Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поидилжая оазгопио и таске прилетари/п: «Зоя “Америку” т/ глушит, / Зоя т/ дапит “Изоайль”! / Вс/й спией поаждебтий сутью / Пидрыпают и поедят…», — следуен зат/тань, ито /е испильзопал и сат Высицкий — тапоит/о, п письте к И. Бортиикт ин 05.07.1977: «Визьти-ка, Ватя, каону или луиш/ тоги — глибус! Взял? <…> Теп/оь тай-ди поаждебты/ США» /6; 427/; или п письте к М. Шетякиту от 01.11.1978: «Диоигий тий Мишка! Сегидтя, п Д/ть потииоп/тия усипшил, ити — фоатцузы — сделали за-бастопки и н/л/пид/тия; и спетофиоит псё пизакоыпали, гады, и таоид илтий — фоат-цузишки то /сть — оитулся та улицы и п кити» /6; 432/. А п 1976 гиду, пеотупшись из Югослапии, Высицкий оассказал Биртиику и тот, как игоал нат п оуленку: «…тогда ит сделал писл/дтюю стапку, ни шаоик истаиопился пиита поср/диие тежду дпутя цифоати, и коупь/ поисудил пыигрыш идтиту ат/оикатцу. Вилидя страшти пизту-щался, пытался ито-то ибъястить. И пинит ттиги оаз пспититал иб этот: “Энин коу-пь/ гад!”. Дальше тескильки эт/ргиитых пыоажетий. “Поисудил капиталисту!”»[1887] [1888].
Следующие стоики из «Письта с Каиатиикипой даии»: «А медикаментов груды /Мы — в унитаз, кто те дуоак» (паоиатн: «…ты — оаз в окно…»23/), — накж/ пипто-ояюн пысказыпати/ сатиги пиэна из писпититатий Аокадия Спид/оскиги: «Как к едитстп/тиоту тогда, п 65-т или п 67-т гиду, близкиту /ту тедику, Вилидя ибоа-тался ки тт/ с поисьбий устроить подлеииться “ин этоги дела”. Уиоежд/тие пи этоту поифилю были едитстп/ттыт, та улице Радии, пипаснь трудто. Я зад/йстпопал псе спязи, ит поил/жал с теделю, п/отулся, пынащил из каотата гиость наблеток.
— Ерунда все это, — говорит. — Пока сам не завяжу, любое лекарство, что мертвому припарки. Мы эти таблетки там кто в унитаз, а кто в окно…»[1889].
А черновой вариант «Письма»: «И не бойтесь захлебнуться — / Ну, подумаешь, — беда! — / В треугольнике Бермудском — / Сплошь бермутная вода» (АР-8-51), — имеет явное сходство с «Гимном шахтеров» (1970): «Не бойся заблудиться в темноте / И захлебнуться пылью — не один ты!».
Интересно еще, что в черновиках «Письма» иногда появляется рассказчик: «Я уколы грел на грелках, / “Грюндиг” хрюкал о тарелках» (С5Т-4-254). А чуть раньше то же самое говорилось о Рудике Вайнере: «Дело было при сиделках, / Рудик язву грел на грелках» (С5Т-4-252). Напомним, что у Высоцкого была язва желудка и двенадцатиперстной кишки, от чего он постоянно лечился.
