Совьетика - Ирина Маленко

Я ворчала, а он помалкивал.

Я уже не испытывала к Ойшину того трепетного благоговения, которое так долго еще не давало мне покоя после апрельского фиаско 5-летней давности. Наверно, для этого достаточно было пару раз услышать, как предмет твоих прежних воздыханий храпит, говорила я себе в шутку. Но не в храпе было дело. Просто, говоря словами поэта, “я пережил свои желанья, я разлюбил свои мечты…» Наконец-то. Благодаря Корее…

Прежние чувства всколыхнулись в моей душе только в первый момент, когда я увидела его после 5-летней разлуки. Но уже через пару дней, в Португалии, они улеглись на дно подобно осадку в пробирке с химическими реактивами. «Поезд давно ушел», -любил говаривать ядовитый Володя Зелинский…И когда я закрывала глаза, то перед моим мысленным взором вставал теперь не Ойшин, а далекий мой корейский сердечный друг. Без него мне, наверно, тяжелее далось бы пережить такое неожиданное для меня деловое сотрудничество…

И все же какое-то смутное, досадное смущение в глубине моей души оставалось. Время от времени оно отравляло нормальную, дружескую атмосферу между нами – как, например, теперь. И в такие моменты мне изо всех сил хотелось поскорее эту неловкость развеять.

– Не дергайся, а то еще больнее будет!- в сердцах сказала я Ойшину, забившемуся было в моих руках как пойманная рыбка, покрывая его спину сплошной белой массой.

Ойшин перестал вырываться и закусил угол подушки зубами.

– Ты знаешь, а и правда легче!- радостно поделился он со мной минут через двадцать.

– Лежи, отдыхай. Поспи, что ли, если сможешь. Я кондиционер на полную включу. Как спина подсохнет, я тебе еще живот намажу.

– Ой, не надо живот!- испугался Ойшин.

– Ну хорошо, намажешь сам. А я пойду в «Эсперамос » – а то так мы никакого йогурта не напасемся. И так уже наши стратегические запасы подходят к концу…

…Ойшин страдал от своих ожогов недели две. Кожа сходила с него полосками.

– У нас в 30-е годы был такой роман. Назывался «Человек меняет кожу». Уж не про тебя ли это? – подтрунивала над ним я. Днем он панически прятался от беспощадного карибского солнца – и выходил на улицу только когда начинало темнеть.

– Ты словно какой злой дух. Или вампир, – смеялась я, но ему было не до смеха.

Мебель Ойшин реставрировал по ночам, а днем отсыпался – в единственной в нашем доме спальне с кондиционером, на кровати с водяным матрацем. Я великодушно уступила ее ему, потому что было жалко смотреть, как человек мучается. Я решила рассказать ему то, о чем мне поведала Тырунеш, когда ему станет чуточку полегче.

Теперь Ойшин стал для меня тем, кем всегда и должен был быть с самого начала. Моим боевым товарищем. А товарищей надо беречь.

****

…Время шло, и через месяц я впервые отправилась – вместе с Тырунеш – на американскую ППБ. С презентацией нашего проекта (точнее, проекта Тырунеш, который она решила приписать мне) – как сделать американских вояк популярными среди местного населения.

– Нервничаешь? – спросила у меня Тырунеш, когда мы сели в ее машину.

– Да нет, – сказала я, мысленно сама удивляясь тому, что это была правда. – Только вот опасаюсь: а ну как мы с тобой действительно сделаем их здесь популярными?

Тырунеш улыбнулась:

– Если даже и так, не переживай. Это нужно для пользы дела: для того, чтобы они начали нам доверять. И популярность их не будет долговечной: как только они попробуют сделать что-нибудь враждебное по отношению к Венесуэле, то…

Она не договорила, но по ее тону было ясно, что в таком случае им несдобровать.

Я действительно говорила ей правду: я не волновалась. То, что я испытывала перед встречей с американскими военными, называется по-другому. Очень похоже на то ощущение, которое я испытывала, когда мне приходилось менять детям памперсы: знаешь, что надо, что никуда от этого не деться – и хочется заткнуть нос и закрыть глаза, чтобы не тошнило. И сделать это как можно быстрее.

Именно по этой причине у меня никогда и не возникало желания посетить Соединенные Штаты: для меня это была бы просто тошниловка. Плюс слишком утомительно все время мысленно затыкать себе рот, боясь сказать, что ты на самом деле думаешь….

