Скифы: исчезнувшие владыки степей - Сергей Алексеев

Скифы оживлённо торговали, — точнее, обменивались, — с соседями. С середины VI в. до н. э. связи с греческими городами были уже бесперебойными. Они постепенно заменяют потерявшую значение обменную торговлю с Закавказьем. Греки ввозили в скифскую степь и «пахарскую» лесостепь вино, дорогую гончарную посуду, делали на заказ и продавали изделия из металла, а также стекла. Главным центром торговли со Скифией в V в. до н. э. была Ольвия с округой, где возникла и собственная традиция скифского звериного стиля. Скифы поставляли в колонии и коренную Элладу продукты скотоводства, особенно же рабов из многочисленных своих полонов. Нижнедонские скифы, помимо этого, торговали с боспорскими греками рыбой. Но главным источником дохода скифов являлась торговля хлебом и ценными мехами, поставлявшимися через степь данниками скифов с севера.

Скифы являлись и посредниками эллинов в общении с более отдалёнными племенами. Скифские торговцы, — занятие торговлей, похоже, не казалось кочевникам зазорным, — увозили греческие товары далеко на север и на восток. На востоке они добирались до Уральских гор, общаясь с местными жителями «с помощью семи переводчиков, на семи языках».

Фрагмент ограды кургана Зевса в Ольвии

В обмен на продукцию причерноморских эллинских мастерских скифы привозили своим поставщикам невиданную для них пушнину.

Нравы скифов, — на взгляд эллинов, — отличались честностью и прямотой. В подложных письмах Анахарсиса утверждается, что «скифы не порицают речи, которая выясняет должное, и не хвалят той, которая не достигает цели… считают речь дурной, когда бывают дурны помыслы». Скифы рисуются бессребрениками, не одобряющими завистников. Они «радуются чужому благополучию и стремятся к тому, чего им возможно достигнуть, а ненависть, зависть и всякие пагубные страсти постоянно всеми силами изгоняют, как врагов».

По крайней мере в идеале, скифы, по словам греческого историка Эфора, «считали имущество и весь семейный строй общим». Ещё более идеальную картину рисует одно из «Писем Анахарсиса»: «Мы все владеем всей землей; то, что она дает добровольно, мы берем, а что скрывает, оставляем; защищая стада от диких зверей, мы берем взамен молоко и сыр; оружие имеем мы не против других, а для собственной защиты в случае надобности». Многих эллинов скифская первобытная простота восхищала — но такие представления их свидетельствовали лишь о поверхностном знакомстве со скифским обществом.

На практике общество скифов чётко делилось на кастовые группы, принципиально разного положения. Это явствует и из археологических данных, и из свидетельств самих античных писателей. Высшими, «благородными» в своей среде скифы, как свидетельствует Геродот, считали тех, кто не занимается физическим трудом. Это соответствует двум высшим «кастам» воинов-паралатов и жрецов-авхатов. Из них же высшее положение занимали воины, из среды которых выходили цари. По этой причине и паралаты в целом именовались «ксаями», царями по отношению ко всем остальным скифам, своим «рабам». Именно паралаты на практике распоряжались «общим» имуществом — вернее, именно для них это имущество и было «общим». Паралаты всецело посвящали себя военному делу и не занимались никаким физическим трудом. Компактно, целым племенем, паралаты — «царские скифы» — жили в Приазовье и отчасти степном Крыму. Но и знать других скифских племён составляли они же. Выходцы из рядов паралатов — энареи — отчасти перехватили даже духовную власть у жреческого сословия, выступая наряду с авхатами в роли «прорицателей».

Низшие «касты» скифского общества — катиары и траспии, «коневоды» и «земледельцы», потомки мифического Арпоксая. Они, судя по свидетельствам античных писателей, не участвовали сами в военных действиях, но сопровождали войско и обслуживали его. Прежде всего это относится, разумеется, к кочевым «коневодам». Они составляли основную массу двух из трёх основных групп скифов, описанных Геродотом, — скифов-кочевников и скифов-гаургава. «Земледельцами» для скифов изначально были прежде всего покорённые ими лесостепные «пахари». Однако со временем земледелие распространилось и среди самих скифов — в междуречье Днестра и Буга, в низовьях Дона, а особенно в Крыму. Жившие в Крыму и на Нижнем Дону земледельцы непосредственно обслуживали царских скифов, считавшихся владельцами их земли.

