Пробудившийся любовник - Дж. Уорд

— Понимаю, что тебе неприятно об этом вспоминать, но я должен знать. Как он выглядит? Ты помнишь какую-нибудь особую примету?

«Не одну, — подумала она. — Целый воз».

— Он… красил волосы.

— Что?

— Ну, я почти уверена, что красил. Примерно раз в неделю. Уходил в ванную, и оттуда воняло химией. Но потом, у самых корней, снова появлялась седина.

— Но ведь лессеры считают, что линять — это круто: значит, давно состоишь в Обществе.

— Не знаю. Думаю, этот парень не был мелкой сошкой. Судя по тому, что я слышала из своей ямы, другие лессеры вели себя с ним очень осторожно. Они называли его О.

— Еще что-нибудь?

Она вздрогнула, на миг погрузившись в недавний кошмар.

— Он любил меня.

Из груди Зетиста вырвалось дикое рычание. Этот звук понравился Белле. Он придал ей сил, чтобы продолжать рассказ.

— Лессер говорил, что… любит меня. И на самом деле любил. Просто сходил с ума.

Она медленно выдохнула, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

— Сначала я была в ужасе, но потом стала использовать это чувство, чтобы причинить ему боль.

— Ну и как?

— Я доводила его… до слез.

На лице Зетиста появилось странное выражение, как если бы он испытывал зависть.

— И каковы ощущения?

— Не хочу говорить.

— Потому, что тебе это нравилось?

— Боюсь, ты решишь, что я жестокая.

— Жестокость и месть — вещи разные.

«Это для вас, для воинов», — подумала она.

— Я так не думаю.

Его черные глаза сузились.

— За тебя будут мстить. Ты это хоть понимаешь?

Белла представила, как Зет уходит в ночь на битву с лессером, но не смогла вынести мысли, что его могут ранить. Потом вспомнила о брате, ослепленном гордостью и злостью.

— Нет… не надо. Не хочу, чтобы ты или Ривендж пострадали из-за меня.

Сквозняк пронесся по комнате. Белла сообразила, что холодная волна идет от Зетиста.

— У тебя есть мужчина? — внезапно спросил он.

— С чего ты взял? Господи… Ривендж — мой брат.

Широкие плечи расслабились. Но потом Зет опять нахмурился.

— А раньше был?

— Кто? Мужчина? Да. Но это печальная история.

— Почему?

— Из-за брата.

Она ненадолго замолчала.

— Хотя, может, и нет. В общем, когда этот парень предпочел не связываться с Ривом, внутри у меня что-то сломалось, и я перестала его уважать. А потом… он сделал подробности наших отношений достоянием всей глимерии, и… у меня начались проблемы.

На самом деле то, что произошло, больше походило на катастрофу. Репутация мужчины, естественно, не пострадала, а вот ее — разлетелась вдребезги. Возможно, поэтому-то Беллу и потянуло к Зетисту. Его не волновало, что о нем думают остальные. Он не маскировал свои мысли и желания, не лицемерил и не старался казаться лучше, чем есть. Он был искренен, и всему, что вырывалось из него наружу, пусть это была зачастую только злость, можно было слепо верить.

— Вы были…

Его голос оборвался.

— Были кем?

— Любовниками…

Зетист в сердцах чертыхнулся:

— Забудь, это не мое собачье дело…

— Ах, вот ты о чем. Да, были. И когда Рив узнал об этом, тут все и началось. Ты ведь знаешь этих аристократов. Девушка, вступающая в связь до брака, считается опозоренной до конца дней. Как бы я хотела родиться в простой семье. Но ведь родителей не выбирают…

— Ты любила его?

— Сначала мне казалось, что да. Но на самом деле… нет.

Она вспомнила про череп.

— А ты кого-нибудь любил?

Зет скривился и с непонятной злостью бросил:

— А сама-то как думаешь?

Увидев, как ее передернуло, он закрыл глаза.

— Извини, я хотел сказать: нет. Просто — нет.

Так чей же тот череп? Почему он его хранит? Едва она собралась об этом спросить, как Зетист ее опередил:

— Так твой брат собирается искать этого лессера?

— Скорее всего, да. Ривендж — он такой… После смерти отца он стал главой семьи. И агрессия из него так и лезет.

— Передай ему, чтобы не дергался. Я сам за тебя отомщу.

Белла твердо посмотрела ему в глаза:

— Нет.

— Да.

— Но я не хочу, чтобы ты это делал.

Она просто не переживет, если при этом его убьют.

— Ничего не могу с собой поделать. — Он скривился. — Господи… да я не могу дышать, пока эта мразь разгуливает где-то рядом. Он должен умереть.

Страх, благодарность и какое-то непонятное теплое чувство сжали ее грудь. Белла наклонилась и поцеловала Зета в губы.

Вампир зашипел и дернулся в сторону. Глаза распахнулись так широко, словно он получил пощечину.

Черт, что же она натворила?

— Извини. Я просто…

— Спокойно. Все в норме.

Зетист откатился в сторону и стал тереть губы. Услышав тяжелый Беллин вздох, спросил:

— В чем дело?

— Я что, такая противная на вкус?

Он опустил руку.

— Нет.

Чертов врун.

— Может быть, принести тебе мочалку?

Белла попыталась вскочить с кровати, но Зет удержал ее за руку.

— Это первый поцелуй в моей жизни. И — такой неожиданный…

Она затаила дыхание. Вот это да-а…

— Ради всего святого, не смотри на меня так.

Зет отпустил ее и снова уставился в потолок.

Его первый поцелуй…

— Зетист?

— Что?

— А можно, я еще раз?

Нависла тишина. Она наклонилась ближе, продираясь сквозь простыни и одеяла.

— Я не буду тебя трогать. Только поцелую. В губы.

«Повернись, — мысленно приказала она. — И посмотри на меня».

И Зет повернулся.

Белла не стала дожидаться приглашения — еще того гляди передумает! — и осторожно прижалась к его губам. Зет не шевелился, но, когда она коснулась его рта языком, судорожно втянул в легкие воздух.

— Зетист?

— Да? — прошептал он.

— Расслабь, пожалуйста, рот.

Осторожно, стараясь его не спугнуть, она приподнялась на руках и придвинулась ближе. Его губы оказались удивительно мягкими, — кроме того места, где был шрам. Чтобы показать, что ее не смущает физическое несовершенство, она возвращалась к нему снова и снова.

А потом это случилось: Зетист поцеловал ее в ответ. Это было легкое движение губ, но оно пронзило ее тело насквозь. Когда он это повторил, Белла легонько застонала и подчинилась его воле.

Боже, как осторожно он исследовал ее рот. Целовал так ласково и нежно, наполняя ароматом яблок и мужского тела. Этой чуть уловимой связи было достаточно, чтобы внутри Беллы все заныло.

Когда, не в силах сдержаться, она лизнула его в ответ, Зет отпрянул.

— Какого черта я творю? Не понимаю.

— Понимаешь. — Белла потянулась к нему. — Отлично понимаешь.