Строгий режим - Виталий Дёмочка

Ольга молча пожала плечами, но сказать ничего не успела. Коса опередила её, как-то спешно опять встряв в разговор.

— Ой, нужна, Сань, — она положила руку ему на колено и обратила его внимание на себя. — Её тут сучка одна на шмотки развела на фирменные. На больничке она щас сидит, в сто седьмой, Лерка Шляпа. Не знаешь её?

— Да слышал чё-то, — произнёс Солома и посмотрел на Ольгу. — Это правда?

Ольга молча кивнула в ответ и Коса поспешила продолжить.

— В отстойнике она её разлатала, — с негодованием повествовала она. — На суд, говорит, сходить, а саму только замели. Помоги девушке, Сань, — кивнула Коса на Ольгу. — А то та сука щас всё ж пропьёт или проколет…

Солома опять с какой-то тоской в глазах посмотрел на Ольгу и поднялся.

— Ладно, посмотрим, чё можно сделать. Ну ладно, девчонки, не болейте, — попрощался Солома со всеми и, последний раз взглянув на Ольгу, не стал прощаться с ней отдельно и направился к открытой двери.

— В сто седьмую ещё заглянуть надо, — послышались его слова кому-то уже с продола. И другой голос, в котором и Коса, и даже Ольга признали голос старшего кума, шутливо ответил, прежде чем дверь закрылась.

— Только там через кормушку вопросы решать будешь. А то девки кинутся на тебя там и сифилисом, не дай бог, заразят.

Возражений Соломы слышно не было, видимо тот молча кивнул головой и все девушки, даже равнодушная ко всем Ленка, кинулась к Ольге.

— Ты видала, как он на тебя смотрел? — воодушевлёно говорили они ей со всех сторон.

— Даже больной пришёл навестить её, — с завистью говорила Коса.

— Да-а, Оля, походу в натуре влюбился в тебя Санька, — тараторила Зинка Звезда.

— Да я это сразу поняла, — опять встряла Коса. — Я чё и влезла сразу со Шляпой с этой, а то б ты точно его попросила о Юрке этом чертоватом позаботиться, который больше чем глазок прикрыть ни на что не годится, — намекнула она на малёк от Бандеры.

Она уже и сама понимала, что отношение смотрящего к ней вполне определённое и даже не напоминало обычную мужскую похоть. И её мысли всё чаще скакали от Юрки к этому Саше и даже к Вадиму Шаповалову. Но сейчас большую половину её мыслей занимал Виталий и его рассуждения о её деле, над которым она сейчас и думала.

Кормушка резко открылась и женский голос произнёс её фамилию.

— Иди, ещё чё-то тебе передали, — радостно пихала её Коса.

Но, подойдя к кормушке, Ольга получила только отпечатанную копию своего приговора и, расписавшись в получении, спросила у женщины в военной форме:

— А Юре вы дали его?

— Какому Юре? — холодно спросила сотрудница спецчасти.

— Ну вот, в пятнадцать А? Подельник мой… — вспомнила Ольга это слово.

— Кому пришли, все получили, — так же холодно прозвучал ответ и кормушка захлопнулась.

Ольга осталась стоять у двери и с удивлением отметила про себя, что она думает не о том, что получил ли копию приговора Юрка, а о том, прочтёт ли её Виталий и какие выводы он сделает на сей раз. Она не ответила ему сегодня ночью, потому что не могла пока сообразить и ответить на его вопросы. Но сегодня она решила написать ему.

Плетнёв наконец-то остался в отстойнике один. Он уже давно ждал этого момента, и не потому, что ему было тесно с большим хабаровским этапом, а потому что можно было попробовать поговорить с дубаками насчёт заброса к нему Ольги ненадолго или хотя бы побыть с ней немного в стакане. Она была к этому уже готова, о чём откровенно ему писала, и его беспокоили только два вопроса: он не знал дубаков в этой тюрьме, с которыми можно решать такие вопросы, и что у него нет презервативов, потому что если эта подружка Юрика такая лёгкая на подъём, то вполне можно и выцепить какую-нибудь заразу. Но если удастся договориться с какой-то сменой о свиданке, то и резину ему должны принести без проблем, чем он себя и тешил.

После ужина он уже попробовал поговорить с дежурным по этажу, но тот оказался таким бронелобым, что Олег даже не стал заводить разговор на эту тему, достаточно было тому жёстко отказать в просьбе сходить в ларёк и купить пожрать. Но Плетнёв не унывал и ждал, когда перестанут хлопать двери, вечерняя проверка уже заканчивалась, чтобы подтянуть уже другого дежурного, только что заступившего на смену.

Подождав немного после того, как на продоле всё утихло, он осторожно постучал в кормушку.

— Чё надо? — раздался голос дубака с продола.

— К восьмёрке подойди, командир, — негромко позвал Олег, но в тишине его слова прозвучали как крик. Когда кормушка открылась, он присел и, понизив голос спросил. — Командир, пожрать бы чё-нибудь цивильного. Мож купишь в ларьке, а?