Битва греков и скифов. Обкладка ножен меча. Курган «Пять братьев»

Самой важной, почётной — и опасной для жизни — обязанностью низших «каст» являлась личная служба царям. Каждый царь сам выбирал себе «служителей» из числа чистокровных скифов. Его приказ оспаривать было нельзя. Понятно, что воины-паралаты или потомственные «прорицатели» не могли служить в качестве поваров или конюхов — это был долг именно низших «сословий». Среди царских прислужников, помимо поваров и конюхов, Геродот называет виночерпиев, личных слуг, вестников-глашатаев. Их жизнь всецело принадлежала царю, и они были обязаны сопровождать его — как при жизни, так и за гробом. Из числа «служителей», которых насчитывались многие десятки, после смерти царя соответственно избирались заупокойные жертвы — более полусотни человек. Там, где паралатам недоставало соплеменников, слуг и заупокойных спутников набирали из числа осёдлых данников, тоже причислявшихся к низшим «кастам» по роду своих занятий. Так было на Северном Кавказе и в Среднем Поднепровье.

В самом низу общественной лестницы (среди свободных) находились ремесленники. В основном, вероятно, это были не чистокровные скифы. Большую часть ремесленной продукции скифы получали от своих осёдлых соседей-данников или от наёмных греческих мастеров. Именно в «пахарской» лесостепи и греческих городах создавалась в VII–V вв. до н. э. большая часть произведений «скифского» ремесла и искусства. В Скифии ремесло развивалось преимущественно в Крыму и низовьях Дона, где скифы перемешались с покорёнными народами. В основном это было изготовление лепной посуды — которая, впрочем, тоже нередко была привозной из лесостепи и Предкавказья. Иногда посуду делали в подражание привозной, в том числе греческой. Лишь со временем скифы заново осваивают металлургию. Так, уже в V в. до н. э. на Елизаветовском поселении местные мастера изготавливали оружие, сбрую, ножи, позднее широко расходившиеся по Скифии.

Между тем, при всём презрении к ремеслу кто-то изготавливал и в степи простейшую грубую лепнину, костяные и деревянные предметы. Что-то (лепная посуда) обычно являлось делом женских рук. Женщины, которым обычно запрещалось удаляться от домов-кибиток, вообще делали немало домашней работы. «Женскими работами» в свободное от прорицаний время занимались и энареи — которые, таким образом, вполне могли стать хранителями традиций скифского ремесла. Что-то (произведения плотников, древорезов и косторезов) могло поручаться младшим членам низших каст или переселившимся в степь свободным чужеземцам.

Имелись у скифов и рабы — однако в хозяйстве использовались весьма ограниченно. По утверждению Геродота, всех своих невольников мужского пола скифы ослепляли, чтобы использовать при приготовлении продуктов из кобыльего молока. Рабы взбалтывали молоко — но не могли сами употребить наиболее ценного для скифов верхнего жирного слоя, как не могли и выдать производственную тайну. Рабами становились исключительно захваченные на войне пленники. Покупных рабов скифы в V в. до н. э. не держали. Правда, начиная со второй половины VI и особенно в V в. до н. э. они продавали немалую часть полона греческим купцам. Иной была судьба женщин-рабынь — они становились наложницами скифских царей и воинов, занимались различным домашним трудом в их домах. Во времена Гиппократа имевшие для того возможность скифянки уже «не выносили трудов», которыми занимались за них рабыни.

Ожерелье из кургана «Три брата»

В V в. до н. э. у скифов уже вполне сложилась частная собственность. Среди них выделялись «богачи» — и «бедняки», нередко не имевшие даже собственного ездового коня. «Бедняками», конечно же, чаще оказывались представители низших «каст», а «богачами» — знатные паралаты. Но имущественные различия проникали даже в среду господствующей «касты». Особенно, почти до уровня царской династии, обогатились те, кто с выгодой для себя оседлал сношения с греческими городами, а нередко и селился в них — особенно на Керченском полуострове. Наряду с этим, однако, имелась и масса простых воинов, мало отличавшихся по достатку от обычных кочевников. Личное имущество отцов уже не принадлежало роду в целом, а делилось между сыновьями, которые вполне могли выделиться из своего родного клана. Нередко случались имущественные споры между сородичами, решавшиеся, причём весьма жёстко, царской властью.