Когда мы проходили через КПП, я мысленно вызвала образ своей бабули. Она предстала перед моим мысленным взором: как обычно, добрая, хотя и требовательная, спокойная, невозмутимая, – такая же, какой она была, наверно, и тогда, когда фашисты подступали к нашему городу, а она, вместо того, чтобы эвакуироваться, отправилась копать противотанковые рвы.. И я будто бы услышала ее голос: «Глаза боятся, а руки делают… На бога надейся, а сам не плошай!»

После этого в душе у меня разлилось трудно объяснимое ликование: наверно, потому, что мы, мой советский народ, в своей истории побеждали и не таких! И я вошла на территорию ППБ, широко и радостно улыбаясь. Так радостно, что это бросилось в глаза даже Тырунеш.

Меня ничего не удивляло – даже схожесть процесса вхождения на базу с процессом посещения североирландских тюрем (только что собаками не обнюхали, но думаю, что это дело наживное). И я смотрела тюремщикам… пардон, защитникам свободы и демократии!- прямо в глаза. Вспоминая, какими трусами оказались их моряки с «Пуэбло», которых – 80 с лишним вооруженных длинноносиков !- задержали в корейских водах всего-навсего 7 отважных земляков моего любимого . Когда мне было чуть меньше годика…

Тырунеш представила меня майору с ирландской фамилией О'Лири. «Тоже, небось, поддерживает ирландскую независимость!»,- мелькнуло у меня в голове, но я постаралась отогнать эти мысли. В данной ситуации они были контрпродуктивны: я бы начала опять вспоминать происходящее в Ирландии, разозлилась бы…

Ирландского в нем, кроме фамилии, не было ничего. Он был относительно молод, очень вежлив – и очень нетерпелив: так ему хотелось узнать поскорее о том, какой план мы ему принесли.

– С презентацией перед Вами выступит моя новая коллега Саския, – сказала ему Тырунеш. – Эта акция была предложена ею, ей ее и излагать.

И я раскрыла свой лаптоп….

– Майор О'Лири, мы считаем, что в данный довольно чувствительный момент самое главное – показать местному населению, как вы близко принимаете к сердцу их повседнедные заботы. Что вы неравнодушны к их проблемам. Пусть ваши подручные займутся добровольной работой в здешних кварталах в свое свободное время. Мы с госпожой Франсиска провели несколько опросов населения и выяснили, какие проблемы в настоящий момент занимают больше всего здешние умы. Вот данные опроса , – и я указала ему на экран проектора, – На основании этих данных мы выделили несколько предполагаемых направлений и акций, которые смогут, по нашему убеждению, положительно повлиять на антильское общественное мнение. Например, покраска школьных зданий вашими ребятами – в свободное время и на выделенные вами для этого средства. Это не будет стоить слишком много, не волнуйтесь, Зато положительное отношение к вам населения окупит эти расходы сторицей. Или как насчет того, чтобы ваши ныряльщики очистили в свободное время бухты и пляжи от мусора? За это вам и туристы будут благодарны. Приедут в свои страны – всем будут рассказывать, какие замечательные охранники природы эти американские парни… Например, как вам – «Операция «Очистим рифы к Рождеству!» – правда, неплохо звучит?

Найдем и местных спонсоров… За этим дело не станет. Напишем в средствах массовой информации о том, что это была инициатива кого-то из американских военных. Распишем в красках, как они страдали, видя засоренные воды. Заранее оповестим местное телевидение – пусть ведет прямой репортаж с этой акции. А в конце пресс-релиза не забудем упомянуть еще раз о том, с какими целями пребывают на острове ваши войска. Чтобы напомнить тем, кто может быть, подзабыл, насколько это важное и благородное дело- борьба с наркотрафиком!- вдохновенно закончила я.

– Но начинать надо все-таки со школ, – добавила Тырунеш, – Мы уже говорили о покраске стен как одной из возможных акций. Можно пригласить к вам на базу скаутов – на экскурсию. Показать им, какую полезную работу вы тут ведете. Позволить в самолетах посидеть (это даже взрослые любят, а не то, что дети- дети будут на седьмом небе от счастья!)

Это она верно подметила. Я вспомнила, с каким восторгом реагировал Сонни на день открытых дверей на базе ВВС у нас под городом, когда ему удалось посидеть в «настоящем русском военном вертолете». Он потом затер свою фотографию в этом вертолете чуть не до дыр, показывая ее всем знакомым без разбора…

– После этого, мы считаем, инциденты с местными детьми должны будут прекратиться.

– Ну, а уж вовремя оповестить СМИ, подготовить пресс-релизы, подобрать спонсоров и все такое – поручите это нам! – добавила я…

Когда мы закончили излагать свой план майору О'Лири, он просиял – как сказал бы Василий Шукшин, «точно голый зад в лунную ночь» .