Чёрное яйцо (45 рассказиков) - Инна Мальханова

Ну ладно, иди. А антигиллятор пока здесь оставь. Он мне самому пригодится. Завтра как раз воскресенье, я с ним, пожалуй, к приятелю в деревню поеду. Рыбу глушить. Ведь рыбнадзор завтра тоже выходной.

Пальмочка.

Господи, наконец-то она моя! Теперь уж не расстанусь с ней никогда и ни за что! Она такая молодая, такая прекрасная, нежная. Я для неё специальный горшочек достану с арабским орнаментом. Называется она - фиговая пальма, а по латыни Quercus Robur. Это вам не герань какая-нибудь душистая или бамбук индийский, а уж тем более не лютик едкий. Ведь лютик каждую зиму листья сбрасывает. А от герани вечно голова болит. И мучаются же с ними жители тех районов, где снабжение плохое! А что им, бедным, остаётся делать, если ничего другого годами не завозят.

Ну да я-то на ближайшие пятьдесят лет от всяких хлопот застрахован. А больше мне и не надо. Вот уж позеленеет Кузюкин от зависти! У него-то всего лишь голубая ель. Да и та уже голубизну терять начала. А потом ведь дело не только в эстетике или экзотике, сколько в КПД - коэффициенте полезного действия. Давно всем известно, что у фиговой пальмы КПД самый высокий в мире. Никакое другое растение не может сравниться с ней по интенсивности процесса фотосинтеза, а, следовательно, по количеству вырабатываемого кислорода. Вот почему за ней все так гоняются. Фиговой пальмы пока что нет ни у Козлова, ни у Семёнова, ни у самой Ортоболевской. А у меня есть. А я кто? Почти что никто. Так, рядовой академик и рядовой директор института. Таких у нас миллионы. А я всё-таки достал.

Для этого пришлось сначала к Спицину подъехать и дать прекрасный отзыв на его ублюдочную докторскую. Грустно, конечно. Да ведь иначе нельзя. Потом Шарову дочь в институт пропихнул. Толку-то от неё, конечно, не будет, зато от папочки толк большой. Ещё пришлось выходить на Куницына, Серова, Овдиенко, Лопатина и Красноперцева. Каждому своё. А мне в результате моих выдающихся комбинаторских способностей - фиговую пальму. В то время как мне всего лишь козья ива полагается. А иву свою племяннику отдам. Пусть пользуется. Хотя сам-то он пока никто. В детский садик ходит ...

Самое смешное, что когда у меня эта пальма уже есть - никто и спросить не посмеет, откуда да почему. Неудобно людям. Мало ли откуда! Ведь я их всех не спрашиваю, откуда у Малова восемнадцатикомнатная квартира на двоих, у Ершовой - шуба из неандертальской норки, а у Загребельного докторская степень. Если так всех спрашивать обо всём, все сразу и поймут, что ты в жизни не разбираешься, и, к тому же, плохо воспитан. Да и чего спрашивать-то! И так всё ясно. А подробности - это уже мелочи.

Я ей горшочек специальный закажу. С арабским орнаментом. А ванадиевый каркас над нами будет обтянут прозрачным полихлорвинилом с минимальной отражательной и максимальной поглотительной способностью. Составлю чёткий график подкормок и полива. Теперь самое главное - импортные удобрения достать. Тогда она сразу в рост пойдет. И крону не запускать. Правильно сформировать крону - большое искусство. Тем более у пальмы.

И будет она, радость моя, кислород для меня вырабатывать. Днём и ночью. Днём и ночью. Особенно, конечно, днём и особенно, конечно, в солнечную погоду. И тогда отпадёт всякая необходимость на кислородно-заправочных станциях часами в очередях стоять. Там ведь как: вечно то раздатчица заболела, то баллоны не завезли, то кислород кончился, а то и вовсе санитарный день или переучёт.

А теперь-то при своём кислороде, я сам себе хозяином буду. Захочу - после работы в гости пойду, захочу - в кино, захочу - в другой город на своем вертолёте полечу, а то и дома спать завалюсь. Всё можно, лишь бы дышать было чем. Ведь в наше время, спасибо науке да высочайшей производительности труда, у каждого всё есть. И жена, и дети, и отдельная квартира, и модерновая мебель, которую интеллигентные люди каждые пять лет меняют на ещё более модерновую, и свой вертолёт и даже свой гараж к нему. Но только возникло одно маленькое неудобство: чтобы обеспечть каждого всем, пришлось все леса вырубить, реки осушить и везде или заводы или научно-исследовательские институты поставить. К тому же дышим мы, все восемьдесят миллиардов, слишком много. Вот весь кислород на Земле и кончился. Так что пришлось перейти на индивидуально-централизованное снабжение. Но ведь казённый кислород - сплошная химия. Значит - в некотором роде канцероген. То ли дело - натуральный растительный кислород! Вот и приходится каждому добывать либо сотню-другую узумбарских фиалок, либо копытень европейский, либо лавр благородный или же финиковую пальмочку. В продаже их, естественно, нет. Потому что зелёные растения, а, значит, и кислород - дефицит первой степени. А практически - каждый приличный человек ходит со своим зелёным другом. У кого кедр, у кого криптомерия или, на худой конец, берёза бородавчатая. Кто как устроился. И никто ни у кого, естественно, не спрашивает - почему да как достали - по блату, по купонам или ещё как. И так всё ясно.

