Ледовый барьер - Дуглас Престон

Глинн откинулся в кресле, вытянул из кармана золотые часы и щёлкнул крышкой, открыв их.

— Через полчаса. Мы собираемся вскрыть достаточную часть поверхности, чтобы провести некоторые исследования. Доктор Амира будет помогать вам с тестами и анализом данных.

МакФарлэйн кивнул. Это уже обсуждали, но Глинн всегда повторял дважды. «Двойная избыточность», — в который раз подумал он.

— Мы должны дать ему имя, — сказала Амира, быстрым движением отправляя в рот очередной ломтик бекона. — Кто-нибудь взял с собой шампанское?

Ллойд нахмурился.

— К сожалению, это больше напоминает мне встречу трезвенников, чем научную экспедицию.

— Полагаю, придётся разбить о камень один из ваших термосов с шоколадом, — сказал МакФарлэйн.

Глинн наклонился, вытащил ранец, вытащил оттуда бутылку «Перриер-Джуёт» и осторожно поставил её на стол.

— Fleur de Champagne, — прошептал Ллойд чуть ли не с почтением. — Моё любимое. Эли, старый лжец, ты никогда мне не говорил, что у тебя на борту есть шампанское.

Единственным ответом Глинна была лишь слабая улыбка.

— Раз мы дадим ему имя, то каким оно будет? — Спросила Амира.

— Сэм хочет назвать его метеоритом Масангкэя, — сказал Ллойд, затем помолчал. — Я предпочитаю следовать традиции и назвать его Одиночество.

Наступило неловкое молчание.

— Мы должны дать ему имя, — повторила Амира.

— В поисках этого метеорита Нестор Масангкэй принёс самую высокую жертву, — низким голосом сказал МакФарлэйн, пристально глядя на Ллойда. — Если бы не он, нас бы здесь не было. С другой стороны, вы финансировали экспедицию, так что выиграли право назвать этот камень.

Он продолжал ровно смотреть на миллиардера.

Когда Ллойд заговорил, его голос был необычно тих.

— Мы даже не знаем, пожелал бы Нестор Масангкэй такую честь, — сказал он. — Не время менять традицию, Сэм. Мы назовём его метеоритом Одиночество, но выставочный зал для него получит имя Нестора. Мы установим мемориальную доску, во всех деталях описывающую его открытие. Так устраивает?

МакФарлэйн несколько секунд раздумывал, затем сделал еле заметный кивок.

Глинн подвинул бутылку Ллойду, затем встал на ноги. Все вместе вышли на яркое утреннее солнце. Пока шли, Глинн оказался сбоку от МакФарлэйна.

— Конечно, вы понимаете, что рано или поздно мы должны эксгумировать тело вашего друга, — сказал он, кивнув в направлении каменного памятника.

— Это ещё зачем? — Удивлённо спросил МакФарлэйн.

— Мы должны узнать причину смерти. Доктору Брамбелю придётся изучить останки.

— Но для чего?

— Эта проблема так и не решена. Извините.

МакФарлэйн принялся было возражать, но затем умолк. Как всегда, не имело смысла оспаривать логику Глинна.

Вскоре они остановились на краю разрытой площадки. На месте старой ямы, вырытой Нестором, сновали грейдеры.

— Мы соскоблили землю примерно до трёх футов от верхушки камня, — сказал Глинн, — исследуя образцы каждого слоя. Мы уберём большую часть оставшейся земли, и на последнем футе переключимся на мастерки и щётки. Мы не хотим его даже поцарапать.

— Славный ты мой, — ответил Ллойд.

Гарза и Рошфорт стояли вместе, у ряда грейдеров. Сейчас Рошфорт приблизился к ним, и его лицо было багровым от ветра.

— Готово? — Спросил Глинн.

Рошфорт кивнул. Грейдеры работали на холостом ходу, с водителями внутри, из выхлопных труб вырывались клубы дыма и пара.

— Никаких проблем? — Спросил Ллойд.

— Никаких.

Глинн бросил взгляд на грейдеры и показал Гарзе большой палец. Инженер, одетый в свой обычный спортивный костюм, обернулся, поднял кулак и описал им круг, и грейдеры вернулись к жизни. Они медленно продвигались вперёд, источая дизельные выхлопы, опуская свои ковши до тех пор, пока те не вонзились в землю.

За первым грейдером шли несколько рабочих в светлых куртках, держа в руках сумки для образцов. Они собирали гальку и грязь, открытую грейдерами, и бросали их в сумки с тем, чтобы исследовать материалы позднее.

Ряд грейдеров прошёлся по площадке, удалив шесть дюймов грязной земли. Наблюдая за этим, Ллойд скорчил гримасу.

— Ненавижу мысль, что эти огромные ковши проходят так близко от моего метеорита.

— Не волнуйтесь, — сказал Глинн. — Мы взяли запас. Ни единого шанса, что они повредят метеорит.

