с ироническим видом. - Нам понадобятся акваланги доктора Жака Кусто и подводные костюмы, однако где их взять?

- Экипировка остается такой же, какая и была у каждого, - пояснил Я, успокаивая американца. - Какие могут быть сомнения, если в своей "спецодежде" вы, мистер Крейслер, облетели тысячи миль, сидя верхом, так сказать, на диком торнадо!

- Добро! Тогда давайте сделаем так, чтобы никому не было обидно, - ясно выразился Андрей-Октавий. - Я пойду с ружьишком пешком по волнам, а вы остальные идите подо мной, посматривайте на меня снизу вверх. Когда надо будет что-то сообщить мне, пусть кто-нибудь из вас всплывет на поверхность и высунет голову из воды.

- Договорились, друзья мои, - радуясь искренне и волнуясь, произнес Я. Как приятно осознавать, что богоданная нам СВОБОДА и неограниченные возможности сделали нас такими демократичными и терпимыми по отношению друг к другу! Тем более, что Я хотел заявить вам: ни нырять в море, ни ходить по нему как посуху мне вовсе не хочется. Душа моя привержена к эмпиреям, верхним мирам, и тяжелое подводное царство меня мало привлекает. Поэтому Я присоединюсь вон к тем парящим в небе орлам и буду сопровождать вас с воздуха.

И вот мы разделились на три уровня. Ревекка со Стивеном и принцем Догешти, идя по дну, постепенно ушли под воду. Поручик с ружьем на плече довольно долго шел рядом, шагая по воде и перепрыгивая через набегающие крутые волны, которые вначале, недалеко от берега, поднимались, вспучиваясь, до груди идущих по дну моря пышноволосой женщины и двух мужчин, один из которых был лысоват, в очках. Затем вода дошла им до горла, потом стала накрывать с головой. Последний раз промелькнув возле самых ног Андрея-Октавия, эти головы вскоре окончательно ушли под воду, и тогда поручик, оставшись на волнах в одиночестве, на ходу еще какое-то время всматривался перед собою, а потом поднял свою голову и уставился в небо, отыскивая взглядом меня.

А Я величественным морским беркутом взвился в свои эмпиреи, уйдя намного выше трех кружившихся над морем орланов, чьи белые развернутые веером хвосты мелькали подо мной на сером фоне моря, - за птицами, внизу, медленно двигалась черная коротенькая закорючка шагающего по волнам Андрея - так медленно, что казалась стоящей на месте. А под его ногами, аккуратно следуя за ним, как за путеводной звездою, перемещались внизу, на глубине двадцати метров, принц Догешти, Ревекка и Стивен Крейслер, решившие плыть, приняв горизонтальное положение рыб и китов при движении вперед. Невидимая аура, словно плотный скафандр, окутывала их тела, и они скользили, раздвигая руками воду перед собой, увлекаемые лишь одной своей духовной волей. Время от времени то одна голова, то другая поднималась вверх и устремляла взгляд своих закаченных глаз на тех, что продвигались в воздушном мире, - на шагающего по волнам Андрея и дальше его и намного выше, минуя плавное кружение трех орланов, - на меня, также вынужденного делать круги, распластав широкие крылья, на огромной высоте, чтобы следить за переправой на остров остальных участников экспедиции.