Дубак осторожно заглянул в кормушку, забыв, что во время проверки Плетень там был один, и тихо спросил.

— А сколько у тебя денег?

— Да хватит на пожрать, да и на пару пузырей тоже. Один тебе, один мне. Чё нам здесь куковать? — оживился Олег. Если насчёт ларька с едой с ним стали разговаривать, то он закинул удочку уже дальше, потому что расчитывал на ещё гораздо большее. Но дубак, услышав про спиртное, сразу изменился в лице.

— Не-е, спиртное не могу, спалят. Пожрать давай куплю, скажу что себе несу, ничё страшного. Ну мне, само собой, на блок «Мальборо» дашь…

— Да не-е, — покачал головой Олег, — хули я тут без водки жрать буду? Ты сам пойми… — с сожалением произнёс он, но решил, раз уж этот дубак идёт на разговор, на всякий случай поговорить на интересующую его тему. — Слышь, командир, тебя как зовут?

— Олег, — просто ответил тот.

— О-о, — обрадованно протянул Плетень и протянул руку. — Тёзка. Я тоже Олег. — Слушай, нельзя мне девчонку сюда закинуть на часик-два, а?

— Ты чё, уже договорился что ли? — улыбнулся его тезка с продола и кивнул на женские камеры напротив.

— Ну да, — улыбнулся в ответ Олег. — Долго ли умеючи?

— Понятно. Но это всё равно только с корпусным вопрос решать надо, а я без него никак…

— В смысле? Тебе чё, бабки не нужны? — удивлённо спросил Оле.

— Бабки всем нужны, — ответил дубак и, обернувшись на женскую камеру и подумав немного, повернулся опять к Плетню. — Часика через три могу кормушки вам открыть.

— Зачем? — удивился сначала Олег. — Я что её, через кормушку трахать буду?

— Ну а чё? — спокойно отреагировал дубак. — Скажи ей, пусть сеанс тебе пульнёт. Ну а ты врукопашную, её-то хорошо видно будет.

Плетень поднял на него глаза и посмотрел в упор, пытаясь понять, смеётся над ним его тёзка или нет. Но выражение лица дубака было самым серьёзным, и Олег решил, что такое здесь уже не раз практиковалось. Но его это не устраивало, к тому же Ольга была не в камере напротив, а этажом выше.

— Не-е, Олег, — сказал он серьёзно. — Давай тогда уже корпусного подтяни сюда, я с ним попробую побазарить. Бабки-то всё равно ломать будете. Как он, кстати, по этой части?

— Не-зна-ю, — распевая слово отрицательно качал головой дубак. — Может и на хер послать, и в стакан закрыть. Я с ним редко попадал в смену.

— Ну подтяни, я попробую. Как зовут его, кстати?

— Владимир Иванович. Только я просто скажу ему, что ты зовёшь, суть дела говорить не буду. А то мало ли…

Плетень кивнул головой и дежурный, закрыв кормушку, ушёл. Но не успел Олег сделать и несколько рейсов от двери до противоположной стены, как кормушку открыл уже корпусной.

— Чё хотел? — спросил он будничным равнодушным голосом.

Плетень присел возле кормушки и начал вполголоса объяснять свои планы. Как только корпусной понял суть дела до конца, он спокойно кивнул головой, как будто был согласен, и начал открывать дверь.

«Вот это да, — радостно пронеслось в голове у Олега, — без базара согласился».

Но как только офицер открыл дверь, весёлое настроение сразу улетучилось. Владимир Иванович со спокойной гримасой на лице поставил Олега лицом к стене так, чтобы тот упёрся ладонями, и дубинкой ударил по ногам, чтобы он расставил их пошире. После этого он начал прощупывать карманы Олега, вытаскивая из них всё и бросая на пол.

«Мда-а, — невесело подумал Плетень. — Ну правильно, зачем ему часть денег, когда он думает, что может всё забрать. Конь твердолобый…»

Олег стоял спокойно, радуясь, что предусмотрительно спрятал деньги и химку туда, куда даже Женя Шмон уже давно пальцем не лазил никому. После того, как корпусной полностью проверил его, он вывел Олега на продол и, поставив лицом к стене, пошёл обыскивать сам отстойник и вещи Олега. Олег повернул голову в сторону поста дежурного, но тот виновато развёл руки в сторону и покачал головой. Видно было, что он ни при чём и сам этого не ожидал. Олег примирительно кивнул ему головой, давая понять, что всё понимает, и повернулся к открытой двери, прислушиваясь к шороху своих разбрасываемых вещей.

Шмон продолжался недолго. Опытные руки корпусного быстренько прощупали все вещи и нычки в отстойнике. Сомнения вызвал у него только матрас Плетня. Прощупав его на один раз, корпусной вынес его из отстойника и кинул на пол продола.