Выбор - Анатолий Шиян

— Хорошо, господин Президент.

Президент действительно назавтра так и сказал в своем Обращении к Народу — только о четырех своих конкурентах. Не забыл, правда, также весьма оптимистически упомянуть и о том, что никакие мол, катастрофы не смогут остановить США на пути к процветанию.

Директор ФБР выключил телевизор и выругался. Помолчал. А потом выругался еще раз. И только после этого подошел к столу.

За столом собралась группа, которая готовилась к выезду в Парадайзхолл. Они также смотрели это выступление. Собственно, — все они ждали сейчас именно этого выступления. И все они возлагали на него большие надежды.

Уже первые сведения, полученные отрывочно и в большинстве своем от случайных людей, свидетельствовали, что дело идет о событии, аналогов которого США еще не знали. Они были специалисты высокого класса и понимали, что теперь ВСЕ СИЛЫ их государства должны быть собраны воедино и брошены сразу в нескольких направлениях.

Во-первых, на оказание помощи пострадавшим. Помощи финансовой, материальной, психологической, медицинской… Да какой угодно еще, — только бы помощи! Шок испытало слишком много людей, чтобы можно было справиться с этой проблемой в рамках какой-либо одной службы. Нужна была помощь ото всех, — включая и религиозные организации. Людям нужно было человеческое тепло, — хоть от того же «Сознания Кришны», например.

Во-вторых, необходимо было СРОЧНО организовать координацию усилий МНОГИХ СПЕЦИАЛЬНЫХ СЛУЖБ. И даже — Вооруженных Сил. Расследование обещало быть сложным. В «случайность» никто не верил. Необходимо было подключить все имеющиеся в наличии аналитические и разведывательные службы.

В-третьих, все были просто ошеломлены тем, как быстро террористические организации оправились от того сокрушительного разгрома, который они устроили им всего какой-нибудь год назад. Награды все за ТУ ОПЕРАЦИЮ еще продолжали раздавать, — и вдруг такое… Все собравшиеся понимали, что в террористическом мире произошли какие-то столь крупные изменения, что только собрав все силы в кулак, можно было хоть что-то им противопоставить… А еще очень пугало то, что они об этом не знали совершенно ничего — неизвестность всегда действует пугающе…

Все сидящие за столом ждали только слов Президента, чтобы немедленно приступить к организации совместных усилий. Они уже даже распределили между собой, кто и что должен делать, кому с кем поговорить, и кому куда выезжать. Формально, расследование должно было происходить под их кураторством, — как и любой другой обычный террористический акт, совершенный НА ТЕРРИТОРИИ США.

А для того, чтобы Президент сказал столь нужные стране — а также и ми самим — слова, они сделали все. Данные о Парадайзхолле были доведены до аппарата Президента еще вчера. Вначале, начиная с 12.20, сразу после того, как по всеамериакнским каналам прошел соответствующий сюжет, они отправили предварительную информацию: всего за 10 минут они по своим каналам убедились, что это — не утка и не телемонтаж. Что все это — страшная правда. А потом — каждые два часа, и днем и ночью, в аппарат Президента регулярно поступали аналитические материалы. Как они могли надеяться, — не только от ФБР, но и от других государственных служб.

Так что они имели все основания ожидать соответствующей реакции Президента.

И вот теперь, когда ее не последовало, все они ощущали огромное опустошение… Они ничего не понимали…

Несколько минут они еще посидели молча. Наконец даже самые упорные перестали глядеть на телефон.

— Ну что ж. — вздохнув, сказал директор ФБР, — Теперь ясно, что пока что нам придется обходиться только своими силами. Нечего больше ждать, ребята! Мы уже и так потеряли несколько часов в напрасном ожидании. Все, кто может, свяжитесь со своими друзьями в любых других нужных нам ведомствах. Пока это все будет, как видно, неофициально. Похоже, этим идиотам нужно гораздо больше времени, чем я думал…

Сотрудники удивленно посмотрели на директора. Они впервые услышали от него оценку деятельности действующего Президента и его команды: ранее директор всегда стремился удерживать нейтралитет…

В другое время для многих из них такое высказывание директора ФБР послужило бы предметом долгих разговоров и обсуждений с друзьями и сослуживцами. Но сейчас они об этом забыли практически сразу: объем работы внезапно удесятерился…

К тому же все они были специалистами с области «закулисных» интриг в высших эшелонах власти и понимали, что дело это нужно вести С МАКСИМАЛЬНОЙ ПОДСТРАХОВКОЙ — а проще говоря, стремясь спихнуть с себя всякую ответственность.

