Небо примет лучших. Второй шаг - Ирина Сон

под изумлёнными взглядами вынес из спальни небольшой сундучок, наполненный подозрительно нежными белыми тряпочками.

– Вы залезли в моё нижнее бельё? – взвизгнула Киу, когда Байгал поставил открытый сундук на ближайший к нам стол.

– Как показывает мой опыт, женщины обожают хранить ценности среди тряпок, – с каменным лицом ответил Байгал.

Он выглядел бы невозмутимым, если бы не предательская краска, которая заливала его лицо до самой шеи.

– Что там? – полюбопытствовал Бохай.

– Что-то тёмное.

Байгал сложенным веером поворошил в белье и выложил на стол четыре бамбуковые таблички и мешочек из красного шёлка. Последней нашлась бумажная кукла, изображающая мужчину. И от одного её вида меня пробила холодная дрожь. На лице куклы, вопреки всем мыслимым и немыслимым запретам, были нарисованы огромные красные глаза и причудливый знак на месте рта, причем я заподозрил, что краской послужила вовсе не охра, а самая настоящая кровь. А на шёлковом мешочке – меня затошнило от отвращения – белыми нитками был вышит тот самый изломанный знак, который мы с Чонгуном сняли с дома слепца. Проклятая метка.

Что там был за бамбук, даже смотреть не хотелось. Табличек было четыре[7], и одно это отбило всякое желание узнать подробности.

– Это предметы для призыва злобного духа. Демона Красной Чумы, – высказал Чонгун общую мысль.

Мы все дружно посмотрели на застывшую, побледневшую Киу. Она стояла, вцепившись себе в плечи напряжёнными пальцами, и молчала.

– Будете и дальше всё отрицать или же расскажете, зачем вы призвали демона в столицу? – по-прежнему ласково спросил Бохай.

После мига звенящей тишины госпожа Ён вдруг завопила во всё горло и набросилась на сестру, метя длинными острыми хучжи в глаза. Два сплетённых в борьбе тела покатились по полу, опрокидывая вазы.

– Ты! Всё-таки ты!.. Мою дочь!.. Племянницу!.. Как ты посмела?! – слышались отдельные слова между проклятьями и воплями. – За что?!

Она успела расцарапать Киу лицо и вырвать из причёски клок волос, прежде чем мы спохватились и оттащили разъярённую госпожу от сестры. Ён рвалась к Киу с такой яростью и силой, что её с трудом удерживали Чонгун и я.

– Госпожа, успокойтесь!

Она не слушала и, подозреваю, даже не слышала уговоров. Она так и билась до тех пор, пока Байгал не подошёл к ней и не прикоснулся ко лбу светящимися пальцами. Только после этого госпожа Ён перестала кричать и обмякла в наших руках, сверля сестру тяжёлым ненавидящим взглядом.

– Где остальное? – спросил Бохай.

Киу ничего не ответила.

– Идите с Байгалом. Ищите дальше. Где-то в доме должен быть ритуальный нож и что-то, что символизирует врата, – приказал Бохай тем жрецам, которые топтались рядом и не знали, что делать.

Вместе с заклинателем они скрылись в глубине дома, откуда почти сразу донеслись шорохи и скрипы – заклинатель и жрецы обшаривали каждый уголок.

– За что? – спросила госпожа Ён хриплым, сорванным голосом.

Киу села на полу, дотронулась до разодранной щеки, посмотрела на кровь – и её губы разъехались в кривой улыбке.

– Я твердила тебе изо дня в день, из года в год, а ты ещё спрашиваешь?! – вскрикнула она и швырнула в Ён осколком вазы. – Слепая никчёмная дура!

– Ты наговаривала! – взвизгнула Ён и разрыдалась, мотая головой. – Ты врала!

– О нет, милая сестрица, – протянула Киу злорадно. – Это ты не желала принимать правду!

– О чём вы говорите? – спросил Бохай.

– О том, что Шу та ещё гниль…

– Молчи! – выкрикнула Ён. – Не смей врать и им!

Она рванулась к сестре, но на этот раз мы с Чонгуном были настороже и легко перехватили её. В глазах госпожи заметалась смесь ужаса и мольбы, и Киу, явно наслаждаясь её растерянностью и страхом, помедлила перед ответом: пригладила волосы, вытерла кровь со щеки.

– Мой муж всегда был добр к тебе! Обучал тебя, баловал, любил… – бормотала госпожа Ён, пока Киу поправляла сбившуюся одежду.

– Любил? О да, как он меня любил! – пропела Киу и расхохоталась. На её глазах выступили слезы. – С самого первого дня твоего замужества и до тех пор, пока я не вышла из детства. Он очень меня любил! Как же сильно благородный, разлюбезный господин Шу каждую неделю любит маленьких девочек, милая сестрица!

В моей груди что-то резко сжалось до боли, руки похолодели. Киу хохотала, из лучистых, полных боли прекрасных глаз струились слёзы – все вокруг лишь молчали, переглядывались, и никто не мог подобрать слов. Поколебавшись, я отошёл от госпожи Ён, подал руку Киу и помог ей встать.

– Ты врёшь! – завизжала госпожа Ён.

– Каждый раз одно и то же! – отмахнулась Киу. На всякий случай я осторожно подхватил её под локоть. – Я давно поняла, что ты никогда не заглянешь за светлый образ своего муженька. Он ведь такой хороший семьянин!

Скрипнула дверь, и мы повернули голову на звук. На пороге стоял низенький мужчина, полный, чуть сутулый, как всякий чиновник, который всю жизнь работал с бумагами. Он обвел взглядом всех нас, и в его глазах не было ничего, кроме смертельной усталости. Морщины в уголках его уныло опущенных губ дрогнули и сделались глубже, когда Киу, перебив сама себя, помахала ему рукой:

– А вот мой любимый зять!

– Что тут происходит? – потерев испещрённое ранними, явно появившимися от переживаний морщинами лицо, спросил господин Шу. – Почему здесь столько жрецов? Мне сказали какую-то дикость про Киу…

– Дикость – это твоя страсть к детям! Дикость – когда тебя покрывает почти половина города! – закричала Киу. – Дикость – это то, что ты делал со мной все эти годы!

Господин Шу даже в лице не изменился.

– Я заботился о тебе! – возразил он. – Подобрал такого чудесного жениха…

– Да, какой чудесный жених! – Киу всплеснула руками. – Добрый, заботливый! А что все женщины в его деревне не живут долго – так у них просто частые камнепады!

Господин Шу тяжело вздохнул с видом человека, который выслушивает глупости по сто раз на дню, и подошёл к своей жене, коротко поблагодарил Чонгуна, который её держал под руку. Голову к Киу он даже не повернул и спросил Бохая:

– Она правда призвала демона?

– Да, – ответил жрец.

– Думаешь, почему я начала не с тебя? Потому что сначала ты должен помучиться! Сначала ты увидишь, как умирает самое светлое и дорогое в твоей жизни! – закричала Киу.

Господин Шу пропустил её вопли мимо ушей. Он выглядел очень и очень расстроенным. Казалось, ещё чуть-чуть – и из его глаз польются слёзы.

– Тогда чего же вы ждёте? Уведите эту сумасшедшую из моего дома и прогоните демона наконец, пока никто не умер, – попросил он и обнял госпожу