Спелое яблоко раздора - Марина Серова

— Не надо, — процедил Санек.

— Почему? — удивилась я. — Под присмотром будешь. Ничего с тобой не случится. И я буду за тебя спокойна, а то, чего доброго, Гвоздю нажалуешься. Кстати, не было ведь никакого заказчика? Вернее, им и был Гвоздь… «солидный дядечка», — фыркнула я. — Нашел дурочку! — Я потянулась к телефону, решив, что сначала в Тарасов позвоню, там меня все-таки каждая собака знает, так пусть по своей линии свяжутся с московскими и Санька подержат тут хотя бы трое суток.

— Не звони, — снова выдавил из себя Санек.

— Проблемы с органами? — поинтересовалась я.

— Да, — нехотя признался он.

— О, ну тогда выбирай, с кем дело будешь иметь. Со мной или с ними? Альтернатива налицо. — Он засопел. — Выбирай, а я пока в одно место отлучусь.

Минут через пять, когда я вернулась, Санек уже все решил. Потому что, стоило мне только войти в комнату, как он, тяжело вздохнув, сказал:

— Ладно, давай поговорим.

— А я передумала, — нагло сказала я в ответ. — Чего мне теперь с тобой разговаривать-то? Я и так все знаю, ну или почти все. Сам ведь слышал.

— Не все, — хмыкнул Санек. — Есть кое-что, что тебе неизвестно и чего ты никак больше не узнаешь.

— Правда? — Я внимательно посмотрела на него. — А по-моему, ничего такого нет. — И пожала плечами.

— Есть, — смелея, заявил этот мастодонт.

— Говори, — велела я.

— Развяжи, — попросил он.

— Парень, ты наглеешь на глазах! — возразила я. — Ты, на мой взгляд, не в том положении, чтобы еще и торговаться. Скажи сначала, а я подумаю, стоит ли тебя после этого развязывать.

Он помолчал, а потом, видно, все-таки рассудил, если он был способен как-то рассуждать, что лучше иметь дело со мной. Видно, проблемы у него с родной милицией были нешуточные, что ж, мне такое всегда только на руку.

— Ладно, скажу тебе кое-что, — как бы нехотя проговорил Санек. — Ты, конечно, правильно все рассудила, что Гвоздь с бабой замужней связался, и все такое. Конечно, это личное дело каждого, и все такое. Но вот только с тех пор, как он с этой стервой связался, — недовольно покачав головой, продолжил Санек, — он и сам изменился очень. Совсем стал не похож на того Гвоздя, с которым я пару лет до этого очень плотно общался. Не знаю, как она ему мозги запудрила, но стал он вести себя по-другому, — повторил он настойчивей, явно в ожидании моего вопроса на тему: а в чем это, собственно, проявлялось? Но я, конечно же, не собиралась доставлять ему такого удовольствия, хотя вопросик все-таки задала.

— Скажи, а сколько они с Ладой?

— Ну, — тут же оживился Санек, очевидно, до него окончательно дошло, что это он заинтересован в моем добром расположении духа, а не наоборот, — последний год точно. Я даже скажу тебе точней… — Он прищурился. — Они познакомились здесь, в Москве, как раз прошлым летом. В августе. Гвоздь тогда вернулся в Тарасов весь уже какой-то другой. Глаза горели, говорил, что с потрясающей женщиной роман закрутил. — Санек выразительно посмотрел на меня. — Может, все-таки позволишь мне хотя бы сесть? А то как-то неудобно мне с тобой общаться…

— Еще чего, — фыркнула я. — Я тебя, значит, развяжу, а ты тут же со своими неумелыми приемами полезешь?

— Не полезу, — обидчиво проговорил Санек. — Руки даже можешь не развязывать.

— Эх, ну что с тобой поделаешь, — вздохнула я. — Ладно, пожалею. Только ты уж давай, начал говорить, так все в подробностях выкладывай. — Я распутала полотенце у него на ногах и помогла, кое-как поднимая его тушу, усесться на стул.

— Спасибо, — поблагодарил образумившийся парень. — Ладно, дальше. Сигаретку дай. Во внутреннем кармане куртки.

Я достала ему сигарету, помогла прикурить, и так, прищурившись, походя на Кутузова, с дымящейся сигаретой во рту, он продолжал свой рассказ:

— Ладно, стал он со своей кралей встречаться примерно раз в месяц, ездил сюда. Перезванивались. Я, признаться, думал, что пройдет это у него, ну пусть не за месяц, но за полгода-то точно должно было пройти. Нет, дальше — больше. А потом я как-то… мы с ним подпили крепко, — как бы в скобках заметил Санек, — от него услышал о том, что муж у нее старше намного и что муж больной, ну, в смысле, какая-то там у него болезнь, — он пожал плечами, — рак, что ли… Короче, что-то серьезное. Ну вот, и что у мужа этого обнаружился взрослый сын, и что муж, узнав о том, что жена ему изменяет, сказал ей, что ничего она от него не получит и что он с ней разведется и все, что у него есть, он оставит сыну. Может, мужик попугать ее так хотел? Чтобы приструнить. — Он опять пожал плечами. — Но только Гвоздь втемяшил себе в голову, что надо от мужа избавляться…

— Погоди, — сказала я, — а чем Гвоздь последнее время занимался? Разве он не был компаньоном этого самого мужа? Фонда у него не было никакого?