Поэтому расследование обещало быть ЗАТЯЖНЫМ И ОПАСНЫМ — опасным уже для их собственной карьеры… Все понимали, что всегда в ТАКИХ расследованиях идет поиск «козла отпущения», — и весьма желательно, чтобы к нему было подключено КАК МОЖНО БОЛЬШЕ «чужих» структур. А сейчас ВСЯ ПОЛНОТА ОТВЕТСТВЕННОСТИ падала только на ФБР, — и многие из сидящих уже посматривали по сторонам в поисках того, на кого можно будет свалить неудачу…

А вот Вашингтон Мюррей откликнулся на событие в Парадайзхолле еще в тот же день.

Уже вечером он собрал митинг в столице штата Луизиана, в Батон-Руж. Сюда чартерными рейсами успели доставить более 3 тысяч членов его Движения. Эти 3 тысячи человек составляли «мобильный отряд» в его Движении. Уже давно, предвидя, что во время предвыборной кампании ему предстоит много — а, главное, неожиданно (это всегда приносит наибольшие политические дивиденды — когда быстро откликаешься на нужды и запросы избирателя) — выезжать в самые разные точки страны, он отдал приказ сформировать из наиболее ревностных членов Движения специальную группу, которая все время сидела бы на чемоданах. И вот теперь — это организационное решение успешно сработало!

Да еще из Луизианы и ближайших штатов подтянулось тысяч 20 «активных штыков». Пришло также много местных жителей — телевидение Луизианы практически перестало вести любые передачи вообще, транслируя только непрерывную передачу из Парадайзхолла, перемежаемую интервью со свидетелями, жертвами, полицейскими и самоназванными «экспертами» разных мастей и категорий.

Мюррей начал выступать в 20.00 — до этого, на протяжении двух часов, толпу «разогревали» другие штатные ораторы из его Движения. Прием этот он позаимствовал из практики шоу-бизнеса, когда публику местные малоизвестные группы все первое отделение концерта готовили — «разогревали» — перед появлением заезжей Звезды. Как всегда, этот прием сработал великолепно.

Как только Мюррей вышел к микрофону, в толпе стихло всякое движение.

— Братья! Горек наш хлеб! Как Мне удержать рыдания? Что это было? Кто посмел нарушить Ваше счастье? Повторится ли такое?

Кто утешит нас? К кому Я могу подойти и преклонить голову свою на его груди? Кому Я смогу поверить? — внезапно Мюррей повысил голос до крика.

— КТО ДОПУСТИЛ ВОЗМОЖНОСТЬ ТАКОГО? Мне говорили только что о ТЫСЯЧАХ убитых! И это еще не всех нашли! Я не могу спокойно такое слушать. Это уже даже не преступление. ЭТО УНИЧТОЖЕНИЕ НАРОДА. ЭТО ГЕНОЦИД! Мне страшно. — на последних словах он перешел на шепот.

— Мне страшно не за себя, — смерти я не боюсь. Мне страшно за всех вас. Мне страшно за Америку. — говорил он тихо.

— Только все вместе мы спасем Америку! — внезапно вскричал он.

Пауза.

Мюррей почувствовал, что он уже полностью захватил внимание толпы. Он остро ощутил тот приступ единения, когда вся толпа представлялась ему ЕДИНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, — беззащитным и слабым человеком, которым он мог манипулировать, как сам хотел. Эмоции негодования на действующую власть захватили его полностью и без остатка.

Он говорил еще два часа не переставая, клеймил эту власть, уговаривал толпу пойти за ним, рассказывал о том, что для этого необходимо создать свои собственные вооруженные органы и структуры. Много места он уделил дисциплине. Дисциплине как в своих рядах, так и в рядах американцев.

— Нам объявили войну. — так закончил он свою речь. — Кто объявил — мы пока не знаем.

— НО Я ЭТО ОБЯЗАТЕЛЬНО УЗНАЮ И СКАЖУ ВАМ! — буквально взвыл он. — Я сейчас беру на себя ответственность за судьбу Америки. Я найду виновных и приведу их сюда! Я поставлю их перед вами! Мы вместе убьем их! Смерть врагам!

Он уже кричал в микрофон.

Наконец, — эффектное окончание:

— А сейчас помянем все вместе наших братьев, наших сестер, наших родителей и детей наших тихой молитвой. — почти шепотом произнес он. И запел нехитрую поминальную молитву, — сначала по латыни, потом на английском. Затем — на арабском. Он стоял и плакал в полной тишине.

Толпа молчала…

Это было первое выступление Мюррея, которое показали ПОЛНОСТЬЮ и безо всяких сокращений на следующий день по всем основным каналам США. Контраст с обращением Президента к народу был настолько разителен, что даже не требовал комментариев…