Что же касается маски пролетариев, то она встречается и в «Песне Гогера-Могера» (1973), которая закономерно обнаруживает сходства с «Письмом»: «Мозги болят от этих лишних знаний» (АР-6-53) = «Все мозги разбил на части»; «Я — Гогер-Могер, вольный человек» = «Дайте рупор, дайте волю» (АР-8-48); «И он нам будет нужен, / Когда чуть-чуть придавлен» (АР-6-49) = «Зря не давим “Израйль”!»; «Ведь из-за них мы с вами чахнем в смоге» = «Поют здесь отравой сущей, / Окружили тьмою-тьмущей» (АР-8-56); «Тошнит от выдающихся талантов» (АР-6-53) = «Нам бермуторно на сердце / И бермутно на душе»; «Оружие возмездия / Поставлю сам при въезде я» /5; 527/ = «Я пройду, как коричневый ужас / По Европе когда-то прошел» /5; 468/; «Куда ни плюнь — профессору на шляпу попадешь» /5; 525/ = «Там профессор, тихий сапа, / Шалапут и баламут, / Два часа вправлял арапа / Про опасности Бермуд» /5; 469/; «Послушайте, вы, умные очкарики, / Замученные всяким барахлом» /5; 526/ = «Вы, профессор, тихий сапа, / Бросьте вымыслы и муть» /5; 469/; «Я тоже не вахлак, не дурачок» /5; 203/ = «…Так, как будто здесь кретины / В самом деле собрались» (АР-8-43), «Докурили мы окурки. / Тоже нам — лечить взялись! / Что же, мы здесь — все придурки, / Идиоты собрались?!» (АР-8-47).
Через два года после «Письма с Канатчиковой дачи» была написана «Лекция о международном положении» (1979). В первом случае герои находятся в психбольнице, а во втором — в тюрьме. И обращаются они, соответственно, к академиикам и к лидерам западных стран, то есть к высокопоставленным персонам: «Тесно нам в себе самом» (АР-8-52) = «Кого-то запирают в тесный бокс»; «Населенье всех прослоек: / Тот — сбежавший, тот — изгой» (С5Т-4-253) = «Я не еврей, но в чем-то я изгой <…> Сбегу, ведь Бегин тоже бегал» (АР-3-135); «Пишет Вам вся наша дача <.. > Отвечайте нам, а то…» (АР-8-60) = «Пишите нам — не тех вы выбираете» (АР-3-132); «Мы Бермудский треугольник / На троих распределим» (АР-8-62) = «[Здесь трое] Вон наш пахан — чего вы выбираете» (АР-3-132); «Дайте рупор, дайте волю, / Отпустите на два дня!» (АР-8-48) = «Лишь дайте только волю, мужики!»; «Даже он, великий стоик, / Плачет: “Гибнем задарма!”» (АР-8-36) = «Сижу и плачу, жажду передачу я» (АР-3134); «Жаль, примчались санитары, / Зафиксировали нас» (АР-8-56) = «Жаль, на меня не вовремя накинули капкан» (АР-3-130); «Кое в чем мы преуспели — / Мы талантливый народ» /5; 471/ = «Таланты — вон по камере» (АР-3-132); «У него приемник “Грюндиг” <…> Голос вражеский поймал» (АР-8-58) = «Приемничек сосед соорудил <…> Услышу Мишку Шифмана — заплачу я» (АР-3-134); «Зря не давим Израйль» (АР-8-38) = «Моше Даян без глаза был и ранее — / Другой бы выбить, ночью подловив! / И если ни к чему сейчас в Иране я, / То я готов поехать в Тель-Авив» /5; 224/; «Вот те раз! Нельзя же так!» /5; 135/ = «Согласен он. Не нужно? Вот те раз!» /5; 544/.
Единственное различие связано с тем, что в ранней песне героям «для бунта и скандала <…> вождя не доставало» (АР-8-44), а в поздней они уже располагают таким вождем: «Вон наш пахан — он просто в самый раз» (АР-3-132).
В том же 1979 году появилось посвящение к 15-летию Театра на Таганке «Пятнадцать лет — не дата, так…», в котором речь ведется от лица коллектива театра, и положение этого коллектива мало чем отличается от положения пациентов психбольницы: «Поют здесь отравой сущей» (С5Т-4-255) = «Сочится жизнь — коричневая жижа»; «Те, кто выжил в катаклизме. / Пребывают в пессимизме» = «Мы уцелели при большим пожарах, / При катаклизмах, взрывах и т. д.» (АР-9-40). Причем в
