Клад Наполеона - Наталья Александрова

На затененной террасе было прохладно, с реки поддувал легкий ветерок, пахло цветами. Приятели решили позволить себе по бокалу темного пива.

– Ну что, Вася, рассказывай, – торопил Матвей, – есть какие-нибудь новости?

Василий говорил долго, они успели между делом съесть принесенный Люсей салат с тунцом и жаркое. По завершении рассказа Уточкин выложил перед Матвеем бронзовую лапку и упаковку от импортного лекарства. И еще клочок бумаги, на котором для памяти нацарапал «штурмбаннфюрер Отто фон Армист».

– Вот так дела… – пробормотал Матвей, крутя в руках лапку, – вот, значит, куда след уходит… Шкатулка с секретом, как в кино… Что за секрет, никто не знает… Ну и что твое милицейское начальство обо всем этом думает?

– Ничего не думает, – ответил Василий невозмутимо, – оно, начальство мое, и понятия обо всех этих предметах не имеет и – самое главное – не хочет. Дело-то закрыли, убийцу нашли – здешний тип, некто Леха Утюг, матерый уголовник, зона для него – дом родной. Был освобожден по УДО, тут его и прихватили.

– А он-то за каким бесом четыре убийства на себя взял? – удивился Матвей.

– А на нем и так уже два висело – машину они остановили на лесной дороге, мужа с женой убили, машину хотели продать, да попались. Он уж теперь из зоны не выйдет, так что ему без разницы – трупом больше, трупом меньше…

– А вам бы только дело закрыть! – вскинулся Матвей. – Ясно же, что Утюг этот там и близко не стоял! А если бы и стоял, то нипочем столько добра, что в тех двух ящиках было, не бросил бы…

Василий посмотрел на него весьма красноречиво, и Матвей сник под его взглядом.

– Извини… – глухо сказал он, – просто я за ребят переживаю. Крути не крути, а я виноват в их смерти…

– Это кто ж тебя там, в Питере, так сильно виноватит? – поинтересовался Василий. – Вот что, Матвей. Если так рассуждать, то я тоже виноват – не прикрывал бы тебя, ты бы и не стал связываться с подводными работами. Я что мог – сделал, а больше никто мне не позволит в том деле копаться. Так что забирай вот эти вещественные доказательства и делай с ними что хочешь. Что-то мне подсказывает, что следы-то в Питере искать надо.

– Да я уж искал, – настал черед Матвея рассказывать про нападение на деда, про болтовню Костика и про все другое. Только про Надину двоюродную сестру он не стал вспоминать в разговоре – ничего важного, пустая болтовня…

Люся принесла кофе – отлично сваренный, с густой ароматной пенкой. Матвей рассеянно смотрел на блестящую сквозь деревья реку. Неужели расследование так и заглохнет и он никогда не узнает, за что убили ребят?.. Нет, нужно бороться. Василий прав, корни этого дела находятся в Петербурге. Убийца мог узнать про экспедицию только от кого-то из четверых. Нужно снова приниматься за расспросы. И разговаривать с той тетехой, Надиной сестрицей. Уж он встряхнет ее как следует и заставит вспомнить все!

– Пора! – решительно сказал Матвей. – Дел еще много, да выехать хочу пораньше…

Василий вспомнил, что у него тоже есть дела, и погрустнел. По всему выходило, что ему следует заняться ограблением сельпо в Кожуховке и допрашивать Генку Сугробова на предмет его участия в этом ограблении. Генка ни за что не признается, так что предстоит долгий, нудный, утомительный разговор, который, как чувствует Василий, ничем не закончится.

– Что, Вася, грустный? – Люся наклонилась к нему низко-низко. Пахло от нее не духами, а полевыми цветами.

Василий тихонько скрипнул зубами. Если Ирка не прекратит пропадать у тещи в Ейске по нескольку месяцев, он, Василий, за себя не ручается. Вот закрутит роман с Люсей, вон она какая привлекательная. И ему явно симпатизирует…

– Заходи, Вася, почаще, – сказала Люся с улыбкой, – не забывай. И вы, Матвей Андреич, тоже. Дорогу теперь знаете…

В город Матвей приехал вечером. Он поставил свою машину на обычное место, закрыл ее и неторопливо зашагал к подъезду.

Возле самого дома стояла незнакомая машина – черная «BMW» с тонированными стеклами. Серьезная, мужская машина, похожая на крупную акулу. Возле машины стоял худой парень в драных джинсах и методично протирал лобовое стекло.

Поравнявшись с ним, Матвей скосил глаза на незнакомца, но не успел его толком разглядеть, потому что произошло неожиданное: парень резко развернулся на пятках, отбросил свою тряпку, под которой оказался пистолет, и ткнул этим пистолетом в бок Матвею.

– Ты что – сдурел? – проговорил Матвей недоуменно, стараясь не впадать в панику.

