Два романа об отравителях - Агата Кристи

Доктор Джо нервно переспросил:

— Как, как?

— Отравителя, — повторил юноша. — «По изображению меча и лишенной коры ивы (lepidus означает лишенный коры, очищенный и тем самым разумный или приятный), выложенному мозаикой на полу вестибюля. Момзен идентифицировал этот дом как принадлежащий…».

— Да, но кого же он отравил?

— …который, если верить Варрону, убил пятерых своих родственников с помощью соуса из ядовитых грибов, — продолжал читать молодой человек. Потом он с интересом оглянулся, словно ожидая, что трупы отравленных все еще валяются вокруг. — Неплохо, черт возьми! — добавил он. — Похоже, что в те времена людей можно было бы безнаказанно отравлять хоть пачками.

Тут же юноша понял, что совершил какой — то промах, густо покраснел и, захлопнув книгу, негромко спросил:

— Послушайте, я сказал что — то, о чем не следовало говорить?

— Ничего подобного, — с самым естественным видом возоазила Марджори. — Просто хобби дяди Марка — криминалистика. Верно ведь?

— Верно, — кивнул Марк и, обернувшись к юноше, добавил: — Скажите, молодой человек… я все забываю ваше имя…

— Ты отлично знаешь, как его зовут, — воскликнула Марджори.

По преувеличенному уважению, которое юноша проявлял к Марку, было ясно, что — тот не просто дядя Марджори, а, видимо, заменяет ей отца.

— Хардинг, сэр. Джордж Хардинг, — ответил юноша.

— Ах, да! Так вот, мистер Хардинг, скажите мне — слыхали вы о городке Содбери Кросс, недалеко от Бата?

— Нет, сэр. А что?

— Мы приехали оттуда, — сказал Марк. Он подошел энергичным шагом к фонтану и сел на его край с видом человека, готовящегося к длительной речи. Сняв шляпу и очки, он положил их себе на колени. Теперь видно было, что волосы у него седые и жесткие, с вихрами, перед которыми гребешок бессилен и в шестьдесят лет. Блестящие, умные голубые глаза искрились ехидством. Время от времени он поглаживал морщинистую кожу подбородка.

— Хорошо, мистер Хардинг, — заговорил он снова, — давайте посмотрим в лицо действительности. Предположим, что отношения между вами и Марджори не просто флирт, обычный на борту корабля. Предположим, что вы оба принимаете все это всерьез или, по крайней мере, верите, что принимаете…

В группе произошла новая перемена, коснувшаяся на этот раз двоих мужчин, стоявших за балюстрадой перистиля. Один из них, как заметил наш наблюдатель, был человеком средних лет, в сдвинутой на затылок лысой головы фетровой шляпе, с круглым, розовым и веселым лицом.

— Прошу прощения, — сказал он, откашлявшись, — но мы, пожалуй, сходим взглянем…

Его спутник, высокий и очень некрасивый молодой человек, отвернулся и начал рассеянно разглядывать дом.

Марк посмотрел на них и сухо проговорил:

— Глупости. Верно, что оба вы не принадлежите к семье, но вам известно ровно столько же, сколько и нам, так что можете оставаться на месте. И забудьте о своей чертовой деликатности.

— Ты уверен, дядя Марк, — негромко сказала девушка, — что это подходящее место для такого разговора?

— Уверен, дорогая моя.

— Ты прав, — поддержал его доктор Джо с суровым и торжественным видом. — Хоть раз в своей жизни, Марк… но ты прав.

В свою очередь и на лице Джорджа Хардинга появилось суровое, торжественное, героическое выражение.

— Единственное, в чем я могу вас уверить, сэр… — начал он.

— Да, да, я знаю, — перебил его Марк. — И, сделайте милость, перестаньте так смущаться. Ничего из ряда вон выходящего тут нет: большинство людей женится и знает при этом, на что идет, как, полагаю, знаете это и вы оба. Так вот, вопрос о вашей женитьбе полностью зависит от моего согласия…

— И от моего, — сурово проговорил доктор Джо.

— Прошу прощения, — устало сказал Марк, — и, естественно, от согласия моего брата. Мы знакомы с вами примерно около месяца. Как только вы начали встречаться с моей племянницей, я отправил телеграмму своему адвокату с просьбой навести о вас справки. Что ж, отзывы о вас превосходные. У вас хорошее, незапятнанное прошлое. Единственное, чего вам недостает, это семьи и денег…

Джордж Хардинг попытался было начать что — то объяснять, но Марк перебил его.

