Очертание тьмы - Сергей Малицкий

– Что творится-то? – прошептал, расправив усы, Буил. – Слухи разные ходят. Вот вроде бы только что кошку привезли в мертвецкую. Сходил – подивился. Зверюга – зверюга и есть. А егерь, что ее сопровождал, сказал, что это Олта, стало быть. Жена бедолаги Цая. Раскрыли ее.

– Кто? – спросил Юайс.

– Палач ваш, – развел руками Буил. – Проткнул мечом, а от второго зверька не уберегся. От дочки Цая. Та за руку его прихватила, но не слишком сильно, и через подполье ушла. Егеря спугнули.

– Зверя, выходит, взяли? – прищурился Юайс.

– А это ты мне скажи, – понизил голос Буил, – взяли зверя или нет, если егерь, что его доставил, сказал, что Цая другой зверь убил. Покрупнее. Раза в два.

– Что с телом? – вновь оглянулся Юайс. – Осматривали? Только рана от меча?

– Еще бы не осматривали, – хмыкнул Буил. – Интересно на бабу посмотреть, которая в кошку обернулась. Когда еще придется? Ты не слушай, дочка, – покосился он на Гаоту, – не слушай. Нет там никаких ран. Только вход и выход от меча. Под ключицу Дойтен ее взял. А уж наш ключник весь испрыгался, все искал какой-то разрез на лапе, как на прочих трупах. Ты ответишь мне, защитник, или нет? Что делается-то?

– То же, что и пятнадцать лет назад случилось в Гаре, – наконец вымолвил Юайс. – Ты считай трупы, Буил. И держи мертвецкую под надзором. Если трупов будет восемь, да еще с важной отметкой – вот, ключник знает, – тогда наше дело плохо.

– Так вы не на дракона охотитесь? – понял Буил.

– Дракон, мастер, – что-то вроде лошади, – сказал Юайс. – Считай, что нас интересует всадник. Пойдем мы, с утра во рту ни крошки не было. Видишь, помощница моя уже шатается.

– Так вы не пойдете в мертвецкую? – почесал опереньем стрелы шею Буил.

– Восемь трупов, восемь, – повторил Юайс. – Иначе беда…

И уже отойдя от обескураженного мастера стражи, прошептал:

– Все равно беда. Не остановить…

Все-таки он был небольшим городом, этот затаившийся среди снокских холмов, рощ и оврагов Граброк. Гаота думала об этом и когда они шли к Крафти, и когда возвращались от него. Казалось, только что тянулись деревянные и глиняные заборы вдоль узкой улочки, и вот справа и слева встали каменные дома, и впереди уже видны восточные ворота городской цитадели и площадь за ними, а обернешься – все еще невдалеке и край города, от которого убегает дорожка до Блатаны, Снокиса, Эайда и Фиона, и каждый из этих городов так велик, что весь Граброк поместился бы в одной-единственной их слободе. Впрочем, Снокис и Блатану Гаота и не помнила, слишком мала была, когда судьба заносила ее отца в эти дальние королевства. Дальние от родного Ашара. А сейчас есть ли у нее что-то родное? Мог ли ей стать родным вот этот городок, который умудрился не стискивать улочки домами в грязные проходы, а главную площадь города держать чистой и свободной? Если бы только голова не раскалывалась на части в этом городе!

А ведь ей так толком и не приходилось бывать в настоящем трактире, где воздуха почти столько же, сколько и под открытым небом, и резные столбы поддерживают высоко вверху закопченные балки, и скрипят полы под ногами, потому что тысячи и десятки тысяч ног прошли по ним. Вот уж заведение так заведение. Едоков – множество, и служки так и снуют. Что же его хозяйка в услужении мается у Крафти, могла бы послать любого из подопечных?

Юайс взял Гаоту за руку и провел между столов, скамей и столбов в левый угол, поднялся на ступени и кивнул ей на скамью за столом из темного дерева.

