Семилетка поиска - Мария Арбатова

– Честно?

– Честно.

– У меня отлично.

– Звучишь оптимистично. С чего бы это? Неужто я тебя так давил?

– После того не значит вследствие того…

– Ладно. Меня зовут. Пока.

– Пока.

Елена еще ощущала жизнь с Каравановым удобной разбитой чашкой, которую можно склеить и пользоваться ею сколько угодно. Но словно неожиданно узнала, что у нее полно денег. А в магазине полно новых чашек. И она вполне достойна этих чашек, выбранных по ее новым требованиям к ним… И Никита вовсе не гарант, а только признак этого. Но этот признак витаминизирует пространство и время вокруг.

…На следующий день решила потерпеть и не встречаться с Никитой. Он разбудил утренним звонком, звонил днем, писал на «аську», посылал сообщения на мобильный. Отвечала, что выполняет важное редакционное задание и будет свободна только завтра. С одной стороны, пусть помучается, с другой – хотелось разобраться с собой. Остановиться и понять что-то про новую жизнь, потому что завтра возвращался Караванов и сюжет двигался к вывозу его вещей.

Итак, она снова свободна. Теперь на ней одной Лида и родители. Впрочем, дети Караванова теперь тоже не на ней. И их разборки с матерями, здоровье и отношения с папашей тоже уходят из ее пространства. В свете Лидиного романа Елена оказывается практически одна в квартире, чего с ней не было с молодости.

К плюсам и минусам этого придется привыкать. Так же, как и к тому, что Караванов больше не будет гулять с ней по вечерам, приносить ее любимые шоколадки, покупать понравившиеся шампуни, ругать за пользование его бритвенным станком, оставлять на столе непомытую чашку, шаркать тапочками, разбрасывать газеты, целовать и называть нежными словами, бормотать во сне, утешать по телефону, смотреть по телевизору плохие боевики на максимальной громкости, давать хорошие советы, задумчиво ходить по дому с рюмкой водки, гладить по волосам, забывать в ванной книги по истории, делать зарядку с гантелями… у Елены брызнули слезы.

Она отревелась и сказала себе словами Карцевой: всего этого не будет делать «тот» Караванов, которого уже нет. А этот, новый, другой Караванов, будет делать все это не так. Точнее, так же, но тебе все это будет «не так». Потому что он вырос и пошел искать себя. Так же, как ты выросла и разрешила себе искать новые параметры жизни. И ценность объятий с Никитой заряжает и укрепляет тебя для поиска себя больше, чем полгода мурлыканья с Каравановым… Не потому что Никита более важный человек в твоей жизни, а потому что такой этап… и справиться с ним тебе поможет именно Никита со всеми своими громкими глупостями. Потому что у него тоже период поиска, просто он не понимает, чего он ищет и где. А главное, считает, что в его жизни все уже найдено, и никак не поймет, почему найденное когда-то не работает на новом этапе…

Благодаря Карцевой Елена ощутила, что уйма людей на разных возрастных рубежах мается от того, что не знает, как жить по-новому, хотя уже не может жить по-старому. И даже ей, вполне раскованной женщине, без Карцевой казалось бы, что она преступница, рушащая замечательную семью.

…Караванов приехал утром, притихший и многозначительный. Очень внимательно смотрел на Елену глазами в синяках и констатировал:

– Какая-то ты другая стала…

– У разведенной женщины всегда более жизнерадостное выражение лица. Ты же знаешь, что мужчина в браке живет дольше, а женщина – короче, – отшутилась Елена и пошла на кухню пританцовывающей походкой. – Личико заживает?

– Заживает. А ты зачем старый халат достала? Он же на плече разорван, – спросил Караванов, хотя раньше такие вещи его не волновали.

– Под руку попался. Между прочим, очень сексуально разорван. – Она надела старый халат, потому что вдруг ощутила, что похудела.

Это был халат из эпохи прошлого междубрачья, свидетель ярких сцен и страстных объятий. Она даже помнила, кто его порвал и почему…

Елена налила чаю, откусила шоколадку и умиротворенно попросила:

– Рассказывай…

– Ну у меня нет особых новостей, – самодовольно потупился Караванов, и Елена увидела, что у него «сладилось» с девочкой, неумеренно пользующейся духами.

И у нее отлегло от сердца, потому что после кайфа, обретенного в Никитином автомобиле, ей хотелось, чтоб Караванов тоже получил свою пайку радости.

– Все выиграл на играх? – улыбнулась она.

– Не все, но кое-что… – с вызовом ответил Караванов.

– Жалко, что не все… Ты только пойми, я к тебе очень хорошо отношусь и радуюсь всему, что у тебя получается хорошо… – сказала она нежно.

– Я это заметил, – насупился Караванов.

– Хочешь, я поищу квартиру через своих?

– Сам справлюсь… – и раздраженно спросил: – А почему помада валяется среди кастрюль?

– Ой, а я ее ищу по всему дому! – захохотала Елена; вспомнила, что стояла вчера перед зеркалом в ванной, красила губы, а мобильный с кухни запищал – пришло сообщение от Никиты; напрочь забыла о помаде, что было совсем не похоже на нее.

– Понимаю, что ты очень переживаешь, но будь внимательней, – сказал Караванов поучительно. – Когда я открывал дверь, твои ключи висели с входной стороны. Ночью сюда мог зайти кто угодно.

– Ну надо же, и никто не зашел! Вот обида-то! – Внутри у нее было так комфортно, что она говорила, как пела.

– Не понимаю, почему надо с утра паясничать?

– Карцева сказала, кризис идентичности может принимать самые причудливые формы…

– Так это же у меня кризис идентичности, – обиженно напомнил Караванов.

– У меня тоже, – откликнулась Елена.

– Кто тебе сказал?

– Карцева.

– Подожди, но это же я попросил пригласить психолога, и решил, что так жить нельзя! – возмущенно сказал Караванов.

– Я у тебя авторские права не оспариваю. Просто, когда ты все это начал, я позволила себе понять, что достойна лучшей жизни. А раньше я об этом и думать не смела. И за это я тебе страшно благодарна…

– А кто тебе раньше мешал думать о том, что ты достойна лучшего? – напрягся Караванов, ситуация явно выходила из его понимания.

– Кто-кто… Воспитание, жизнь, комплексы… Мне казалось, что я и за это должна быть благодарна. Но как только поняла, что ты можешь прожить без меня, а я могу быть молода, весела и любима… И чувствовать, что кровь из густой и липкой становится газированной!

Караванов удивленно уставился на нее. Такой милый небольшой пухловатый мужчина с ясными, подбитыми глазами:

– Кем любима?

Почему-то сразу вспомнилось, как первый раз привела в дом Филиппа, познакомила с Лидой и сказала, что собирается за него замуж. Лида сделала примерно такие же глаза, какие сейчас были у Караванова, и спросила:

– А как же я?