А насчет финиковой пальмы - я вам её настоятельно рекомендую. Захочете - достанете. Неважно, что её в продаже нет или по рангу она вам не положена. Кого это в наше время смущает! Она очень эстетично воспринимается, особенно в горшочке с арабским орнаментом. А, главное, - у нее КПД высокий. И если вам за неё вдруг кто-то в обмен титановый вертолёт предложит или дублёнку из кожи мамонта и шапку из перьев птеродактиля - ни за что не соглашайтесь. Этого-то барахла сейчас везде навалом, у каждого студента есть, а вот фиговой пальмы - пока что нет ни у кого...

Тост.

Мои дорогие друзья!

Сегодня я пришел сюда, чтобы, скорбя вместе с вами, выпить за упокой души нашего дорогого, просто бесценного, горячо любимого, прекрасного, незабываемого Гоги, да будет земля ему пухом, пришел, чтобы выразить всю мою горячую любовь к нему.

Удивляетесь? Правильно делаете. Не верите? А вот это уже совершенно напрасно! Конечно, все вы знаете, что Гоги всю жизнь был моим заклятым врагом. Ну и что из этого? Если вы думаете, что я пришел сюда, чтобы порадоваться его смерти, чтобы позлорадствовать, то вы ничего не понимаете ни в моей душе, ни в жизни вообще.

Правильно говорят, что с годами человек становится мудрее. И ещё правильно говорят - возлюби врагов своих. К сожалению, мы поздно понимаем это. А до некоторых, и их, к сожалению, большинство, эти истины так и не доходят никогда. Сейчас я всё объясню.

Кем был Гоги для вас? Просто другом? Но ведь у каждого хорошего человека много друзей, а у плохого - и того больше. У каждого из вас есть всё - жена, дети, родня, дом, машина, должность и, конечно, много, очень много друзей. И Гоги был одним из них. Вот вы похороните его, погрустите немного, да и забудете о нём. А я - нет. У меня тоже есть всё. Но Гоги у меня был один. Ведь заклятый враг у человека один и на всю жизнь. Вот почему для меня эта потеря невосполнима.

Я напомню вам, с чего всё это началось. Шестьдесят лет назад я был без памяти влюблен в Дореджан. Кем я был тогда? Теперь-то я могу взглянуть на себя со стороны. Я был нескладным, туповатым, добродушным двадцатилетним шалопаем, который только и делал, что ел шашлыки, спал, да торчал под окнами своей любимой. Теперь-то я понимаю, что Дореджан сделала абсолютно правильный выбор, когда вышла замуж за Гоги, но тогда я был просто потрясён. И возненавидел Гоги лютой ненавистью, хотя он совершенно не заслуживал этого.

И чем больше я ненавидел Гоги, тем больше мне хотелось переплюнуть его во всём. Куда девались мои тупость, лень и апатия! Ко всеобщему удивлению, я вставал с петухами и шёл работать на виноградник. Я поступил в вечернюю школу и успешно закончил её. Я начал серьёзно заниматься спортом. Я скакал на коне, фехтовал, переплывал горные реки. Я стал упорным, мужественным и красивым. Моей мускулистой стройной фигуре завидовали все парни аула, а все девушки были влюблены в меня. Только благодаря мне наш аул так прославился на республиканских спартакиадах, что к нам, вне очереди, еще в самом начале электрификации страны, провели электричество и телеграфную линию. А уж благодаря этой линии я смог телеграфировать дяде Сурену в Москву, чтобы пригласить его на мою свадьбу с Наирой - первой красавицей аула, которая была настолько же лучше Дореджан, насколько орёл лучше какой-нибудь простенькой ласточки. Приезд же дяди Сурена, в свою очередь, ещё раз в корне изменил мою судьбу. Дело в том, что я так понравился дяде Сурену, что он уговорил моих родителей отпустить меня в Москву.

Так вот я вас и спрашиваю: чем был для вас Гоги? Что хорошего он сделал вам? Он вам никогда не делал ничего хорошего, он вам не давал ничего! Даже наоборот - он сам нередко брал у вас взаймы и далеко не всегда возвращал свои долги. Я же - совсем другое дело. Всем, что я в жизни имею, я обязан Гоги. И даже больше. Я обязан ему многими годами жизни. Ведь без спорта, который я не бросил до сих пор, разве дожил бы я, в Москве, до восьмидесяти лет! Ах, Гоги, Гоги! Как умолял я тебя не бросать спорта! Ведь всем известно, что мы занимаемся спортом, чтобы умереть здоровыми. А он обленился, бросил и футбол, и самбо, и даже хоккей. И нет ничего удивительного, что болезни скрутили его и он, живя на Кавказе, умудрился умереть почти что младенцем - всего лишь в возрасте восьмидесяти лет!