— Фонда? — задумался Санек. — Да, может, и был. Точнее, был наверняка, но мы с ним не по этой линии пересеклись. У него много чего есть, может, и фонд какой-нибудь тоже. Мне, собственно, до этого дела нет. Я у него в должности, типа, охранник-шофер-советник-секретарь…

— Короче, подай-поднеси, — оборвала я.

— Только вот не говори «шестерка», — тут же предупредил Санек.

— Не буду, — пообещала я.

— Ну вот, о чем это я? Так вот. — Санек сморщился сильнее и попросил: — Сигарету забери. — Я послушно вынула сигарету из его рта и затушила. — Вот, значит, Гвоздь втемяшил себе, что от дедка этого надо избавляться. Честно, я думал, что это он так, по пьяни, а он по-настоящему решил его грохнуть.

— Ничего нового ты мне пока не рассказал, — заскучав, выдала я.

— Да ты дальше слушай, — не смутившись моим замечанием, мотнул головой Санек. — Короче, ему эта его баба сказала, что, мол, супруг этот ее отправляется в Тарасов по каким-то там делам…

Я посмотрела на Санька с сочувствием и сказала твердо и решительно:

— Надоел ты мне. Ничего, я вижу, от тебя нового не узнать. Скажи хоть, как там со мной дело было?

— А что с тобой? — оживленней проговорил Санек. — Я тебя выследил, уж откуда Гвоздь о твоих передвижениях знал?.. — Он в очередной раз пожал плечами. — Но я тебя выследил, проводил до подворотни, воспользовался одним приемчиком, а потом Гвоздь тачку подогнал, мы тебя туда загрузили, типа, девушке плохо, в больничку надо, и привезли в квартиру. Потом связали, ну а потом Гвоздь сказал, что с остальным он сам справится. И все. Ты очухалась, он с тобой пошел говорить, потом…

— Потом я знаю, — отрезала я. — Никакого заказчика, который приезжал смотреть на меня, бессознательную, не было?

— Да какой там заказчик! — фыркнул Санек.

— Ладно, — вздохнула я. — Остальное в принципе понятно. Так что мне надо вернуться в Тарасов и кое-какие делишки еще закончить… Хотя… — Я вспомнила, что завтра как раз прибывает остальная поэтическая братия. Тогда, может быть, просто собрать всех в одном месте и устроить что-нибудь типа очной ставки? Но ведь у меня нет никаких доказательств. Ни отпечатков… Отпечатки? Надо позвонить Михееву, что ли? Узнать, а были ли чьи-нибудь отпечатки в квартире Сипко и у Григорьева с Высотиным в номерах? Чьи-нибудь, кроме покойных и, понятное дело, обслуги в гостинице.

И совершенно не обращая больше внимания на Санька, я набрала номер Михеева. Несмотря на позднее время, он оказался еще на работе, и я смогла с ним поговорить.

— Александр Александрович, — сказала я, — это снова Иванова. У меня к вам несколько вопросов. Выручите?

— Смотря какие вопросы, — устало, но не зло ответил Михеев.

— Ну, во-первых, скажите мне, как там у нас делишки обстоят с отпечатками? Я имею в виду в номерах у Высотина и Григорьева и в квартире, помните, того санитара, Сипко. Я вам еще звонила…

— Помню, — вздохнул Михеев. — Только тебе лучше перезвонить попозже.

— Тогда уж заодно узнайте еще кое-что, — набравшись наглости, попросила я. — Меня интересует ночная смена в гостинице, работающая в те сутки, когда поэт Высотин покончил с жизнью. Точнее, тут такое дело. Всплыл Гвоздь. — На этих словах я услышала легкий удивленный возглас Михеева. — Вы не ослышались, — подтвердила я. — Вот как бы так узнать, не посещал ли он гостиницу либо прямо накануне смерти Высотина, а также Григорьева, либо, может, прямо в это самое время.

— А что, Татьяна, Гвоздь прямо так капитально в этом деле? — не слишком-то, видно, поверив мне, уточнил майор.

— Александр Александрович, капитальнее, похоже, некуда. Только вот хитрый лис так все продумал, что зацепиться не за что.

— Ну, ему это не впервой, — хмыкнул Михеев. — Я, кстати, слышал, что он теперь у нас крутой бизнесмен.

— Не без этого, — усмехнулась я. — Так когда я могу узнать о том, что там у нас с отпечаточками и визитами?

— Не раньше утра, — сказал Михеев.

— Ладно, тогда пробейте там еще насчет одного парня, сейчас, минутку. — Я обратилась к Саньку: — Слушай, а как твоя фамилия? И год рождения давай.