Грейдеры прошли по площадке ещё раз. Затем Амира медленно прошла через центр вскрытой площадки, волоча за собой протонный магнетометр. У дальнего конца она остановилась, нажала несколько кнопок на передней панели прибора и оторвала узкий лист бумаги, который вылез из него. Затем вернулась, не забыв магнетометр.

Глинн взял у неё бумагу.

— Вот, — сказал он, подав листок Ллойду.

Ллойд схватил снимок, и МакФарлэйн склонился через плечо, чтобы рассмотреть получше. Слабая, неправильная линия представляла собой поверхность земли. Под ней, намного темнее, находился верхний край крупной, полукруглой формы. Листок задрожал в мощных руках Ллойда. «Боже, там, внизу, и правда что-то есть», — подумал МакФарлэйн. Он до сих пор в это не верил, не до конца, до этого самого мгновения.

— Ещё пятнадцать дюймов, — сказала Амира.

— Пора переключиться на археологический режим, — сказал Глинн. — Мы углубляем яму чуть в стороне от того места, где рыл Масангкэй, так что мы можем взять сверху непотревоженные образцы почвы.

Группа последовала за ним через только что открытый гравий. Амира провела ещё измерения, вбила в землю несколько шестов, обозначила координаты и прочертила мелом несколько полос, обозначив на земле квадрат со стороной два метра. Появилась группа рабочих, которые принялись бережно снимать мастерками грязь внутри квадрата.

— Как случилось, что земля не смёрзлась? — Спросил МакФарлэйн.

Глинн кивнул вверх на четыре пилона.

— Мы прогрели землю далёким инфракрасным.

— Ты подумал обо всём, — сказал Ллойд, тряхнув головой.

— Вы платите нам именно за это.

Орудуя мастерком, мужчины вырыли правильный параллелепипед, мало-помалу углубляясь, и по мере углубления собирая время от времени образцы минералов, гравия и песка. Один из них остановился и поднял неровный предмет с налипшим на поверхность песком.

— Это интересно, — сказал Глинн, делая быстрый шаг вперёд. — Что это?

— Вы меня подловили, — сказала Амира. — Странно. Очень похоже на стекло.

— Фульгурит, — сказал МакФарлэйн.

— Что?

— Фульгурит. Он получается, когда мощный удар молнии бьёт в мокрый песок. Молния выплавляет в песке канал, превращая его в стекло.

— Я плачу ему именно за это, — сказал Ллойд, с ухмылкой оглядывая остальных.

— А вот ещё, — сказал рабочий.

Он осторожно разрыл землю вокруг него, оставив его торчать из песка наподобие ветки дерева.

— Метеориты ферромагнитны, — сказал МакФарлэйн, спускаясь вниз и бережно вытаскивая образец из песка одетыми в перчатки руками. — Должно быть, этот метеорит притянул к себе больше молний, чем положено.

Мужчины продолжили работу, время от времени откапывая очередные образцы фульгурита, заворачивали их в ткань и укладывали в деревянные корзины. Амира провела прибором поверх поверхности.

— Ещё шесть дюймов, — сказала она.

— Переходите на щётки, — произнёс Глинн.

Теперь двое мужчин припали к земле рядом с ямой, а оставшиеся рабочие расположились у тех за спиной. В глубине МакФарлэйн видел, что грязь была мокрой, почти насыщенной водой, и рабочие не смахивали песок прочь, а, скорее, водили щётками по грязи. По мере того, как они углублялись, сантиметр за сантиметром, в группе воцарялась тишина.

— Снимите показания ещё раз, — пробормотал Глинн.

— Остался один дюйм, — сказала Амира.

МакФарлэйн склонился вперёд. Двое рабочих использовали жёсткие пластиковые щётки, чтобы осторожно согнать грязь в чашки, которые передавали стоящим сзади.

И вот щётка прошлась по твёрдой поверхности. Оба рабочих отступили от ямы и робко отбросили прочь грязь, оставив лишь мелкий слой, скрывающий под собой твёрдую поверхность.

— Смойте грязь, — сказал Глинн.

МакФарлэйну почудилось, что в его голосе прозвучала нотка предвкушения.

— Быстрее, быстрее! — Крикнул Ллойд.

Подбежал один из рабочих, разматывая тонкий шланг. Глинн самолично взялся за наконечник, нацелил его на покрытый грязью метеорит и включил воду. Пока остаток грязи счищался с поверхности, несколько секунд не было слышно ничего, кроме мягкого журчания воды.

Затем Глинн остановил поток. Вода уходила с обнажённой поверхности метеорита. Людей охватил внезапный паралич, напряжённое оцепенение.

Бутылку шампанского неосторожно уронили, и она с глухим стуком упала на сырую землю.

Палмер Ллойд стоял у края правильного разреза в земле, и его глаза были прикованы к обнажённой поверхности метеорита. На какое-то мгновение от удивительного зрелища у него помутилось в голове. И затем, мало-помалу, он постепенно пришёл в себя: почувствовал стук крови в висках, воздух, наполняющий грудь, холод, что замораживал нос и щёки. И всё же неодолимое удивление никуда не делось. Он смотрел на метеорит, он видел его, но не мог поверить своим глазам.