Он знал, что в такой ситуации нет ничего хуже паники и суматохи. Оглянувшись на будку охранника, он увидел, что тот спокойно читает газету. Даже если он закричит, этот пентюх может и не услышать. А если и услышит – какой от него толк?

– Садись в машину, – прошипел парень едва слышно и подтолкнул Матвея пистолетом.

– Ты меня с кем-то перепутал, братан! – проговорил Матвей как можно спокойнее.

– Я сказал – садись! – повторил незнакомец, и Матвей услышал металлический щелчок. Он хорошо знал, что это такое – пистолет сняли с предохранителя.

Он невольно вспомнил берег озера, лагерь аквалангистов и разбросанные на траве трупы.

– Сажусь, сажусь! – Матвей медленно двинулся к приоткрытой дверце. – Ты только не горячись и не делай глупостей! Видишь же – я подчиняюсь! Не горячись, парень!

Дверца машины открылась, и парень втолкнул Матвея на заднее сиденье. Там сидел еще один человек – мужчина лет сорока с тяжелым подбородком, пронзительными голубыми глазами и шрамом, криво рассекающим правую щеку.

– Здорово! – проговорил этот мужчина, подвинувшись, чтобы дать место Матвею.

Матвей не ответил. Он смотрел на своего соседа выжидающе.

– Здорово, говорю! – повторил тот. – Ты, это, не изображай обиду. Нам с тобой поговорить надо.

– Странный способ приглашения к разговору! – ответил наконец Матвей.

– Да что ты с ним валандаешься, командир? – подал голос с переднего сиденья парень с пистолетом. – Моя бы воля…

– Остынь, Мурена! – оборвал его человек со шрамом.

– Что значит – остынь? Из-за него Андрюха погиб, а мы с ним тут разговоры разговариваем! Ты еще с ним на брудершафт пить будешь!

– Может, и буду. Я пока не определился. Только точно тебе говорю – ни в чем он не виноват!

– Ах не виноват! – кипятился парень. – Мы с Андрюхой через такое прошли… сколько раз он мне жизнь спасал… да и я ему, бывало, но об этом незачем… да и тебе, командир!..

– Я с тобой не спорю! – резко проговорил старший. – Я тебе просто приказываю заткнуться!

Парень недовольно замолчал. Командир всем телом повернулся к Матвею, уставился на него своими пронзительными глазами, словно просветив его насквозь. Наверное, минуту он смотрел так, изучая и раздумывая, не говоря ни слова.

Матвей неуютно чувствовал себя под этим рентгеновским взглядом, но старался не паниковать, никак не показывать своей растерянности и не произносил ни слова, предоставляя незнакомцу инициативу.

Наконец тот что-то решил для себя и проговорил:

– Ну, вроде ты нормальный мужик. Не суетливый, не трус. Давай рассказывай, что там случилось на озере.

– Подожди, командир! – проговорил Матвей негромко. – Прежде чем рассказывать, я должен знать кому. Кто вы такие? А то мы совсем не в равном положении: вы про меня наверняка разузнали все, что можно, чем я дышу, что на завтрак сегодня ел, а я на нуле, ничего про вас не знаю. Подошли какие-то, пушку в бок сунули и задаете вопросы. А может, это вы всю ту кашу заварили, почем мне знать!

– Слушай, ты! – зло проговорил парень с переднего сиденья и схватил Матвея за воротник. – Ты нас лучше не зли! Я и так едва себя в рамках держу! Из-за тебя такой человек погиб… такой человек, что ты и мизинца его не стоишь!

– Мурена, я тебе что сказал? – одернул его командир. – Я тебе приказал сидеть тихо! Руки убери!

– Да я за Андрюху… да мы с ним под Ачхой-Мартаном в такой заварухе были… а за два года до того в Южной Америке он меня буквально со дна морского поднял… – забормотал парень, но тем не менее отпустил воротник Матвея.

– Все мы не на бухгалтерских курсах жизнь постигали! – примирительно проговорил человек со шрамом. – Только ты, Мурена, лишнего-то не болтай. Насчет той операции в Южной Америке никто не должен знать. А Матвей прав, и ты его должен понять. Почему он должен перед первыми попавшимися душу раскрывать?

Он перевел дыхание и продолжил:

– Кто мы такие – объяснить довольно сложно, да мы и права такого не имеем. Считай, что спецподразделение для выполнения спецзаданий. Где только нам не приходилось действовать – и во всех горячих точках бывшего Советского Союза, и в разных концах планеты… И покойный Андрей был одним из нас…

– Не просто одним из нас, а одним из лучших! – вклинился парень, но тут же замолчал под тяжелым взглядом командира.

– Если он был один из лучших, – проговорил Матвей недоверчиво, – почему же он ушел от вас? Ведь он только потому и согласился на мое предложение, что остался без работы…