Когда мы были счастливы - Натали Вокс

— Ладно! Тебе вовсе не надо мне отвечать! — В Крисе клокотала злая энергия. — Я достаточно хорошо могу все прочесть по твоему лицу.

— Нет, сейчас ты читаешь не то, — тревожно прошептала Тиффани. — Ведь ты же не думаешь, что то… то, что мы вместе с тобой делали на пляже…

— Делали? — вскинулся Крис. — Господи! Да ты даже и выразить это как следует не можешь! — Он отпрянул от нее и в полном отчаянии запустил большую ладонь в свою шевелюру. — Мы с тобой любили друг друга, Тиффани. Ну а если несколько снизить пафос, можно сказать так: занимались любовью. Что нисколько не умаляет смысл слова «любить». И мы почти что готовы были заняться этим сейчас!

— Но я же предупредила тебя, что только не там! — Голос ее выдавал полное отчаяние. — Я тебе сказала! Но ты не стал слушать. Ты ничего не замечал! Я попыталась рассказать тебе про эту чудовищную кровать…

— Ты и впрямь решила, что я хотел тебя изнасиловать? Пора бы тебе усвоить, что некоторые мужчины не в состоянии включать и выключать свои чувства по заказу, как водопроводный кран! — Взгляд не скрывал жестокой иронии. — Минуту назад тебе так же хотелось меня, как мне тебя. Что, я говорю излишне прямо? Но так честнее! Ясно одно, тебе не очень нравится избитое выражение «заниматься любовью»! Вот «кровать», «постель» — другое дело. Что-то или ты, или я путаем. Тянуть в постель, то бишь в кровать, — одно, заниматься сексом — другое… Слушай, объясни-ка мне, как ты трактуешь разницу между этими близкими по смыслу и разными по содержанию понятиями?

— Есть… есть разница.

— Ладно! Ну вот ты мне ее и объясни! — настаивал Крис. — Ну же! Я тебя слушаю.

— Не могу я этого сказать! Не хочу!

Видя его ярость, Тиффани тотчас же подумала, что, наверное, такой день, когда она сможет ему все рассказать, не наступит никогда. Еще неизвестно, как бы он отреагировал, узнав правду? Что почувствует по отношению к ней. Жалость? Отвращение? Презрение? Лучше сразу убить в себе все чувства к нему, пока не поздно. Кроме головной боли и страданий, они ей ничего не принесут. Так зачем же длить эти муки?

— В любом случае, — заявила она, — я вижу по твоему лицу, что ничего хорошего у нас не получится! Ты сердишься на меня за то, что я ущемила твое мужское самолюбие. Ты считал, что уж после пляжа все пойдет само собой, гладко и ладно… Что делать, если сейчас не получилось? Вот так вот все у меня…

Собеседник был явно озадачен этой прерывистой тирадой.

— Как у тебя язык поворачивается говорить подобное?

— О, нечего на меня так смотреть! — выдохнула Тиффани. — Ты думаешь, я — просто идиотка, заклинившаяся на своей невинности? Как ты понимаешь, о невинности разговор запоздал. Но я не могу отрешиться от мыслей о низменности мужских помыслов и желаний.

О, это неумирающее наследие Джозефа! Век теперь доживать с кошмаром в душе. Ее-то вины ни в чем не было; что с нее тогда было взять, с девчонки, не посвященной в грязные подробности жизни? Она боялась мужа… трепетала от ужаса перед ним. Наверное, ей следовало уйти от Джозефа гораздо раньше. Надо было разорвать их отношения после первой же брачной ночи. Но ей даже посоветоваться было не с кем… И куда бы она пошла?..

Слабые оправдания! Это ей самой ясно. Почему же Крису того же не понять? А правда состояла в том, что она ни в коем случае не должна была позволять Джозефу так себя с нею вести.

— Все ясно! — Тиффани открыла глаза и увидела мрачное, нахмуренное лицо Криса. Выражение холодное, отчужденное. — Похоже, я переоценил ситуацию. Я думал, мы уже достигли такого этапа, когда ты мне могла бы хоть чуточку доверять. Очевидно, я ошибся.

— Наверное, мы оба ошиблись! — Боль отразилась в глазах девушки.

— Ты абсолютно права! Помнится, ты настаивала на самостоятельности. Что ж! Теперь моя очередь настаивать на том же. Я подвезу тебя до дома, если хочешь…

— Не надо! — Гордость придала ее голосу силы, но следовало заставить себя быть хотя бы вежливой. — Не стоит, спасибо. Я пойду пешком.

— Прекрасно!

Равнодушие Криса ранило, усугубляло ее душевную боль. Ей так хотелось рассказать, что происходит на самом деле. Поведать ему о своей любви…

— Тиффани!.. — Она резко повернулась и посмотрела на властный профиль любимого человека. Сердце отчаянно стучало. — Нет, ничего! Забудем об этом, — изрек Крис, закрывая дверь. — Забудем!

Время тянулось медленно. О Боже, ужасно медленно! День казался целой неделей, а неделя — месяцем. Она многое успела передумать. Однажды даже решилась упаковаться на скорую руку и уехать отсюда насовсем. В конце концов, разве богатый и щедрый Джозеф не оставил ей все свое состояние? С деньгами все в порядке. Жить так, как она живет сейчас, нет никакой необходимости. Но при одной мысли, что она уже никогда больше не увидит Криса, ей становилось плохо… Да это просто вынести невозможно! Пока она здесь, близко от него, у нее остается шанс встретиться с ним и хоть какая-то, пусть маленькая, надежда на примирение. Совершенно ясно, что он-то ничего подобного не чувствовал…

Тиффани возвращалась на грузовичке после поездки в город и вдруг увидела на заборе дома Кристофера Уолленджера объявление: «Продается». Ей показалось, что ее сильно стукнули, так велико было потрясение.

Она остановила машину и все смотрела и смотрела на красные буквы. Ощущение огромного несчастья все нарастало, будто волна тошноты. Значит, уезжает? Боже! Сделай так, чтобы он не уехал! Умоляю тебя, Господи! Мысли неслись в ее голове со скоростью ста миль в час. Если он уедет, как же ей жить дальше! Он должен быть рядом!

Тиффани выключила мотор и вылезла из грузовичка. Сердце рвалось наружу, когда она сделала первые несколько шагов в сторону тяжелой парадной двери. Его машина стояла во дворе — значит дома. Впрочем, мог уйти и пешком…

Девушка собрала всю свою смелость, чтобы приподнять большое железное кольцо, как вдруг дверь сама распахнулась, и на пороге появился Крис. Он, как всегда, великолепно выглядел в безупречном темно-сером костюме, рубашке в тонкую серую полоску с шелковым галстуком цвета красного бургундского вина. Вне сомнения, хозяин намеревался куда-то ехать по делам. Сейчас поедет подписывать купчую у своего маклера и все! Возможно, он уже приобрел другой дом.

— Привет!

От его спокойного голоса Тиффани вспыхнула, руки и ноги ее вдруг стали ватными.

— Вы уезжаете? — слова сами собой сорвались с губ.

Крис взглянул на красное объявление, повешенное на ограде.

— Вроде бы да.

— Скоро?

Темные брови приподнялись.

— Кто знает? На рынке недвижимости все так неопределенно.