— Да, да. Мне известно все насчет того открытия в химии, которое может принести вам состояние и все такое прочее. Я лично на это гроша не дам, хотя бы от этого зависела судьба вас обоих. Меня ничуть не интересуют «новые химические процессы»; я ненавижу, новые открытия, а химические — в особенности, они восхищают глупцов, а на меня наводят скуку. Впрочем, может быть, вам удастся добиться чего — нибудь. Если же нет и если вы не начнете выкидывать какие — нибудь экстравагантные штучки, вы получите достаточно, чтобы сносно существовать, может быть, ради Марджори и несколько больше. Это вам ясно? Вы согласны?

Джордж вновь собрался было заговорить, но на этот раз его перебила Марджори. Она немного покраснела, однако взгляд ее был спокойным и искренним.

— Ответь только «да», — посоветовала она. — Больше тебе все равно ничего не дадут сказать.

Лысый мужчина в фетровой шляпе, опершись локтями о балюстраду, нахмурясь смотрел на них. Внезапно он поднял руку, слоено стремящийся обратить на себя внимание ученик.

— Одну минутку, Марк, — вмешался он в беседу. — Вы попросили Вилбура и меня присутствовать при этом разговоре, хотя мы и не члены вашей семьи. В таком случае разрешите и мне сказать пару слов. Есть ли необходимость подвергать парня такому допросу, словно он…

Марк поднял на него глаза.

— Мне бы хотелось, — сказал он, — чтобы некоторые выбили из головы странное представление о том, что задавать человеку вопросы в любой форме называется допросом. Почему — то все писатели убеждены в этом. Вы сами, профессор, склоняетесь, кажется, к тому же мнению. Меня подобный взгляд просто раздражает. Я экзаменую мистера Хардинга. Это ясно?

— Да, — сказал Джордж.

— О, ну тогда желаю удачи, — дружелюбно проговорил профессор.

Марк откинулся назад настолько, насколько это было возможно, чтобы не свалиться в пустой бассейн. Выражение его лица смягчилось.

— Теперь, когда эта часть вопроса выяснена, — продолжал он чуть изменившимся голосом, — вам следует кое — что узнать и о нас. Марджори что — нибудь рассказывала вам? Полагаю, что нет. Если вы воображаете, что мы принадлежим к богатым бездельникам, привыкшим все лето развлекаться за границей, забудьте об этом. Я действительно богат, но я не бездельник и путешествую исключительно редко. То же относится и к остальным. Я сам забочусь о том, чтобы это было именно так. Я работаю и, хотя считаю себя больше учёным, чем бизнесменом, не становлюсь от этого менее компетентным дельцом. Мой брат Джозеф — практикующий врач в Содбери Кросс, он работает несмотря на его врожденную лень — об этом тоже я забочусь. Врач он неважный, но публике нравится.

Лицо доктора Джо за темными очками густо покраснело.

Будто не заметив этого, Марк спокойно продолжал:

— Ну, далее: Вилбур — Вилбур Эммет, который стоит вон там — управляющий моим предприятием. — Он кивнул головой в сторону высокого и исключительно безобразного молодого человека, стоявшего у балюстрады. Лицо Эммета напоминало вырезанную из дерева неподвижную маску. Он относился к Марку с неменьшим почтением, чем Джордж Хардинг, и казалось, что он в любой момент готов начать записывать новые указания.

— Могу вас уверить, — продолжал Марк, — что с того дня, как я нанял его, он работает на совесть. Профессор Инграм, стоящий рядом с ним, друг нашей семьи. Он не работает, но, если бы это хоть как — то от меня зависело, работал бы и он. Так вот, мистер Хардинг, я хочу, чтобы вы поняли меня, поняли с самого начала. Глава этой семьи я, не стоит обманываться в этом отношении. Я не тиран. Я не скуп и способен внимать голосу рассудка, это все вам скажут. — Он обвел взглядом присутствовавших. — Однако, я — назойливый и упрямый старик, которому хочется добраться до сути вещей. Мне нравится, чтобы все делалось по — моему, и обычно я этого добиваюсь. Это ясно?

— Да, — сказал Джордж.

— Хорошо, — с улыбкой проговорил Марк. — Тогда пойдем дальше. Если все это так, должно быть спрашиваете вы себя, откуда же эти три месяца летних каникул? Я вам отвечу. Только потому, что в Содбери Кросс существует преступник — безумец, который развлекается, отравляя людей.

Снова наступило молчание. Марк снова надел очки и круг темных стекол опять замкнулся.

— Вы что — язык проглотили? — спросил Марк. — Я же не рассказываю вам о том, что в городке есть источник питьевой воды или крест на том месте, где в старину был расположен рынок. Я говорю, что у нас есть преступник — безумец, который развлекается, отравляя людей. Исключительно ради удовольствия: стрихнином были отравлены трое детей и восемнадцатилетняя девушка. Один ребенок умер. Мальчуган, которого. Марджори очень любила…