– Хорошее место, – сказал он грустно. – Редко кто занимает, служки сюда не сразу добираются. А нам нужно немного времени. Ты ведь хотела помучить меня вопросами?

Гаота посмотрела на Юайса и подумала, как же она раньше раздражалась на его волосы, которые закрывали ему глаза. А теперь впору было радоваться, что она не видит его глаз. Тем более что предвестье вечера за окном обратилось внутри трактира сумраком.

– Тебя напугала монашка? – спросила Гаота.

– Огорчила, скорее, – пробормотал Юайс. – Меня сложно напугать. А монашка – плохая примета.

– Примета чего? – не поняла Гаота.

– Что вам рассказывал о верованиях в Ардане наставник Гантанас? – спросил Юайс.

– Их много, – пожала плечами Гаота. – В каких-то королевствах на них смотрят сквозь пальцы, в каких-то придерживаются одной веры, а прочих не приветствуют. Среди них есть запрещенные, потому как они служат…

Она замолчала, что-то кололо у нее в груди.

– Перечисли, – нахмурился Юайс.

– Опять учеба? – скисла Гаота.

– Знания, которые нужны нам теперь, – покачал головой Юайс.

– Гантанас интересно рассказывает… – прошептала Гаота. – Не так, как Бейд. Бейда никто не любит, потому что он сам никого не любит. Все удивляются, как он сумел пройти в Стебли, как пределы пропустили его, потому что он мерзкий. Талдычит постоянно это «Наставление о происшедшем» и требует, чтобы мы заучивали наизусть гимны во славу Нэйфа. А Гантанас…

– Я не спрашивал тебя о Бейде, – заметил Юайс.

– Я знаю, – кивнула она. – Но они говорят об одном и том же – разное.

– Это и хорошо, – улыбнулся Юайс. – Возможно, они смотрят на одно и то же с разных сторон?

– Не знаю. – Гаота поежилась, голод все-таки давал о себе знать. – В Ардане тьма храмов и орденов. Два самых больших – Храм Присутствия и Храм Нэйфа. Или Священный Двор Вседержателя. Храм Присутствия иначе называется Храмом Солнца, и у его служителей на груди красный диск. Его престол – в Тэре. Храм Нэйфа, чьи мантии у нас на груди, когда-то был его частью. Но когда погиб Нэйф, отделился от Храма Присутствия. Его престол – в Тимпале. Его знак – золотое колесо.

– Это все? – поднял брови Юайс.

– Ну, – Гаота наморщила лоб, – есть еще Храм Ожидания Воли Всевышнего, про который я не очень поняла, потому что он вроде того же Двора Вседержателя, но отдельно. Есть вовсе непонятный Храм Тасиула, что-то очень древнее, и поклонение вечному древу, и запрещенные храмы черной троицы и храм Проклятого. Зачем это все?

– Это не все, – качнул головой Юайс.

– Хорошо, – поджала губы Гаота и наклонилась к защитнику, зашелестела чуть слышно: – у меня «отлично» от Гантанаса по его наставлениям!.. Жаль только, что историю мы лишь начинаем учить, да и названия храмов и орденов Гантанас чаще лишь называет, но я перечислю даже те, о которых ничего не знаю. Орден черных егерей, Приют Окаянных, оставшийся единственным из бывших семи орденов, Скотный Двор, Черный Круг, Очаг, орден Молчания, Храм без храма!

– Отлично, – кивнул Юайс. – Хотя орден черных егерей – не орден, а братство. Очаг – это часть Черного Круга. Скотный Двор – не орден, а наверное, союз. А вот Храм без храма – это то, что нам нужно. По-другому он называется Храм Очищения. У него нет ни единого молельного дома, ни часовни, ничего. Есть только женщины, которые иногда вдруг словно сходят с ума, объявляют себя невестами Нэйфа, одеваются в черное и начинают бродить по Ардане. И уж ежегодное шествие без них не обходится никогда.